В первые месяцы после знакомства у очередного нового приятеля Славика складывалось ощущение, что никто и никогда не слушал его ранее так увлеченно.

Пункт 2. Если у объекта вербовки случалась какая-то проблема, Славик делал все возможное для ее решения. Точнее, он создавал иллюзию полного участия, так как реальной помощи от него обычно никто и не ожидал в силу собственных возможностей самого человека.

Нам ведь нужна не помощь, а неравнодушие. Нам хочется надеяться, что хоть кому-то небезразличны наши тревоги. И если волнуется за нас тот, кто не обязан это делать по дружеско-родственным мотивам, то мы начинаем верить в самое светлое в этом мире.

Пункт 3. Еще эффективнее Славик умел предоставить себя в качестве конфидента в случае сердечных травм. Он считал удачей, когда знакомство с потенциальным «активом» происходило в период развода, бурного романа, а лучше – того и другого одновременно. Славик моментально превращался в смесь раввина, гештальт-терапевта, бармена-собутыльника и адвоката, знающего, что ты убийца, но готового защищать тебя до последней возможности.

Но даже эта уловка являлась прелюдией. Вишенкой на вербовочном торте служили просьбы Славика дать ему самому мудрый совет, как поступать в той или иной жизненной ситуации. Повторюсь: не помочь делом, а оказать душевно-интеллектуальную поддержку старшего товарища.

Наше тщеславие расцветает, как сирень весной, если кому-то вдруг оказываются необходимы наш житейский опыт и проницательность. Каждый хочет примерить образ гуру.

В итоге через два-три месяца такого интенсива самый закрытый и подозрительный человек снимал с души сигнализацию. Тем более Славик никогда не обращался с меркантильными просьбами на этом этапе внедрения. Скорее сам, как я уже сказал, оказывался полезным. Связи-то у него были серьезные и в самых неожиданных социальных кругах.

На дне рождения у Вячеслава Марковича Корна за одним столом могли оказаться руководители морга, цирка, партии, школы, госкорпорации, театра, бассейна, экологической организации, ветеринарной клиники и сообщества магов – и это дальний от сцены стол!

Так что мог он помочь в весьма неожиданных ситуациях одним звонком. И только через полгода, а то и через год Славик начинал разговор, предполагавший просьбу о каком-то реальном содействии ему самому.

К этому времени чувство благодарности и личной симпатии настолько переполняло Объект, что Славик мог лишь обмолвиться о вопросе, как ему уже протягивали руку помощи.

В тот момент, с которого мы начали историю, Славик находился на первом этапе разведоперации и поэтому внимательно слушал жалобу господина Д. на превратности полигамии в моногамном эгрегоре.

Болтали они на ресторанной веранде, и Славик вдруг увидел проходящего мимо застройщика средней руки и больших амбиций Виктора Дятлова-Заволжского. Точнее, все случилось не так: Дятлов-Заволжский увидел Славика, мило, можно сказать по-родственному, беседовавшего с известным своей недоступностью чиновником. Чиновником, от которого в жизни человека с такой перспективной фамилией, как Дятлов-Заволжский, зависело все.

Вечером девелопер примчал к Славику домой:

– Ты что, его хорошо знаешь?!

– Я много кого знаю, – ответил Славик загадочно.

– Слава, я тебя умоляю, он принимает решение по одному моему проекту, там подряд на очень большую сумму… и этой большой суммой я готов поделиться!

– Слушай, сейчас другие времена, за коррупцию сажают, как детей на карусель.

– Славик, ну ты же знаешь все про наши карусели. Они избирательны.

– Да что-то неразборчивыми стали.

– Короче, я тебе справочку вот эту оставлю, ты ее в личной беседе как-то презентуй… ну и вот эту цифру покажи.

Дятлов-Заволжский набрал в телефонном калькуляторе сумму.

– Двадцать процентов от нее твои, восемьдесят – его.

– Тридцать, – автоматически скорректировал Славик. – И я ничего не обещаю.

