— Взял у друга, который работает в театре Бауэри, — объяснил Доктор. — Иногда этот крюк очень помогает, особенно если видимость не очень хорошая.
— Что это мы только что видели? — спросил Чик как можно спокойнее.
— Все видят свое, но не трудитесь рассказывать мне, я слышал слишком много, больше, чем нужно человеку, честно говоря, если вы будете интересоваться этим вопросом, это может причинить вам вред.
— А вы уверены, что ваша...машина...работает в соответствии со своими техническими спецификациями и тому подобное?
— Ну...
— Я так и знал, — заорал Дерби, — вы — паршивый психопат, вы чуть нас не убили, черт возьми!
— Послушайте, парни, путешествие для вас будет бесплатным, хорошо? Этот строптивый агрегат — вообще не мой проект, я купил ее за неплохую цену несколько лет назад на Среднем Западе на одном из этих — думаю, вы назвали бы это слетом... Владелец, как я теперь вспоминаю, был подозрительно рад от нее избавиться...
— И вы купили ее подержанную? — завопил Дерби.
— «Бывшую в употреблении» — вот как они это назвали.
— Полагаю, — Чик пытался сохранять свою привычную учтивость, — вы не приобрели инженерно-техническую документацию, инструкции по эксплуатации и ремонту, ничего такого?
— Нет, но я решил: раз я могу разобрать «Олдсмобиль» новейшей модели и снова собрать его с закрытыми глазами, разве покажется мне хитроумным это устройство?
— Ваши адвокаты, конечно же, с этим согласятся, — рявкнул Дерби.
— А теперь, парни...
— Где и у кого именно, д-р Зут, — настаивал Чик, — вы приобрели этот агрегат?
— Не знаю, слышали ли вы про Университет Кэндлброу, высшее учебное заведение в далеком сердце Республики: раз в год, каждое лето, они устраивают большой междусобойчик на тему путешествий во времени — в основном чудаки, интеллектуалы и ботаны, которых можно спугнуть любым известным оружием. Мне довелось побывать там — такой гул, нервная тональность и тому подобное, встретил этого типа в салуне на берегу реки, называвшемся «Шар с руки», он назвался тогда Алонсо Митменом, но с тех пор его имя могло измениться. Вот его имя в акте купли-продажи, но если вы действительно собираетесь его искать... ну, я надеюсь, не будет необходимости упоминать обо мне?
— Почему нет? — Дерби все еще был взволнован. — Хотите сказать, он опасен? Вы отправляете нас в очередную смертельную западню, да?
— Не столько он, — д-р Зут нервничал и не мог встретиться с ними взглядом, — сколько его...компаньоны, ладно, вам надо смотреть в оба.
— Преступная банда. Шикарно. Спасибо.
— Должен признать, я был счастлив, как можно быстрее вернувшись на дорогу, но не чувствовал себя комфортно, пока нас не разделили река.
— О, им не нравится пересекать водные потоки, — ухмыльнулся Дерби.
— Увидите, юноши. И можете об этом пожалеть.
В университете Кэндлброу экипаж «Беспокойства» нашел ту самую смесь ностальгии и амнезии, которая могла стать для них сносной копией Бессмертия. Соответственно, именно здесь они могли совершить роковое открытие, которое привело бы их неотвратимо, как колесо Зодиака, в их Небесную глубину, Imum Coeli... .
В последние годы университет вышел далеко за пределы воспоминаний старых выпускников, которые, возвращаясь, находили металлические конструкции и современные деревянные балочно-стоечные каркасы среди — и даже вместо — строений, которые они помнили, прежней каменной дани уважения европейским образцам, которые нередко строили эмигранты из университетских или кафедральных городов старого континента. Западные ворота, которые должны были обрамлять экваториальные закаты, по-прежнему являли собой две промежуточные башни в готическом стиле из граненого камня, но теперь их затмевали нечеткие ящикообразные общежития во дворе, которым как-то удавалось, хотя они были не намного старше человеческого поколения, воплощать страшную древность, пробуждать воспоминания о далеких веках до прибытия первых европейских путешественников, до появления Индейцев Равнин, которых они там нашли, до появления тех, кого Индейцы вспоминали в своих легендах как великанов и полубогов.
