Таня незаметно делала знаки Наташе (видимо слишком незаметно, что подруга не заметила). пришлось шепнуть:

– Пошли.

Виктор продолжил, не отпуская взгляда от Наташи.

– А я кто? Нету у меня ничего, Наташа. Вот Валюха оставит огромное наследство после себя и сыну хватит и мне и внукам моим, которых я все жду и жду. Да, Кирилл?

– Какие внуки, батя?

– В том то и дело. Нет внуков. Вот Таня умрет, тоже наследство оставит.

– Да мне еще рано – возмутилась Таня.

– Я знаю – махнул он рукой на Таню и переключился на Наташу. – А я что? Умру я и никакого наследства не оставлю. Бедная моя семья.

– Так живи сто лет – предложила Таня.

– Издеваешься? – не зло спросил он – сама знаешь, что здоровье у меня не ахти.

– Бегите, – не громко шепнул Кирилл. – Я его задержу.

«Действительно, надо бежать – мысленно согласилась Таня. – Если он сейчас начнет свои болячки перечислять, то до ночи не управится». Она взяла Наташу под руку и потянула за собой, на ходу прощаясь с соседом.

– Мы скоро вернемся, Витя. Мы очень торопимся, сейчас закроют то, куда мы шли и мы ничего не успеем, а это очень важно. Очень-очень – нескладно тараторила она, не давая ему возможность продолжить разговор и уходя от него подальше. – Пока.

На пляже было очень людно, но подруги нашли место возле самой кромки воды – проходные вип-места – если тебя не обдаст водой, то засыплет песком.

– Какое блаженство – восхищалась Наташа, располагаясь на морском песке. Она набрала его в руки и пропустила через пальцы.

Песок приятно обжигал кожу – дискомфорт, который хотелось терпеть, впитать в себя и вспоминать серым морозным утром в ожидании автобуса на остановке.

– Как давно я не валялась на пляже.

– Правильно – согласилась Таня, – порядочные люди на пляже лежат, а ты валяешься.

– Обожаю наш Крым и Черное море.

– Чего это тебя на патриотизм потянуло?

– Я серьезно. Мне, конечно, сравнивать не с чем, во всяких там Египтах, Тайландах и иже с ними, я не была. Но Крым, по моему мнению – жемчужина земного шара.

– Спорить не буду. В Крыму, – уточнила Таня – куда бы ни поехала, везде разные пляжи. На ЮБК – скалы. В Судаке – ракушка, в Алуште – галька и серый песок. В Евпатории – галька и желтый песок. В Черноморском и песок и скала. Мыс Тарханкут – гроты, пещеры, обрывы. Неописуемая красотища. Дух захватывает. Крым – это легендарное место. А в горах ты была?

– Нет – с сожалением ответила Наташа.

– А ты знаешь, что каждый второй крымчанин не видел всей красоты крымской природы.

– Не знаю, как на счет каждого второго, но я точно не видела даже десятой части Крыма.

–А я тебе о чем толкую. – Поучительно заявила Таня голосом вредной учительницы – но ты не волнуйся, какие твои годы. Вот я для себя точно решила – три раза в год выезжать в разные места. В этом году на Пасху ездили с компанией в Большой Каньон. Весной там чудно. Такого количества нежной зелени после зимы не увидишь нигде. В мае ездила в Новый Свет, там есть бухта закрытая горами, мыс Капчик похож на ящерицу в воде, а с одной ее стороны Синяя бухта, а с другой Голубая. Названия бухты взяли от цвета воды. И вода там прогревается быстрее.

С каждым словом вредная учительница превращалась в романтичную путешественницу.

– Танюш, я тебе завидую.

– Ты не завидуй, а давай переворачивайся, выставляй свои аппетитные прелести на показ солнышку и молодым красавчикам. Сколько можно уже в девках ходить? Уже сутки на курорте, а романа еще нет.

– Нужен мне твой роман – пресным голосом протянула Наташа. – Ты же должна знать, что курортные романы недолговечны и несерьезны.

– Согласна. Тогда давай не роман, а ветряный флирт. Давай, давай переворачивайся.

– Чтобы все «молодые красавчики» увидели мои прелести измятые и отдавленные камушками?

– Я серьезно тебе говорю, пора бы тебе и глазки кому построить.

Таня настроилась на наставления подруги на путь кокетства, почти путь истины. Но Наташа оберегала себя ревностно – кремень, а не девушка.