Дятлов-Заволжский радостно согласился:

– Кто же, Славик, в нашем мире обещания дает, вектор принят – и уже тепло становится. Тендер двадцать восьмого, через две недели. Раньше даже звонить не буду, от греха.

Славик начал думать, как лучше всего выйти на такой разговор с господином Д., с учетом того, что вербовку он начал не так давно, и с этой точки зрения, Объект был недоношенным. Рано его было активировать. В этих размышлениях Славик лег спать и… вспомнил о Дятлове-Заволжском в следующий раз именно двадцать восьмого.

Он потом даже пытался проанализировать этот странный провал в памяти, но не смог. И решил, что в этом-то и состояло Божественное провидение.

Славик лежал с нимфой по имени Милана и радовался жизни, когда увидел входящий от Дятлова-Заволжского. Вспомнил о его просьбе и чуть не свалился с кровати:

– Твою мать! Дятел!

– Где?! – поджав под себя колени, взвизгнула девица.

– Да не птица! Я забыл тут кое-что сделать для человека.

– Что именно? – скорее всего, от безделья поинтересовалась любовница.

А вот зачем Славик ей рассказал, уже не так объяснимо, как и многое в этой истории.

– То есть ты обещал попробовать решить вопрос с тендером и забыл, а тендер сегодня?

– Не совсем так. Короче, сегодня результат объявят.

– А ты знаешь результат? – уточнила Милана.

– Конечно нет! – раздраженно ответил Славик, который не понимал такой неожиданной заинтересованности не самой далекой, как ему казалось, девицы.

– А чего ты, Славик, волнуешься? Если твой этот Дятел не пройдет, скажешь, что не получилось, а если пройдет, то возьмешь деньги себе. Тебе же чек не нужно предоставлять, а с чиновником твоим Дятел незнаком, да и не будет он спрашивать. У нас так один придурок помогал друзьям с Кавказа экзамены сдавать. Деньги брал, а дальше ждал. Тем, кто не сдавал, просто возвращал. А остальные сами проскакивали.

– И долго он так продержался? – Славик впервые посмотрел на Милану как на источник интересной информации.

– Пару лет, пока жадность не сгубила, и он тупо не начал всех шантажировать, включая отличников. Да этой схеме сто лет. У меня приятель-юрист говорил, что у них это называется «самокат». Я чуть ли не в кино смотрела или читала где-то. Вот увидишь, тебе Дятел твой ноги целовать будет, а ты мне сейчас – за идею, давай, Славик…

Не успел Славик выполнить требование, как ему пришло в «Телеграме» от Дятла:

– Славик, звонил сказать, что ты – бог! Спасибо! Не ожидал, что получится! Жду встречи!

А дальше события начали развиваться стремительно. Дятел привел еще парочку людей, да и старые знакомые вдруг оживились с просьбами. Сарафан заработал.

И ранее отказывавший тем, кому не мог помочь, Славик стал героем фильма «Всегда говори – да». Где-то в тридцати процентах случаев Славик разводил руками и возвращал деньги, но ему вполне хватало семидесяти. Славик даже стал гордиться эффективностью отечественной системы народного и прочего хозяйства: все худо-бедно двигалось самостоятельно. Возможно, удивившийся и даже испугавшийся собственной наглости ложный взяточник так убедительно говорил просителям о необходимости идеальной подготовки проектов, что люди начинали, наконец, работать сами. Однако в ряде случаев ничем, кроме какого-то неземного везения, объяснить успех всей этой фальсификации было нельзя.

Повторюсь, более всего на репутацию Славика работал факт возврата им взяток в случае неудачи. Сначала он по глупости говорил, что деньги будут нужны только после положительного решения. Но со временем понял простую истину. Психология нашего человека такова, что получение денег назад действует паралитически. Ему кажется, что он их заработал. Поэтому в ряде случаев Славик придумывал достаточно сложные схемы (помимо классических наличных) для вывода, а затем и для возврата средств. Иногда он намеренно тянул, и получавший наконец свою мзду назад считал мошенника последним честным человеком в стране МММ и «Властилины».

Также клиента Славика согревало подтверждение того факта, что он сделал все возможное для реализации своего проекта, а остальное – воля Божья.