Знаменитые теперь ежегодные Конференции Кэндлброу, как и само учебное заведение, финансировались из огромного состояния м-ра Гидеона Кэндлброу из Гроссдейла, Иллинойс, стяжавшего богатства во время громкого Сального Скандала 80-х: пока Конгресс не положил конец этой практике, бесчисленные испорченные тонны провизии экспортировали в Великобританию, всё больше компрометируя и без того униженную национальную кухню, например, по всему острову разгорелся Спор о Рождественском пудинге, из-за которого семьи до сих пор разделены, часто — самым безжалостным образом. В последующих рьяных попытках создать более законные источники доходов один из сотрудников лаборатории м-ра Кэндлброу случайно изобрел «Смегмо», искусственный заменитель всех пищевых жиров, включая маргарин, и многие решили, что для начала это неплохо.
Преподобный Раввин мировой столицы свиней Огайо объявил продукт кошерным, добавив, что «еврейский народ ждал этого четыре тысячи лет. «Смегмо» — Мессия кухонных жиров». С поразительной скоростью прибыль от «Смегмо» начала составлять львиную долю годовой венчурной прибыли Кэндлброу. Тайну его рецепта охраняли с беспощадностью, которая смутила бы Русского Царя, но, поскольку продукт присутствовал в меню и среди заправок в Студенческом Кафетерии, здесь постоянно можно было слушать рассказы о том, что на самом деле входило в его состав.
Прибыли от продаж «Смегмо» позволили профинансировать в объеме, который можно описать как почти расточительный, Первую международную конференцию путешествий во времени, тема оказалась неожиданно солидной благодаря успеху романа Г. Д. Уэллса «Машина времени», впервые опубликованного в 1895 году, этот год часто указывают как нижнюю границу датировки первой Конференции, хотя нет единого мнения о том, куда отнести порядковые числительные собраний, «поскольку путешествия во времени изобретены, — заявил профессор Гейно Вандерджус (мальчики с радостью узнали, что в этом году он будет присутствовать в качестве приглашенного лектора), — ничто не мешает нам отправиться так далеко, как мы захотим, и проводить Конференции в том времени, даже во временах доисторических — вокруг динозавры, гигантские папоротники, изрыгающие пламя горы, всё вот это...»
— Со всем уважением к Профессору, — возразил Линдси Ноузворт на ночном собрании Отряда, — но разве это мы должны искать здесь, это незрелое копание в бесконечной трясине метафизики? Честно говоря, не знаю, сколько смогу выдержать.
— Оч хороший колледж, уютненько, — прокомментировал Дерби, ухмыляясь. — Еще одни твои вульгаризмы, Сосунок, с которыми я, должен признаться, слава Богу, не знаком.
— Невежество, похоже, продлится, — предсказал Майлз Бланделл, — до 1925 года или около того.
— Увидите! — закричал Линдси несколько громче, чем было нужно, — это начало! Я наивно воображал, что мы приехали сюда выяснить, если нам это удастся, цель этих всё более опасных экспедиций, в которые нам приказывают отправляться и наше бездумное участие в которых безусловно, если мы не начнем принимать меры предосторожности, приведет к нашему исчезновению.
— При условии, что этот д-р Зут прислал нас сюда не ради пустой затеи, — напомнил им Рэндольф Сент-Космо, — и не исключительно по каким-то своим достойным уважения мотивам.
— Он полный псих, — нахмурился Дерби.
В кампусе был спортивный павильон и большое дортуарное пространство с пронумерованными запасными выходами, сложными процедурами регистрации и идентификационными билетами с цветовым кодом... После выключения света пространство больше не считывалось, в нем шевелился лес теней, раздавался шепот, бормотание, у изголовий горели белые лампы под абажуром, во тьме играли на укулеле и пели... Сладкоголосые страницы, полученные от детей из города, циркулировали среди спящих во время ночного бдения: телеграфные сообщения от родителей, возлюбленных, от обществ путешествий во времени из других городов...
