– А что за презентация? – с искренним интересом спросила Марина. – Там будут представители нашего холдинга? Можно я тоже пойду?

– Как кто? – оторвав взгляд от бумаг, серьезно спросила Галина Яковлевна. – Как ассистентка генерального директора или как его любовница?

– Марина права, и было бы не плохо Вам прийти вместе, – я пропустила мимо ушей колкие замечания моей пока что свекрови и перевела взгляд на милую пару, сидящую напротив меня.

Наверное, от такого предложения в шоке были все. В том числе и я. Как можно предложить своему действующему супругу появиться на мероприятии со своей любовницей?

Но что-то внутри подсказывало, что так будет правильно. Нельзя делать вид, что Марины не существует. И лучше мне смириться с ее существованием и принять этот факт с гордо поднятой головой.

– Пресса рано или поздно пронюхает, что у тебя новая пассия. Будет лучше, если мы сами сообщим об этом официально.

– Отлично! Я могу подготовить речь, сказать о себе что-нибудь, о Борисе, – я посмотрела на воодушевленную Марину и негромко вздохнула.

Я не понимала глупа эта девчонка или чертовски умна. Но она не умела держать язык за зубами и не умела держаться на людях.

На знакомство с мамой своего молодого человека она надела нелепую трикотажную мини-юбку и блузку в цветочек, какие носили лет пятнадцать назад. Ее поведение было олицетворением всех ошибок этикета.

Она сутулилась, нервно посмеивалась и не могла пристроить свои руки.

Я не осуждала ее, хоть этого и очень хотелось… Когда-то я тоже была молодой, неопытной, тушевалась в присутствии представителей светского общества. Возможно Марина с годами тоже превратится в прекрасного лебедя, но пока этого утенка нельзя отправлять под прицелы камер.

– Лучше расскажи мне о себе, и я представлю тебя прессе и гостям. Это моя работа.

– Ну мне двадцать один, я родилась в Уфе, там закончила педагогический колледж и приехала в Москву работать. Я чувствую, что именно здесь мое место. Знаю, что у меня есть какое-то большое предназначение. Я люблю ходить в кино. Мне нравятся мелодрамы и комедии. Что еще…

– А со строительным бизнесом ты была знакома раньше? – осторожно уточнила я, после того как в заметках появилась лишь запись «Двадцать один год».

– Да, у меня есть два года опыта. Я была консультантом в строительном магазине в Уфе.

Прикрывая лицо планшетом, я перевела взгляд на Галину Яковлевну, которая боролась то ли с улыбкой, то ли с приближающимся инфарктом.

Видит Бог, я делала все, что в моих силах. Но как возможно сделать хоть что-то с этой наивной девушкой? Может быть, она добрая, веселая, амбициозная, но этого мало, чтобы инвесторы поверили в их с Борисом счастливое будущее и успех холдинга!

– Марина, давай отойдем на кухню? Поможем дворецкому сделать чай.

Уход парочки на кухню спас нас с Галиной Яковлевной от приступа нервного смеха.

Я улыбалась, не скрывая этого, а женщина обмахивала себя чистой тарелкой и пила водку из фляжки, припрятанной в складках плиссированной юбки.

– Она в трикотажной мини-юбке!

– Я вижу.

– На ее ногтях красный лак, который начал облезать еще на прошлой неделе.

– Знаю.

– А волосы похожи на мочалку!

– Не будьте к ней так строги! Она еще молодая, наивная. Но ведь не плохая, нет. Вспомните как Вы ненавидели меня в первый месяц знакомства.

– Я ненавидела тебя, потому что считала глупой охотницей за деньгами. А ее ненавижу, потому что она разрушила семью моего сына!

– Попробуйте частично винить в этом своего сына, – посоветовала я.

– Оля, что он в ней нашел? Она же годится ему в дочери! Такая молодая, необразованная, девушка совсем не его уровня. Холдингу конец, если инвесторы поймут, что вместо тебя у руля встанет это башкирское чудо!

– Я сделаю все, что в моих силах, – произнесла я, беря пока что мою свекровь за руку.

– Сохрани семью, – в глазах женщины промелькнула тень надежды, но я отрицательно мотнула головой.

