– Ну да, – осуждающе покачал головой Алвис. – И полагаться только на голую удачу. Удача, она имеет скверное обыкновение покидать тебя тогда, когда ты в ней более всего нуждаешься. Нет, действовать наобум означает почти наверняка завалить все дело.

– А по-другому ты завалишь его обязательно, – парировал Брум. – Хуже, чем действовать без плана, может быть только одно. Действовать по плану, известному твоему врагу.

– Но тогда нам придется разбиться на несколько отрядов.

– Почему?

– Тогда шансы, что хоть один из них прорвется к долине магов, значительно увеличатся.

– И при этом мы распылим своим силы.

– Это не страшно. Любой охотник знает, что маги очень опасны только на расстоянии. Если же сумеешь к ним подобраться поближе, то справиться с ними можно. Если в долину прорвутся хотя бы пятеро из нас, песенка магов спета.

– Это-то понятно. А вот как же их хозяева – лендлорды? С ними никто еще не имел дела. Никто и не знает, что от них можно ожидать.

Тут в разговор вступили и другие сидевшие в зале охотники, стали высказывать соображения.

Хантер молчал.

На душе у него было неспокойно, причем не так, как бывает перед хорошей дракой, а так, словно впереди, в будущем, его ждала большая-большая неприятность, этакая бочка с дерьмом. Стояла себе, спокойненько ждала, когда он в нее плюхнется. А еще он обдумывал одну интересную мысль, которая никак не хотела уходить у него из головы. Хорошо, они могут узнать любого предателя по нитям судьбы. Почему? Потому что нити судьбы не врут и подделать их невозможно. А если все-таки можно? Если эти самые лендлорды могут подделывать нити судьбы?Что он о них знает? Почти ничего. Почему бы не предположить, что хозяева черных магов обладают и такими способностями?

Рейс обещал быть тяжелым. Самолет попался с норовом, и пилот, прежде чем пригнал его на взлетную полосу, проклял весь белый свет, очень подробно, с массой вставок и добавлений, причем проделал эту операцию раз пять, не меньше.

На взлетной полосе выяснилось, что заправщики еще не приехали. А до взлета оставалось не более получаса. Пилот в шестой раз стал высказывать вслух все, что он думает о хозяине аэропорта, о заправщиках, о погонщиках самолетов, о пассажирах, о погоде, о ближайших и дальних родственниках хозяина аэропорта, о…

Ничего интересного в этой ругани Фахрада не находила. Она спустилась по трапу, который почему-то уже прикатили, на взлетное поле и пошла в сторону здания аэровокзала. У нее было предчувствие, что, в довершение всего, ей придется лететь одной.

Так оно и оказалось. Диспетчер сказал, что ее напарница заболела, а на смену, как раз сейчас, нет никого. Так что придется ей, голубушке, постараться.

Фахрада вспомнила кое-какие из выражений летчика и пошлепала к самолету.

У нее была надежда, что случится еще какая-нибудь неприятность и полет отменят вовсе. По техническим причинам. Этим надеждам, конечно, не суждено было сбыться. Заправщики прибыли с опозданием минут на пятнадцать. Они подкатили к самой морде самолета свою телегу и стали суетливо скидывать на поле тюки с сеном. Пилот спустился из пилотской кабинки по веревочной лестнице, потрогал сено, понюхал и схватил старшего заправщика за грудки.

– Что же ты, гад, делаешь? – почти ласково спросил он. – С каких это пор самолеты кормят таким дерьмом?

Заправщик стал путано объяснять, что другого сейчас нет, но вот завтра как раз прибудет новая партия. Свежее, кондиционное сено, отборное, сладкое как мед. И вот когда они прилетят назад… А один рейс можно сделать и на этом. Ничего с самолетом не случится. Вон какая зверюга.

– А если я обратно не вернусь? – продолжал вопрошать летчик. – Если у самолета во время полета начнутся колики?

Фахрада не стала дожидаться, когда он в очередной раз примется высказывать мнение о хозяине аэропорта, о его родне и вообще об окружающем мире, и полезла в пассажирскую кабину.

Она пятый год работала стюардессой и сейчас поняла, что рейс все-таки состоится. Так зачем же зря тратить нервы?

Минут через пять кабина заходила ходуном – самолет начал заправляться.

