Елизавета вздохнула, в последние дни она часто обращала взор в прошлое, а куда ещё смотреть, как не на прекрасные моменты прожитых лет, потому что будущее не сулит никаких счастливых перемен. Чашка разбилась вдребезги, как бокал вина! Можно поставить точку! Вот только, где взять силы на новые отношения? И как, в каком месте завести эти отношения? Ходить одной по ресторанам, в кино, на выставки? Такое поведение попахивает примитивным съёмом. К тридцати пяти годам подруги обосновались в квартирах, обзавелись детьми и мужьями и рассчитывать на их компанию нет смысла!
Лиза опрокинула в себя рубиновую жидкость, вытерла губы тыльной стороной ладони и уткнулась лбом в прохладное стекло окна. Весна пришла поздно, но внезапно. Ещё до начала апреля на обочинах дорог лежали сугробы, и вот неожиданно город покрыло тепло. За одну ночь остатки снега слились в канавы, и почки на деревьях разбухли, обещая скоро выбросить зелень. Ночами ещё стояли холода, утром жители, выходя на работу, кутались в шарфы, надевали перчатки, а возвращаясь домой, несли свои куртки в руках. Девушка смахнула слезинку. Она так мечтала провести отпуск у тёплого моря с любимым мужчиной, но все мечты рухнули и погребли под завалами остатки надежды.
Неожиданно зазвонил телефон. Трели раздавались в районе спальни. Елизавета не хотела ни с кем разговаривать, но абонент на том конце оказался очень настойчив. Мурзик, разомлев от сытости, разместился на подушке и как раз в том месте, где образовалась ямка от её головы.
«Вот наглая морда, – пробормотала Лиза, – звон поднял почти весь дом, а этот даже ухом не ведёт».
Постель она не заправляла уже третий день, именно столько дней, сколько топила одинокую печаль свою в горячительном, поэтому наглый кот кувыркался в простынях и валялся, где ему вздумается. Девушка взяла аппарат с косметического столика, и посмотрела на табло, прикидывая, стоит ли обнаруживать себя. Настойчивым абонентом оказалась мать. Ей как раз ответить просто необходимо, потому что она, несмотря на расстояния, в случае паники может помчаться в аэропорт и первым рейсом вылететь из Берлина в Москву. Родители Заболоцкой занимали высокие посты в торговом представительстве в Германии. Елизавета с молодых ногтей могла причислить себя к компании московских мажоров, если бы не строгое воспитание. Отец Олег Евгеньевич детям спуску не давал, несмотря на дорогие подарки, квартиры к совершеннолетию, автомобили и золотые банковские карты. Брату Никите повезло больше, после окончания медицинского ВУЗа он быстро женился и отправился на стажировку в одну из стран Латинской Америки, поэтому у четы Заболоцких не имелось веских причин опекать дитя, теперь он под присмотром жены. С дочерью произошла другая история. Лиза никак не могла найти себя, мать не то в шутку, не то с горечью сетовала соседке, что дочь не знает, куда себя приткнуть, то ли к умным, то ли к красивым. Вроде пыталась пристроиться в модельный бизнес, но жёсткие диеты и многочасовые дефиле на высоких каблуках выматывали донельзя, от чего у девушки на фоне анорексии начало развиваться истощение внутренних органов. Отец жёстким тоном приказал сменить сферу деятельности и найти человеческое занятие! Мать робко поинтересовалась, что имеет в виду муж:
– Надеюсь, ты планируешь отправить дочь не на завод?
– А чем завод вам не угодил? Всё больше толку, чем острыми мослами мерить периметр узкого языка!
До завода дело, конечно, не дошло. Елизавету отправили на курсы английского языка, и этот интуитивный тык оказался совершенно правильным. Через несколько месяцев Елизавета сама, без чьей-либо помощи поступила в Институт иностранных языков. Ещё находясь на обучении, брала подработку на сложные технические переводы, а по окончании её пригласили в крупное московское агентство, которое специализировалось на переводах научных разработок в сфере медицины и новейших технологий. Вот эта работа оказалась по душе, попадание сто процентов! Отличная зарплата, частые поездки за рубеж, свободный график без привязки к месту службы за тем исключением, когда приходилось делать переводы из закрытых источников. Так что три дня отсутствия на службе никто не заметит, но это не про мать, от неё не скрыться!
Лиза потёрла кулаками щёки, возвращая румянец, покусала губы, восстанавливая дикцию и, схватив трубку, бросилась в ванную, открыла кран, и только потом подключилась.
– Привет мама, – бодрым голосом вскрикнула Лиза, опуская голову над паром, чтобы мать не заметила заплаканных глаз. – Я в душе!
– Ты где пропала? – взволнованный голос матери прорвался через километры и шум льющейся воды. – Я звонила несколько раз! У тебя всё в порядке? Если бы ты не ответила сейчас, я не знаю, что бы сделала! Уже настропалила коллегу с работы, чтобы пустить его по твоему следу! Он прилетел вчера из Берлина и привёз, кстати, для тебя корзину с продуктами!
– О, мама, вечно ты переживаешь на ровном месте, – Елизавета вынырнула из пара и показалась матери на экране. – Я уже большая девочка! Могут быть у меня свои дела?
– Конечно! – мать ослабила натиск. – Просто мы с папой переживаем. Мне не нравиться твой голос и под глазами синяки. Ты не больна?
– Нет! Со мной порядок, – рявкнула дочь, потом смягчилась. – За продукты спасибо, завтра заберу, скинь его телефон.
Они ещё перекинулись несколькими словами, и дочь со вздохом облегчения отключилась. Кажется, мать не заметила опухшего лица и пьяного выговора. Лиза побрела на кухню. Ни в шкафах, ни в холодильнике, ни грамма вина не наблюдалось. Она залезла в отцовский бар – придётся пить виски!
Лиза имела свою квартиру, но пока родители находились в отъезде, она всегда жила на них территории, потому, что до работы можно было рукой подать. А это огромное преимущество не стоять в пробках и не просыпаться раным-рано. После некоторых событий, дочь старалась не посвящать родителей в свои личные отношения с мужчинами. Отец не особо вникал во взаимоотношения дочери с особями другого пола, считал, что придёт время, всё сложится само собой. Мать же не отличалась особой деликатностью и чуткостью, справедливости ради надо отметить, что вероломное вторжение в личную жизнь, касалось лишь её детей. Однажды на школьном экзамене Лиза не дала списать однокласснику. Тот подкараулил после школы и просто напинал под зад. Елизавете не было больно, но сердце сжигало чувство чудовищного унижения, потому, что картину наблюдал весь класс, уставившись в огромное окно кабинета. Дело заключалось не в жадности или эгоизме, она бы помогла, подсказала, даже бы дала готовое решение, но мальчик не учился совсем. Сын какого-то генерала знал, что без проблем поступит в МГИМО, потом отправится с дипломатической миссией в какую-нибудь уютную европейскую страну. Оставалось дело за малым, просто не завалить выпускные экзамены. И даже учительница вышла из класса в нужный момент. К слову сказать, школу Заболоцкая посещала элитную, со всеми возможными уклонами и отклонениями, словно это не учебное заведение, а курсы по подготовке научных светил. По факту учреждение отличалось от других повышенной комфортностью, улучшенным оснащением и плотностью научных работников и даже профессоров на один квадратный класс.
Домой Лиза прибежала вся в слезах. Мать, выслушав историю, не кинулась со скалкой громить обидчика, его семью и школу с халатными преподавателями. Она успокоила дитя, преподнеся ей конкретные резоны – генеральский сын завалил экзамен, и его будущее, как дипломата оказывается под большим вопросом, а с одноклассниками, равнодушно наблюдающими из окна, её больше ничего не связывает, во всяком случае, за партой ни с кем из них дочь больше не окажется! Через два дня Елизавета и не вспоминала о происшествии, она мерила высокими шпильками плацдарм высокой моды. Однако об инциденте не забыла мать. Неизвестно откуда, она раздобыла сведения, что московский генерал, снабжая несколько федеральных округов продуктами питания, производил закупки и пропускал через вверенное ему ведомство товары по завышенным ценам. Разницу, естественно без стеснения пригревал в собственном кармане и делился кое с кем. Документы о махинациях появились в Генеральной прокуратуре, генерала отстранили от работы до выяснения реальных фактов мошенничества. Следующий шаг матери направился в сторону школы. Она выложила историю унижения дочери директору и предупредила его о том, что если всё-таки обидчик получит аттестат о среднем образовании, она камня на камне не оставит от отдельно взятого учебного заведения. Уже возле порога кабинета женщина остановилась и негромко, но ясно произнесла:
