— Насчет того, как, я подозреваю, что он попал к нему еще до его рождения. Так бывает, правда очень редко, я такое только в научных трудах бывшей империи читал. Возможно, что травили, причем долгое время, его мать. И он, как ребенок в ее чреве, вместе с питанием и полезными веществами, с кровью, получал и яд. Тогда вывести его из организма будет особенно непросто.

Мэй и Даналь обменялись тяжелыми взглядами. Но, к облегчению девушки, доктор отказывался терять надежду и отрекаться от трудного лечения. Сама Мэйрилин сдаваться не собиралась. Сквозь пространства миров она неведомым образом попала в этот мир. Если кому-то и известно, что невозможное возможно, то это ей. Все границы только в наших головах.

Тем временем за пять дней, прошедших с момента собрания толпы у ворот резиденции Астигар и объявления Мэй вознаграждения за донос обо всех преступлениях и подозрительных лицах, преступность в столице упала до рекордно низкого уровня. Так спокойно в ранее криминальных районах города по ночам не было никогда. Вместе с пришедшей на улицы столицы безопасностью, репутация регента Кариты и дома генерала Аррона Астигара в массах возросла.

Если раньше аристократы были кем-то неведомым, далеким от простых людей явлением, которые только и могли, что принести убытки да повысить налоги, то теперь, когда одна из самых больших проблем, которая касалась каждого гражданина была решена, люди не могли не молвить одно-другое доброе слово в адрес благодетелей.

Тюрьма и подземелье следственного управления были переполнены, а экономическое состояние многих горожан немного увеличилось. И, как решила Мэй, такой исход стоил своих средств, причем немалых. Но именно эти действия помогли ей еще немного выиграть время и чуть-чуть повернуть ситуацию к лучшему. В таких обстоятельствах внезапные атаки в сторону генерала или принцессы Кариту будут выглядеть как попытка мятежа и нападения на легитимную власть. Мэй знала, что даже тот факт, что в этом мире основной формой правления является монархия, а не республика с демократическим режимом, мнение и влияние народа нельзя недооценивать. Как известно, многие исторические события ее мира, приведшие к смене власти, начинались именно снизу.

Но то, что она хотела узнать: информацию о настоящем виновнике в смерти императора и о том, кто с помощью магии подчинения стоял за нападением медведей на них с ее высочеством Каритой — ей так и не удалось. Однако Мэй не теряла позитивного настроя. Она предполагала, что те люди далеко не так просты, и действовали они в неком альянсе. Но ничто не вечно под луной. Возможно, если маг пришел понаблюдать за ней, у него есть разногласия со своим партнером? Так подсказывала девушке интуиция. И Мэйрилин привыкла ей доверять.

Даналь больше не сидел сутками в своем спонтанно созданном кабинете-лаборатории в резиденции генерала. Теперь его едва ли можно было застать в доме. Где он ошивался обитатели поместья не могли и близко предположить. Даже Мэй не всегда знала, где и чем занимается доктор, хотя, когда он возвращался на короткое время, чтобы проверить состояние Аррона, Даналь не пренебрегал поделиться тем, что успел узнать и чему был свидетелем с Мэйрилин.

Сама девушка пока что была не готова оставить супруга одного. Ей было страшно покидать мужа даже на короткое время. Аррон же уже выглядел вполне здоровым, но немного бледным. Однако как бы он не заверял и словом, и делом, свою волнующуюся молодую жену, что с ним уже все в порядке и никаких недомоганий он не испытывает, все же Мэй иногда замечала, как тот пытается сдержаться и не скривиться или застонать от внезапных болей.