– Я не умею. Научишь? – ёрничала Наташа. – Сама в девках ходишь, а меня под танки бросаешь.

– Не под танки – строго ответила Таня. – Между прочим, я молюсь, чтоб у нас с тобой появились мужчины, с большой буквы этого слова. Вспомни ведро, вот и оно.

Наташа удивилась и застыла, хотя собиралась перевернуться и даже начала переворачиваться на спину. Но увидела возле себя волосатые ноги ведра, ой, простите, мужчины. Мужчина грузинской наружности, с литровым бокалом пива в руках, спросил:

–Можна я прысяду рядом с такыми ачароватэльными дэвушками?

Таня разрешающе махнула рукой.

Наташа опять плюхнулась животом на песок, хотя кожа ответственно заявляла, что среди песчинок есть острые камушки и они-то вызывали желание изменить положение. Куда ей теперь переворачиваться. Живот и грудь в отпечатках природного материала – вид не для слабонервного сильного пола.

– Гори, спина моя, гори – тихо прошептала она, в надежде, что мужчина долго с ними не задержится.

Он тем временем откровенно рассматривал Танюшу, а та ему кокетливо улыбалась. Наташа знала эту Танину манеру общения с такими типчиками еще со времен института. Это называлось «смотри, облизывайся, глотай слюнки, только руки не распускай».

– Давай знакомится. Я – Грыша.

– Как? – с хитринкой в глазах, спросила Таня.

– Ну нэт. Мое настояшее имя… э… трудное.

– И какое же это трудное имя?

– Джумбер.

Таня хитро глянула на подругу.

– Да есть маленечко. Трудноватое.

– Я бы сказала: вообще непроизносимое – Добавила Наташа.

– А тэбя как зовут?

– Мэня зовут Таня.

– А тэбя?

– Мэня Наташа – поддержала она игру.

–Натаща – протянул грузин Гриша.

Таня решила играть дальше.

– Натаща – самое любимое русское имя для иностранцев.

– А он разве иностранец?

– Ты Гриша, иностранец? – Не стала откладывать в долгий ящик вопрос с его происхождением Таня.

– Я?

– Да, ты.

– Я да. Иностранэц – протянул Гриша- Джумбер.

Наташа зашептала:

– Кажется, ему нравится это слово.

Таня согласилась.

– Таня, Натаща, давайтэ дружить. Я исполню всэ твои желания.

– Чьи, твои? – уточнила Таня.

– Твои – он подмигнул Тане, потом посмотрел на Наташу, ей тоже подмигнул – и твои.

Подруги прыснули со смеху.

– Вот чего ты хочещь, Натаща? Я все могу.

Наташа сделала вид, что задумалась и сообщила:

– Я хочу на луну.

– На люну? Хорошо. Это клюб такой? Гдэ он? Я отведу тэбя туда. И тэбя – добавил он, подмигнув Тане.

Подруги недолго сдерживали смех – дело трудное. Они обхохатывались со всей силы. Наташе было неудобно смеяться лежа и она, сгибаясь от смеха, все же села и накинула на себя полотенце.

Грузин Гриша воспрянул духом, считая себя самым неотразимым на этом пляже, ведь самые красивые «дэвушки» удостоили его вниманием, говорят ему о своих желаниях и радуются, веселятся.

– Гдэ этот клюб? Скажи. Вечером он работает? Да? Пойдешь туда. И ты тоже – он опять подмигнул Тане.

– По моему он не знает слово «вы» и предлагает нам с ним пойти по очереди. Сначала тебе, потом мне – хохотала Таня.

– Я здэсь уже все клюбы знаю. Я уже везде был. А «Люна» не знаю.

Таня закрыла руками лицо, вытерла слезы, которые от смеха катились не произвольно, и сказала:

– Луна, миленький, далеко. Очень далеко. Мне жаль, но ты до нее не дойдешь и даже не долетишь.

Заявление ему не понравилось, Гриша подскочил, гордо выпячил грудь. Пиво вылилось на камни. Женщина, отдыхающая по соседству, удивленно оглянулась и недовольно помотала головой.

– Я? Я дойду. У мэня есть сила. А надо будет, возьму таксы. И тэбе. И тэбе.

– Хорошо-хорошо – успокаивающе согласилась Таня. – Прысядь, милок. Дойдешь, дойдешь.

Гриша гордо уселся на место и погрозил пальцем Тане.

– Ты так нэ говори. Я все могу. Я же Джумбер. Мэня все знают.