— Значит, у нас еще меньше времени, чем мы думали. Нужно предупредить твоего дядю, Ласка. Им с мамой все равно нужно будет обсудить некоторые вопросы, но потом она займется тобой.

— Звучит пугающе, — призналась я, представив огромную белую медведицу, которая может раздавить меня одной лапой.

Честно говоря, как-то не хотелось встречаться с матерью беров.

Меня все еще глушил стыд, но не за вчерашнее, а за собственную глупость, за попытки сбежать от неизбежного и обещанного. Как она посмотрит на ту, что затыкала уши, не слушая собственного зверя, и отталкивая ее сыновей? Как на неразумную? Определенно…

И хоть мы с моими берами вроде бы определились, договорились и сблизились, но все могло бы быть совсем по-другому, не будь я такой… дурой!

Я бы с радостью познакомилась с Йонной, но чуть позже, когда сотрется след моего упрямства на наших лицах и узы между нами станут немного крепче. Хотя бы чуть-чуть…

— Не трусь, берочка. Йонна хорошая, славная бера.

— Ты понравишься маме, обязательно, — поддержал Харланд, склоняясь и легко целуя меня в макушку. — Ты не можешь не понравиться.

— До вас я вообще мало кому нравилась, — проворчала, без сил падая на спину и закрывая глаза. — Сложно мне. С берами.

— Ты и сама бер, — хохотнул Берд, падая рядом со мной. — Спокойнее, Ласочка, она тебя не съест. Даже любопытничать не станет.

— Думаешь?

— Уверен, — выдохнул он. — Я уже говорил, что она необычная, и ты поймешь почему, когда с ней познакомишься. А теперь и правда пора вставать, или знакомство пройдет здесь. Вот в таком виде, — горячая ладонь опустилась на грудь и мягко потянула покрывало вниз с явным намеком. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

Прислушавшись к телу, пришла к выводу, что со мной все в порядке. Это я и сообщила медведю; вот только, встав, едва не застонала.

Между ног саднило, колени дрожали, а мышцы в бедрах ломило от вчерашней нагрузки и непривычности поз. Сразу же ощутив неладное, беры примчались на помощь, помогая мне умываться и одеваться, но старались так сильно, что я в какой-то момент почувствовала себя совершенно беспомощной.

Ну уж платье я могу и сама надеть!

Харланд, не став ждать нас, поторопился предупредить дядю о неожиданных гостях, и когда мы с Вардом и Бердом покинули комнату, на воротах крепости зазвенели цепи, открывая мощные створки.

— А вот и мама, — подтвердил мои опасения Вард, дав осознать, что времени перед знакомством осталось совсем немного.

О том, что мать беров — шаман, становилось ясно по первому взгляду на эту высокую статную женщину, красота которой буквально завораживала, стирая грань между реальностью и ее необыкновенными глазами.

Они светились.

Или мне так показалось на нервах?.. Но стоило льдисто-серому взору на секунду спрятаться под веками, как морок исчез, и оставшись в голове нерешенной загадкой. Показалось или нет?..

Она была самим воплощением севера: не чувствовавшая холод, с грацией и мощью кружащей бури. Даже тогда, в первую секунду, как мой взгляд упал на нее, я поняла — она знает, что такое зверь.

Уже успев облачиться в платье, припрятанное в специальной сумке, она ждала нас у ворот, не смея входить без приглашения хозяина крепости, заинтересованно разглядывая приблизившихся воронов, что отдыхали после возвращения домой.

Йонна улыбалась, много и искренне: и когда дядя поспешил встретить гостью, и когда сыновья поторопились поприветствовать мать, без всяких сомнений приклоняя голову в знак уважения к ее зверю, который определенно был силен.

Сильнее, чем у кого бы то ни было.

Это ощущалось по развороту плеч, поднятому подбородку и прямому пронзительному взгляду, сеющему ледяную крошку на волосы. Сверкающие серебром волосы танцевали на ветру длинными, идеально ровными прядями, укрывая ее по пояс словно еще одной накидкой, пряча хозяйку от непогоды. Стройные ноги уверенно упирались в выпавший и уже укрепившийся в сугробы снег, плавно прожигая дыры в белоснежном покрывале не только весом, но и температурой.

