Фигура появилась снова. Достаточно было разглядеть в ее руках оружие, чтобы можно было отринуть все сомнения. Есть оружие – значит надо стрелять. СВЧ бахнула. Пуля ушла чуть ниже, точнее вышла из ствола намного ниже линии прицеливания и потому попала не совсем туда, куда снайпер целился, но результат все равно был достигнут. Избыточный для такой дистанции 338-ой калибр, да еще с настоящими, фирменными, дорогущими патронами, без труда прошил и саму саманную стену, и стрелка за ней, и, наверное, еще полдома навылет в придачу. Фигура вскрикнула, хрюкнула и завалилась куда-то на пол.

С улицы раздался бас ствола Хана, это обнаружившие мертвые тела собратья пулеметчика и водителя пикапа прискакали с воплями и криками. Здоровяк уложил их одной короткой очередью, словно кегли шаром в боулинге, а нечего было кучковаться! Будут на будущее знать! Хотя нет, не будут. Нет у них будущего больше никакого. Вон как тела размолотило!

***

Когда прозвучал первый выстрел, Галка уже вела ученых по параллельной улице. До перекрестка оставалось еще метров тридцать. Физик подгонял профессоров, докторов или кто они там, не давая растягиваться. Парень заметно нервничал, и было из-за чего. В городе идут бои. Кто с кем воюет – непонятно, нервно заглядываешь в каждый переулок, ожидая увидеть очередную бандитскую рожу, а тут еще на тебя из соседних домов таращатся. Здесь даже более опытная Галка занервничала, что говорить о парне, впервые оказавшемся в такой ситуации. Руки ее беспрестанно выписывали в воздухе незамысловатые фигуры, заставляя банку глушителя прыгать от одного окна к другому. Глаза отслеживали мельчайшее движение силуэтов, уши ловили шорохи и звуки. Теперь казалось, что разделиться – уже не было такой хорошей мыслью. Вчетвером держать сектора намного проще, чем одной. Почему одной? Потому что молодому приходится белохалатников подгонять! Вон как трясутся, шагу ступить боятся, а идти надо! Здесь, как и в случае с колонной, останавливаться нельзя! Нужно шевелить ногами, глазами, руками и прочими частями тела.

Мырч под кителем еще невовремя заворочался! Галя дала себе установку не думать о животном. Если он сейчас попытается сбежать, то и хрен с ним! Значит такая у него судьба! Тут командир был прав, свою бы шкуру спасти!.. Но котеныш сидел, грея пятой точкой левую грудь, высунув морду наружу и часто-часто дышал. Конечно! Жарища-то вон уже какая! Не смотри, что солнце только-только край свой верхний над горизонтом показало, жарит как не в себя, словно в духовке! Воздух стремительно прогревается, да и сама хозяйка дышит, что твой паровоз, вся взмокла от напряжения. Но кот терпит. Он понимает, что так надо, он чувствует, что сейчас нужно притвориться тряпочкой и не отсвечивать. Здесь намного лучше. Лучше, чем там, на улице в одиночестве, и уж тем более лучше, чем в том странном, холодном и темном месте, где пахло страхом и ужасом. Еще никогда Мырч не испытывал того, что испытал в недавно пройденном туннеле. Если бы он мог говорить, то наверняка бы непременно рассказал о том, что уловили его огромные чуткие уши, что унюхал забитый жижей нос, что почувствовала израненная душа. То место было страшным! Страшным и опасным! Там была сама смерть! Она окружала их, струилась между людьми, заставляла зверька дрожать. То, что таилось за дверьми… Котенок поежился, хотя раньше этого не умел. Нет! То, что было там – ужасно и потому даже здесь, сидя в неудобной позе на мокром от пота человеческом теле, вцепившись в плотную ткань кителя – лучше!..

***

Довести ученых удалось без приключений. Пару седых волос в подмышках Галка, конечно, заработала, но в целом, как говорится, лишь обделались легким страхом.

– Че так долго, мать вашу!? – встретил их яростным матом командир с лейтенантскими нашивками, как только задняя аппарель первого из броневиков откинулась, чуть не придавив Галке ноги. – Вы че там совсем?!.