Фахрада прикинула, что рейс задержится минут на двадцать, не больше. Почти в пределах нормы. Хотя пассажиры, которым придется проторчать лишних двадцать минут в аэропорту, залезут в кабину не в самом лучшем расположении духа. А стало быть…

Стюардесса огорченно вздохнула.

Эх, чему быть, того не миновать.

Опыт пяти лет полетов на самых различных самолетах, от совсем юных, так и норовивших устроить в небе нечто непотребное, до стариков, то и дело пытавшихся заснуть на высоте нескольких сотен'метров, ее не подвел. Пассажиры ввалились в кабину и стали ругаться, даже не успев рассесться по креслам.

Единственный способ поставить на место пребывающих в скверном расположении духа пассажиров – это продемонстрировать им, что твое настроение еще хуже.

Фахрада это знала.

К тому времени, когда самолет, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону и громко хлопая гигантскими крыльями, побежал по летному полю, пассажиры были полностью укрощены. Они сидели, вжавшись в спинки сидений, плотно закрыв рты, и мечтали лишь о том, чтобы рейс окончился побыстрее.

Победа далась Фахраде нелегко.

Усевшись на свое место, она достала из кармана подаренную знакомым дэвом палочку дерева флю, подожгла ее и с наслаждением затянулась дымом.

«Ну все, – удовлетворенно думала она. – А теперь, когда враг разбит, надо немного снизить обороты. Не дай бог к концу рейса кто-то из них придет в полное отчаяние и подаст жалобу на плохое обслуживание. Поэтому с данного момента я должна проявлять вежливость и внимание. Конечно, распускать пассажиров не стоит, но пришло время сделать так, чтобы они немного оттаяли».

Она вооружилась подносом, поставила на него несколько высоких стаканов с соком и двинулась к хвосту самолета, милостиво улыбаясь и приговаривая:

– Кто желает сока? Кому хочется пить? К тому времени, когда она поравнялась с последним креслом и уже хотела вернуться, сидевший на нем пассажир настолько опомнился, что рискнул пискнуть:

– Я… мне…

– Желаете сока? – переспросила Фахрада.

– Я… да, конечно.

– Держите.

Подавая стакан, она почувствовала странный, довольно неприятный, какой-то гнилостный запах. Фахрада принюхалась.

Нет, пахло не от этого пассажира, а от его соседа. Точно! Она теперь смогла его хорошенько рассмотреть. Плотный, явно очень сильный мужчина с бледным, неподвижным лицом, в больших черных очках. На плече пассажира сидел странный, никогда до этого не виданный ею зверек.

И все-таки чем это от него пахнет? Гадость какая…

Она было задумалась над этим, но тут остальные пассажиры, ободренные успехом одного из своих товарищей, стали просить принести сока и им.

Раздав все стоявшие у нее на подносе стаканы, Фахрада вернулась к своему сиденью и стала наполнять новые. Наливая сок в третий стакан, она подумала, что так мерзко пахнуть может не от самого пассажира, а от его зверька. Кто знает, чем тот питается?

Она пожалела, что не обратила внимания на запах при посадке. Был бы еще один повод поставить пассажиров на место. А сейчас? Нет, сейчас этим заниматься не стоит. Вот если кто-то из соседей этого странного пассажира пожалуется на запах, она поднимет бучу. А до этого ничего предпринимать не надо. Тем более что с ее места никакого запаха не чувствовалось.

Она раздала стаканы, собрала пустые и вернулась на свое место.

В этот раз, проходя мимо странного пассажира, она никакого запаха не почувствовала. Может, его и не было вовсе? Может, ей только почудилось?

«Нет, – решила Фахрада. – Надо с этими палочками дерева флю завязывать. Не зря ими балуются только дэвы. Может быть, у людей от их употребления бывают отрицательные последствия? И начинается все с запахов?»

Она еще раз прошлась мимо пассажира со странным зверьком.

Нет, никакого запаха. Явно почудилось.

Фахрада еще раз посмотрела на пассажира. Конечно, человек он странный. Цвет лица у него бледноватый. Зверек этот чудной… Все пили сок, некоторые даже урвали по два стакана, а он так и не попробовал. И все-таки запах ей почудился. А пассажир… каких только чудиков не летает самолетами? Неужели она должна на всех обращать внимание?