— Йонна! Дорогая! Как я рад тебя видеть! — не веря своему счастью встретиться с женой старого друга, дядя по-беровски протянул ее руку для традиционного рукопожатия.

Игриво сверкнув глазами, женщина ответила, разглядывая дядюшку с нескрываемой хитринкой.

— Много зим прошло, Фергус, — назвав дядю по имени и опуская титул, произнесла она. — Когда мы встречались последний раз, у меня еще не было сына, а у тебя дочери.

‌‌‍

— Племянницы, если быть точным, — поправил дядюшка. — Но Ласка мне и вправду как дочь.

— Я вижу, — неоднозначно ответила женщина, словно знала куда больше, чем говорила, и повернулась к братьям. — И то, что вы простофили каких свет не видывал, тоже вижу.

Берд фыркнул, но перечить не посмел. Вард с Харландом так и вовсе промолчали, отводя глаза.

Прячась за их спинами, я неловко поводила плечами, обнимая себя руками. Момент, в который нужно будет посмотреть медведице в глаза, неумолимо приближался, а мне все еще было невероятно стыдно перед ней за случившееся.

Да, я оказалась человеком с сюрпризом, немного преувеличивая ожидания на свой счет, но и полноценным бером назвать меня сложно — пока медведица не поделится своей шубкой, окутывая звериной мощью.

И вновь получилось так, что я не самый лучший выбор для лордов, к тому же упрямый и дохлый. Обрушивающий проблемы на их головы, к которым они, я уверена, не были готовы, думающие, что судьбой их будет настоящая, не сомневающаяся в себе бера.

— Расступитесь. Дайте мне взглянуть на мою дочь, — голос Йонны разбил остатки последних секунд, и широкие спины передо мной плавно раздвинулись в стороны, тут же укрывая по бокам, словно живая броня.

Женский голос звучал так уверенно, но на расстоянии, что я ахнула, когда подбородка коснулись тонкие пальцы, разворачивая мое лицо к себе.

— Здравствуй, — с теплой улыбкой протянула Йонна. — Милая, тебе не стоит смущаться, твоя медведица очень и очень сильна.

Где-то рядом крякнул дядя, видимо, не до конца, но все же зацепившись за смысл сказанных берой слов.

Ооой… Не надо было ему пока говорить…

— В ней такая горячая кровь. Она строптивица, правда? — словно зная моего зверя лучше меня, произнесла мать моих мужчин. — Все должно было быть по-другому, но вышло так, как вышло. Ты не должна винить себя за ошибки, все мы небезупречны.

— Йонна, о чем ты? — голос дядюшки дрогнул и сорвался на хрип.

Страшно поворачивать голову в его сторону. Страшно, до мурашек в коленях.

Я его, конечно, не обманула, просто всей правды не сказала… Черт, все равно все выглядит как обман! И я, получается, вновь виновата…

— Прости, дядя, — губы задрожали от обиды на саму себя.

Надо было ему сказать! Надо было!

Но я была обижена, расстроена, растеряна после всего случившегося. Скорая помолвка, терзания зверя, не складывающиеся отношения между мной и лордами — все это привело к тому, что я закрылась, потерявшись между выбором человек я или все же зверь? Признаться в вероятности или промолчать?

— Ласкочка, дочка, о чем речь? — Мужчина торопливо приблизился и силой занял место напротив меня, позволяя не смотреть себе в глаза, а уткнуться хлюпающим носом в крепкую грудь.

— А ты не понял, Фергус? Зверь в твоей названной дочери проснулся. Она полноправная бера, — пояснила Йонна

Но я не согласилась:

— Нет, дядя, не полноправная.

— О чем ты? Что с тобой?

Мягко подхватив мое лицо горячей ладонью, мужчина доверительно заглянул мне в глаза, большим пальцем стирая слезинку с щеки.

Даже сейчас он на меня не злился, хотя было за что. Даже находил, за что меня любить: девчонку от грязной связи, ставшую сиротой.

— Она не приходит. Не дает стать медведицей, — прошептала одними губами, но дядя все понял.

Разрешая вновь его обнять и обхватив тяжелой рукой, прижал к себе, объявляя:

— Давайте в дом. В ногах правды нет.