Я смотрела на эту странную пару и понимала, что не хочу лезть. Если бы Борис променял меня на девушку из нашего круга, возможно, я бы боролась и пыталась доказать, что я лучше.

Но как мне бороться с той, с которой мы ни в чем не похожи? Да, она молодая и беззаботная, но время молодости мне не вернуть никогда, как не вернуть его и Борису. Может быть, таким образом он просто молодится?

– А вот и чай с печеньем! Его очень вкусно есть со сгущенкой, но ее у вас не оказалось.

– Да, у меня аллергия на сгущенку, – нагло соврала Галина Яковлевна. – И на морковь.

– Мама, у тебя нет аллергии на морковь.

– Появилась. От стресса.

– Ольга, угощайтесь.

– Спасибо, я не ем мучное перед презентацией. Должна выглядеть шикарно в платье. Борис, можно тебя на минутку? Есть пара рабочих вопросов.

В ту секунду с ненавистью на меня посмотрела Марина и с мольбой – Галина Яковлевна. Я вздернула брови в извиняющемся жесте и вышла из-за стола в гостиную, где нас не могли слышать.

Борис вышел следом.

Он первым сел на диван, не глядя на меня, как будто это было сейчас неуместно.

Пару секунд я смотрела на него со спины. Он был все такой же, как несколько дней назад, когда мне казалось, что мы счастливы в браке.

На нем была голубая футболка-поло, купленная его матерью по какому-то пустяковому случаю, дорогие джинсы, на которые его уговорила я, несмотря на то, что, по словам Бориса, тысяча долларов за вещь – непростительная глупость.

Он был все таким же: еле заметная седина на висках – признак возраста и нервной работы, пробивающаяся лысина в центре головы и запах дорогого парфюма.

Но одно отличие все же было. Он был уже не мой.

– Я отправлю итоговые материалы тебе на почту. Изменения незначительные, я лишь полирую результат. Мне следует представить Марину инвесторам, я напишу текст и тоже отправлю тебе на согласование.

– Хорошо, я буду ждать. Это все?

– Нет, – тихо ответила я, присаживаясь рядом на диван. – Послушай, ты влюблен, и я понимаю твои чувства. Эта девушка сейчас для тебя буквально все, она идеал. Но наши инвесторы не влюблены, и Марина для них – серьезная угроза стабильности холдинга. Я не хочу сказать о ней ничего плохого, но сейчас она не готова быть первой леди, понимаешь?

– К чему ты клонишь? – мужчина поднял на меня взгляд карих глаз, которые еще недавно смотрели с трепетом и любовью.

– Нам не получить проект, если девушка генерального директора придет в трикотажной юбке и станет предлагать гостям морковное печенье со сгущенным молоком. Я сделаю все, что в моих силах. Но если она завтра будет собой, о проекте можно забыть. В твоих силах одеть ее, накрасить, причесать и попросить держать язык за зубами.

Я не ждала ответа. Мои слова были правдивыми, однако довольно резкими. Но Борис ответил.

Сначала он показательно хмыкнул, привлекая мое внимание, а потом поднялся, чтобы быть со мной одного роста.

Мы смотрели друг другу в глаза, не отводя взглядов. Стояли так близко, что дышали одним воздухом. И мне необъяснимо сильно хотелось сделать шаг назад, чтобы разорвать этот контакт.

– Знаешь, а ведь в этом всем и дело. Ты не ешь мучное, чтобы выгодно смотреться в платье, скрываешь настоящую себя за прической и макияжем, а она живет так, как ей комфортно.

– Если бы твоя жена приходила на презентации в вещах из комода тетки из Саратова, компания бы никогда не доросла до оборота нескольких миллиардов долларов в год.

Больше я ничего не сказала.

Обида душила за горло.

Только что меня обвинили в неискренности и лицемерии только потому, что я держала лицо. Свое лицо, лицо нашей семьи, лицо компании.

Неужели, спустя столько лет брака, мой муж так и не понял, что я забочусь о нас, иногда жертвуя собственным комфортом? Он стоял у руля семейной империи, и не отдавал себя отчета в том, что помимо привилегий у нас есть ряд обязательств.

– Галина Яковлевна, большое спасибо за обед, все было очень вкусно. Рабочие вопросы можете писать на почту, я сегодня буду на связи. Хорошего всем дня.