— Вот и все, — равнодушно сказал Аррон, резко вытаскивая свой меч из груди врага. Было проще, чем он думал.

7

«Тепло чужого сердца»

Когда генерал Аррон Астигар вернулся в свою резиденцию, Мэйрилин уже ждала его в кресле с перекрещенными на груди руками.

— Где ты был? — вскочила девушка, заметив возвращение мужа. — Ты ранен? Как себя чувствуешь?

В ее сиреневых глазах было неприкрытое волнение, ощупывающие плечи муча руки подрагивали. От недавней решимости и хладнокровия в доме премьер-министра не осталось и следа. Сейчас она была простой супругой воина, сходящей с ума от волнения за ушедшего на битву с врагом мужчину.

— Мэй, — выдохнул Аррон, наклонившись так, чтобы коснуться своим лбом ее и заглянуть в глаза любимой. — Все хорошо. Я цел.

— Где ты был?

Мэйрилин не могла скрыть отчаяние. За него она переживала больше, чем за себя.

— Я заметил, что ты ушла. Не мог не заметить. Но было уже поздно, когда я пришел, Хорваш как раз пробегал мимо…

— Что?! И ты…

— Да, — перебил генерал повысившую до крика голос Мэй, — Я отправился за ним. Не мог же я упустить такой прекрасный шанс?

Руки Мэйрилин крепко сжались вокруг шеи мужа. Только так, ощущая его в своих объятьях она могла успокоиться.

Генерал перехватил руки Мэй, сжимая их в своих ладонях, внимательно осматривая девушку с головы до ног и обратно.

— Ты в порядке? Не ранена? — заботливо спросил мужчина, понизив голос, отчего по телу Мэй растеклось тепло.

— Я в порядке, — утвердительно кивнула она. — Но у тебя кровь на плече!

Девушка поднесла руки ко рту, расширенными глазами смотря на раненую руку генерала.

— Это пустяк.

— Где же пустяк, на ровном месте кровью не истекают! Садись, нужно обработать рану, — не терпящим возражений тоном приказала Мэйрилин. Аррону не осталось ничего кроме как, удовлетворенно улыбнувшись от приятной заботы жены, послушаться.

Мэйрилин не спрашивала о судьбе принца, если ее муж вернулся в хорошем настроении, значит, с тем ублюдком покончено. Ей нисколько не было жаль Хорваша, она размышляла, был ли он всего лишь марионеткой в чьих-то опытных руках.

Аррон снял камзол и с помощью жены избавился от рубашки. Мэй взяла со столика в гостиной корзинку с бинтами и медикаментами и вернулась в спальню, невольно любуясь обнаженным торсом генерала. Ар сделал вид, что не заметил восхищенного взгляда супруги, хотя ему и льстило то, что даже спустя время она еще не привыкла к его наготе.

Девушка осторожно промыла неширокую, но глубокую царапину на правом плече мужа водой, затем обработала специальной обеззараживающей мазью, которая должна была помочь ускорить заживление, и принялась за перевязку.

«»»

Даналь в это же время отчаянно боролся за жизнь принцессы Брунис. Девушка едва дышала, ее пульс был настолько слабый, что едва прощупывался. Молочно-белая когда-то кожа была сейчас белее простыни. Но еще ужаснее вид скрывался под одеждой. Когда доктор разрезал тряпки на теле девушки, то даже Эйвис, которая не питала к принцессе симпатии на смогла сдержаться и тихо всхлипнула. И это девушка, которая хладнокровно расправлялась с нападавшими каких-то полтора часа назад, отправляя их на небеса.

Налитые бордовым гематомы, многочисленные ссадины и синяки, глубокие продолговатые отметины от рассекшего плоть и повредившего мышцы острого клинка, на нежной коже принцессы не было живого места.

— Она потеряла много крови, раны не смертельные, так что ими займемся попозже, — произнес Даналь. Эйвис, вызвавшаяся ему помогать кивнула. Сейчас ее помощь была здесь нужнее. Тем более что после возвращения в резиденцию генерала, Уэсли куда-то делся: в его спальне виконта не было.

— Это кровеостанавливающий эликсир. Держи, ты будешь вливать, а я прослежу, чтобы она его проглотила. Но вливай медленно, иначе она может задохнуться.