Что именно совсем, мужик не договорил. Галя, уставшая и со взведенными нервами, зыркнула на него так, что мужик подавился невысказанными словами. Был бы здесь Леший, мастер пугать врагов одним лишь взглядом до усрачки, этот лейтенантик, наверное бы, и вовсе обделался, но и так вышло неплохо. Мужик оценил ее потрепанный вид, свежие швы на щеке, хмурый взгляд ее напарника и, больше не проронив ни слова, лишь махнул рукой, мол, загружайтесь, и удалился в кабину.

– Там наши, – уселась она ближе к водителю, хлопнув того по плечу. – Командир и пулеметчик, – водила кивнул, посмотрел на старшего.

– Сейчас заберем, – вздохнул тот. – Коробка-два, коробка-два. Нужно пару бойцов подобрать… Где они? – обратился он снова к Галке.

– В переулке, – палец указал в примерном направлении.

– Понял. Переулок на два часа от вас, – женщина быстро обрисовала обстоятельства, при которых они расстались и лейтенант, выматерившись, продолжил отдавать приказ. – Нужно забрать снайпера и пулеметчика. Позывные Леший и Хан… Да, тот самый Леший. На них с десяток бармалеев сидит, будьте осторожнее.

– Принял, – отозвался голос из динамика, и второй броневик, стоявший до этого так, чтобы прикрыть погрузку ученых, загудев двигателем, укатил в указанном направлении.

***

Когда их машина покидала базар, на площадь, наконец-то, с воем и визгом сирен выкатились три автомобиля скорой помощи и четыре грузовика местных военных. Вояки проводили недобрым взглядом «Тайфуны», но попыток задержать русских не предприняли.

– Мау? – вынырнул взъерошенный котеныш из-под кителя, и Галка открыла сомкнутые веки.

Она устала. Она адски устала. До дрожи, до тошноты. Руки мелко тряслись от напряжения и волнения, в кишках чувство неприятное, словно вот-вот они, без ведома хозяйки, опорожнятся. В голове гул, как от самолета, а перед глазами кровавая пелена.

– Мау? – снова жалобно позвал хозяйку Мырч.

– Подожди. Домой приедем, покормлю… – нежно потрепала она зверька по голове.

– Ой, какой милый, – присела рядом спасенная лаборантка. – Откуда он у вас?

– Нашли в развалинах, привязался, решили вот с собой забрать.

Девушка аккуратно коснулась ушей зверька.

– Какие длинные кисточки. Рысеныш? – Галка пожала плечами.

– Вряд ли. Простой котенок. Откуда тут рысям взяться…

– Красивый… – брюнетка погладила Мырча, и тот, оправдывая свою кличку, затарахтел так, что «Тайфун» мог начать ревновать к такой урчале, наполняя салон броневика каким-то уютом и домашним теплом, от которого даже бывалые, брутальные вояки скромно улыбнулись.

Вновь встретились броневики примерно через квартал. Встав друг за другом, отпустив вперед машину, в которой сидели Леший с Ханом, поредевшая колонна двинулась вперед. Было тесно, но военные – люди привыкшие, и потому никто на стесненные обстоятельства не сетовал. Хрен с ним, что в плечо упирается чей-то автомат, а на ногу кто-то наступил, что сам кому-то в ухо случайно зарядил, разворачиваясь, или что-то кому-то оторвал, зацепившись деталью обмундирования. Главное, что они возвращались домой, на базу.

Леший сидел на корточках между сиденьями водителя и пассажира, глядя на улицы города сквозь потрескавшиеся бронированные окна. Алеппо тонул в крови, захлебываясь войной. Над головой рявкнул крупнокалиберный станковый пулемет – это бортстрелок послал очередь в сторону бежавшего вдоль улицы мужика с гранатометом на плече. Алексей ехал и мысли его были тревожными. Еще вчера в городе все было спокойно, а сегодня, посмотри… Улицы наводнены людьми с оружием. Судя по повязкам, надписям на машинах и даже цвету кожи, в городе орудует множество различных группировок. Вот темнокожие афроамериканцы прыснули в стороны, завидев тяжелую бронетехнику, бросив так и недограбленную машину. Вот воины талибана попытались «наехать» на «Тайфун», выкатившись на своей «Тойоте» из-за угла, но калибры оказались не равны и потому по российской технике всего лишь «град» прошелся, краску оцарапав, а вот по зарубежному автопрому – «торнадо», размолотив и разорвав кузов вместе с водителем, стрелком и пулеметчиком. Дальше уже сам водила броневика взял раненого противника на таран, окончательно превратив гантрак в кучу хлама.