Еще Мэй наконец получила известия от добравшейся до Камарина Оллин, которая была занята поиском подходящего для магазина здания, подписанием договора аренды от имени и по доверенности мастера Майрона, налаживанием связей и прокладыванием логистических маршрутов для последующих поставок товара в эту далекую местность. В конце письма девушка возмутилась, что не была предупреждена о сопровождении второго принца Шаринварда Маркуса, с которым Мэй решила сотрудничать: ей хотелось открыть в Камарине что-то вроде будуара или женского салона, где в одном крыле будет магазин одежды и украшений, а в другом кафе-ресторан с развлечениями для благородных леди. Она верила, что такое предприятие добьется успеха и будет популярно среди аристократок. Тем более что Камарин является одним из самых привлекательных туристических мест всего Континента. Но опыта в ресторанном бизнесе у Мэй не было, так что девушка не постеснялась привлечь к бизнесу своего друга с высоким статусом. По правде говоря, Мэйрилин хотела обезопасить подругу, которая отправилась в далекие земли, где у Мэй не было значительного влияния, и сыграть роль крестной феи из детской сказки прошлого мира, ибо других причин у Маркуса и Оллин для общения не было. А со свадьбой и переездом мисс Тилер вероятность их встречи приблизилась к нулю.

Но письмо от старшей из двойняшек не было единственным, которое получила Мэйрилин. За день до этого в резиденцию прибыло письмо от матери Мэйрилин леди Дарин Тилер. Та интересовалась благополучием и здоровьем дочери и зятя, делами в столице Ассанты, делилась на паре листов впечатлениями от недавно отыгранной свадьбы Аркелла — кузена Мэй — и единственной дочери и наследницы генерала Дашилла Файмайера Кестрел. Эти известия из дома навеяли на девушку ностальгию и грусть по родному поместью и близким.

Видимо, матушка на момент написания этого письма еще не знала о смерти императора Лейнарда и ранении Аррона, потому что тон письма был спокойным, и о случае на охоте не упоминалось. Жена генерала решила изложить все подробности произошедшего в ответном послании, заодно неплохо приправить его заверениями о том, что все в порядке и переживать не о чем: ее мама легко поддавалась волнениям и стрессу.

* * *

Даналь не стал снимать капюшон своего плаща. Его длинные волосы, заправленные внутрь ворота простой грубоватой рубахи, неприятно скользили по спине. В этом месте лучше не раскрывать своей истинной личности, а приметы его могли легко броситься в глаза. Доктор сжал узел мешка в правой руке. Это ему дала Мэй. Очередной план жены генерала. Оставалось лишь надеяться, что добыча проглотит наживку.

Черный рынок начинал свою работу после заката. Когда в подростковом возрасте Даналь впервые попал в это место: целые кварталы катакомб под столицей империи, то испытал целый мировоззренческий кризис. Сколько всего неизвестного скрывалось прямо под ногами у простых горожан, прямо под носом у императора и всего дворянства!

Торговля проходила примерно так же, как и на обычном городском рынке с той лишь разницей, что товар был далеко не обычным. Даналь нашел в стене грязного подземелья непримечательную дверь, и скользнул внутрь. Шедшая за ним тень выждала снаружи пару минут и осторожно, но с грацией хищной кошки, последовала внутрь.

В гильдии было, как и всегда очень шумно. Наемники тут могли расслабиться после выполнения заказов, выпить пенного горячительного напитка, насладиться вкусным ужином и узнать последние новости, а также встретиться с новыми заказчиками.

Даналь в очередной раз непроизвольно взвесил свою поклажу в руке и принюхался. Запаха не было. Он не знал, какое заклинание использовала Мэй, но его ручная кладь не выдавала признаков гниения. Иначе сейчас все взгляды были бы устремлены на него. Оставалось бы только гадать, что с ним могли сделать потревоженные вонью нетрезвые наемники. Тень следовала за ним. Даналь подавил усмешку, уловка сработала.

Доктор приблизился к барной стойке и жестом подозвал неприветливого на вид бармена. Тот недовольно сплюнул прямо на пол, но все же подошел.

— Чего тебе? — проскрежетал мужчина с продолговатым шрамом, тянущемся от виска через скулу к щеке.

— Я бы хотел выпить виски. Очень огненный виски, словно живое жидкое пламя. С долькой лайма, — выговорил Даналь, борясь с неловкостью.

Бармен смерил его взглядом, на глубине его глаз вспыхнуло узнавание, и он коротко бросил, кивнув в направлении лестницы: