Колонна двигалась на запад. Густые клубы пыли, поднятые гусеницами танков и колесами грузовиков с обочин дороги, постепенно сносил в сторону слабый северо-западный ветерок. Высунувшись в кормовой проем самоходки через отстегнутый край брезентового верха, Катуков с беспокойством оглядывал горизонт. Как назло, в небе – ни облачка! Обещанного в приказе командующего истребительного прикрытия все еще не видно, хотя дивизия на марше уже час. Комдив приказал радисту передать поручение начальнику штаба Куприянову, следующему в штабной колонне, доложить в штаб фронта об отсутствии прикрытия и запросить канал для связи с истребительной авиадивизией. Обещанный представитель авиации в дивизию так и не прибыл.

По пылевому шлейфу дивизию обнаружил бы любой авиаразведчик. Вот и он! Легок на помине! В 11:40 Катуков увидел на западе на большой высоте крошечный силуэт самолета. Через минуту радист самоходки принял сообщение о самолете из разведбата. Оставалась слабая надежда, что это свой, и еще меньшая – что не заметит. Увы, самолет прошел до конца колонны, затем развернулся и еще раз прошел вдоль нее. Разведчики-артиллеристы, имевшие хорошие бинокли, доложили, что самолет немецкий. Фашист некоторое время кружил над колонной, затем улетел. Подсчитал «коробочки», сволочь, подумал про немца полковник. Комдив приказал усилить наблюдение за воздухом и привести в полную боевую готовность все зенитные средства. Следовало в скором времени ожидать «гостей». Воздушного прикрытия все еще не наблюдалось. Минут через сорок над горизонтом на западе обнаружились девять точек, которые вскоре превратились в маленькие бипланы. Катуков, было, подумал, что это «чайки» истребительного прикрытия. Однако самолеты, заметив колонну, сразу стали пикировать вдоль нее. Штурмовики «Хеншель-123», вспомнилась заученная еще до войны таблица с силуэтами самолетов.

Почти полсотни зенитных автоматов и крупнокалиберных пулеметов головного полка, могущих вести огонь в движении, встретили пикирующих немцев фонтанами трассирующих пуль и снарядов. Те заметались, затем шарахнулись в сторону. Один задымил и вышел из колонны. То-то же, с удовлетворением подумал Катуков. Однако немцы, обойдя колонну по большой дуге, спикировали с востока. В хвосте колонны поднялись столбы разрывов, затем черный дым от горевшей техники. «Вот пропасть!» – подумал комдив, – в полку боевого обеспечения собственных зенитных средств мало, да и те в основном зенитные “максимы” на тягачах. Немедленно последовал приказ: зенитному батальону выйти из колонны полка боевой поддержки, пропустить всю колонну дивизии и пристроиться в хвост полку боевого обеспечения. У танкистов, мотострелков и артиллеристов собственных зенитных средств достаточно, а у тыловиков их маловато. Комдив подосадовал на себя и на свой штаб, что не сообразили такой простой вещи раньше.

Комполка боевого обеспечения доложил, что бомбами уничтожено 12 грузовых автомобилей. Потери личного состава и имущества уточняются.

Минут через пятнадцать показалась еще одна группа самолетов. На этот раз 21 самолет-бомбардировщик. Эти сразу обошли колонну по дуге, зашли с хвоста и вознамерились бомбить с горизонтального полета с высоты около полутора тысяч метров. Зенитный батальон еще пропускал мимо себя колонну пбо. Поэтому ударил по немцам с места. Тридцать шесть зенитных стволов – это не шутка. Тем более что с места могли работать и 76-мм пушки. Один самолет сразу свалился в пике. Еще один задымил и потянул на запад.

Остальные ушли в сторону и начали набирать высоту, кружась вокруг колонны. Забравшись тысяч на семь, они снова зашли с хвоста вдоль колонны. Теперь по ним могли работать только 12 трехдюймовок. Зенитчики ни одного не сбили, но заставили всех маневрировать. Вывалив бомбы над серединой колонны, немцы ушли. Насколько мог судить комдив по столбам разрывов, бомбы легли с большим разбросом.

Без нескольких минут в час дня голова колонны вышла к намеченному рубежу развертывания – селению Новоселки, располагавшемуся на пересечении шоссе с проселочной дорогой. Как и предусматривалось приказом, танковый батальон начал развертываться в боевой порядок в поле за Новоселками слева от шоссе. Остановив самоходку за околицей, комдив принялся изучать в бинокль перспективу.

Перед ним лежала обширное засеянное поле шириной до двух и длиной около четырех километров. В трех километрах к западу четко просматривалось крупное село Мархава, в которое входила дорога Красногородск – Карсава. Левее села просматривался километровый участок шоссе Резекне – Карсава, которое и должна была перерезать дивизия. По шоссе, проложенному по довольно высокой насыпи, двигалась на север густая колонна автотранспорта. Как понял Катуков, это были тылы 57-го моторизованного корпуса. Вдали, за селом просматривались двухэтажные дома Карсавы.

Слева поле ограничивали небольшие лесные массивы. Если верить карте, скорее рощи, чем леса. Куски леса отделялись друг от друга полями. Справа видимость тоже ограничивали небольшие рощи. Тщательно осмотрев в бинокль опушки леса и околицу селения, комдив не обнаружил никакой активности противника, что было крайне подозрительно. Получив сообщение авиаразведки о подходе дивизии, немцы обязаны были подготовить оборону. Вдоль опушек леса продвигались вперед танки разведбата. Прямо впереди бронеавтомобили подходили по шоссе к околице Мархавы. Осталось дождаться докладов разведки, подхода всех частей дивизии и можно было атаковать.

Ситуацию осложняло то, что примерно посередине поля перпендикулярно к шоссе текла небольшая речушка под названием Ритупе. Разведбат должен был выяснить проходимость речки для танков. Этим и занималось несколько экипажей, танки которых мелькали в кустах по берегам речки.

Через 12 минут Сергеев доложил, что в рощах и на околице Мархавы противника не наблюдает. Катуков не поверил в такую удачу и приказал Сергееву провести пешую разведку в рощах и в селе. Разведрота полка Анисимова двинулась обследовать поля за левыми рощами, а разведрота полка Крамаренко пошла за правые рощи. Тем временем подошел второй танковый батальон передового полка и начал разворачиваться справа от шоссе.

Сопровождавший командира на своем танке начальник разведки дивизии капитан Контровский тронул Катукова за рукав и показал на колонну из пяти легковушек и трех броневиков, подъезжавшую к ним с севера по поперечной проселочной дороге. Из того, что их пропустило боевое охранение, следовало, что это свои. А из количества легковушек следовало, что это какое-то начальство. Подъехав вплотную, колонна остановилась. Из легковушек начали выходить командиры. Глаз Катукова сразу выделил знакомую фигуру члена Военного совета фронта, дивизионного комиссара Вашутина. Спрыгнув с самоходки, комдив строевым шагом двинулся навстречу начальству, затем вскинул руку к козырьку фуражки и начал рапортовать.

Не дав закончить первую фразу, Вашутин заорал:

– Ты за сколько продался, иуда! У тебя приказ перерезать шоссе! А ты в кустах отсиживаешься! Вон немцы прямо у тебя на глазах, как на параде, по шоссе едут!

У Катукова от неожиданности только что челюсть не отвисла.

– Разрешите все же доложить, товарищ дивизионный… – снова начал Михаил Ефимович.

– Военно-полевому суду будешь докладывать, – отрезал член Военного совета. – Здесь, под сосной тебя и расстреляем…

Накануне прилетевший главком Жуков устроил колоссальный разнос командованию фронта. Член Военного совета испытывал острое желание передать полученную «клизму» нижестоящим. Подъехавший незадолго перед Вашутиным замполит дивизии полковой комиссар Поппен вклинился в «беседу»:

– Вы бы все-таки выслушали доклад комдива, товарищ дивизионный комиссар, а то нам приказ на марш выдали, а воздушное прикрытие не обеспечили! Нас дважды бомбили на марше! – попробовал переключить гнев высокого начальства в другую сторону Поппен.

Вашутин наконец соизволил выслушать Катукова.

– Почему нет воздушного прикрытия, я разберусь. Когда перейдете в атаку на фашистов?