Даналь и Эйвис принялись за дело. После эликсира, цвет лица принцессы немного улучшился, но пульс оставался слабым. Они обработали все раны, и накрыли тело Брунис теплым шерстяным одеялом, Даналь разжег камин, подбрасывая побольше поленьев. В комнатке, которую врач определил под свой кабинет быстро стало жарко. Так было необходимо, чтобы пациентка, пострадавшая от кровопотери, на замерзла до смерти.

Теперь все зависело от самой Брунис.

Принцесса проснулась на следующий день. Первым что она увидела, было уставшее лицо заснувшей в приставленном к кровати, на которой она лежала, Эйвис. Стоило девушке немного пошевелиться, как подруга Мэйрилин мгновенно открыла глаза.

— Привет, — шепнула Эйвис. В ее взгляде больше не было презрения или недоверия. Он даже показался принцессе сочувствующим.

— Что произошло? — попыталась спросить Брунис, но из горло вырвались лишь хриплые обрывки фразы.

— Тише, не говори, — наклонилась к ней Эйвис, осторожно кладя прохладную сухую ладонь на ее лоб. — Теперь все в порядке, ты в безопасности.

Они пришли за ней, подумала, Брунис. Она была не столь наивна, чтобы обманываться, что Мэйрилин и ее друзья явились в дом премьер-министра к поджидающему их Хорвашу только ради нее — если бы дело не касалось жизни генерала, то никто не стал бы рисковать для ее спасения — но тем не менее, ей помогли. Теперь она в долгу перед Мэйрилин.

— Жара больше нет, но температура все еще повышена, — констатировала Эйвис. — Хочешь пить?

Брунис слабо кивнула, прикрывая глаза от яркого солнечного света, пробивающегося сквозь тонкую полоску ткани на окнах. Тепло.

Эйвис поднесла чашку с широкими краями к губам Брунис и помогла ей наклонить голову так, чтобы можно было сделать глоток. Прохладная вода полилась внутрь, принося с собой некоторое облегчение.

Принцесса пила жадно, но неаккуратно. Вода лилась ей на грудь, увлажняя сорочку, в которую она оказалась переодета. Когда девушка закончила, Эйвис поставила чашку обратно на столик у изголовья постели больной.

— Я пойду сообщу Дану и остальным, что ты очнулась. Если хочешь, можешь еще поспать, они не станут тебя тревожить, — заботливо произнесла Эйвис.

Брунис покачала головой. Тело снова налилось усталостью, сил встать не было вовсе. Но как бы не слипались ее веки, она должна рассказать все, что успела узнать. Передать информацию, чтобы Мэйрилин не теряла время. Каждый день у генеральской четы на счету.

Эйвис кивнула, что поняла и вышла из комнаты.

Меньше, чем через пять минут у кровати принцессы Брунис уже сидела Мэй. Даналь, который вошел следом за ней, стоял, оперевшись спиной дверной косяк. Больше никто не пришел. И дело было вовсе не потому, что им не было интересно узнать, что же поведает принцесса, а в том, что ее грозный доктор отказался пускать в самопроизвольную палату больной такое количество народу. Дан вообще был изначально против того, чтобы Брунис беспокоили, но сжалился под взглядом Мэй.

— Мне кажется, я не нашла ничего такого важного, но это лучше, чем совсем ничего. Может быть, вы сможете как-то разобраться, — бледная девушка, лежащая на постели, потянулась к своей шее. К счастью, ее кулон по-прежнему был на месте.

Мэй смотрела на черный камень на цепочке принцессы. С немым вопросом она подняла взгляд, встречаясь с рубиновыми глазами Брунис.

— В этом кулоне странная жидкость, которую я нашла в ящике у брата. Я не знаю, что это. Подумала, может быть это яд, которым отравили генерала, — тихо произнесла принцесса, вкладывая ослабевшими пальцами кулон с налитым чернотой камнем.

— И еще кое-что. В моих брюках в потайном кармане… — Брунис подняла глаза на Даналя. Вероятно, именно он занимался ее лечением вчера и, наверное, он раздел ее. Девушка была так слаба, не только физически, что даже такой поворот событий ее не смутил. Как будто это произошло не с ней.

Доктор повернулся, поднял с пола в углу комнаты окровавленные одежды принцессы, которые они с Эйвис бросили здесь прошлой ночью и вытащил из кармана брюк маленький неровный квадратик старой бумаги. Не пытаясь его развернуть, он просто передал его в руки Мэй.