С самого раннего детства я прячусь от людей и живу как отшельница. Честно говоря, даже не знаю почему. Когда я была ребенком, моя семья бежала из столицы в одну из близлежащих провинций. Мы поселились в глухой деревне, позабыв о городском комфорте.

Раньше мой отец служил Империи и возглавлял войско. Мать рассказывала, что в бою на мечах ему не было равных. Мы вели чудесную богатую жизнь в столице. Я не знаю, что случилось в тот злополучный день, когда мы были вынуждены бежать. Родители никогда не обсуждали это со мной, считая, что я слишком мала, чтобы понять.

Жизнь селян тяжело нам давалась. Отец не умел ни обрабатывать землю, ни протапливать жилище. Прошло много долгих лет, прежде чем моей семье удалось приспособиться к жизни без излишеств. Но как только мы начали привыкать, они нашли нас. Воины в золотых плащах подошли к дому, обыскивая взглядом сад, что рос рядом с нашим жилищем. К тому моменту я была уже подростком и понимала происходящее. Видела страх в глазах матери и как отец отрыл свой меч средь груды хлама. Родители приказали мне спрятаться под половицей. То, что прогнало нас много лет назад в эту глушь – никуда не делось.

Воины убили моих родителей. Сначала отца, который прихватил с собой на тот свет еще двоих, прежде чем умереть. Когда он упал навзничь, мать обезумела и бросилась на солдат с голыми руками. Они попытались пленить ее, но после недолгих сопротивлений плюнули и просто перерезали ей глотку. Я видела это сквозь узкую щель половиц. Было трудно сдержаться, хотелось броситься с криками на убийц, отомстить, но страх и жажда жизни победили. Даже после ухода воинов я не сразу выбралась наружу. Дрожь окутала меня с головы до ног и лишь желание похоронить родителей заставило тело двигаться.

Не знаю, от кого я скрываюсь, зачем прячусь, но продолжаю это делать по сей день. Я покинула родительский дом, найдя еще более укромное место вдали от людей. Мое новое жилище едва заметно и выглядит как небольшой зеленый холм. Мне было не под силу содержать построенную отцом хижину, да и оставаться там небезопасно. Мой дом – землянка, маленькая и теплая. И лишь спустя годы я, наконец, почувствовала себя защищенной и начала иногда наведываться в деревню, до которой больше часа пути. Там я обменивала сделанные мною мази и собранные травы на мясо и одежду.

Повзрослев, я заметила нечто странное: чем дольше пребываю в деревне, тем страннее ведут себя люди вокруг меня.

* * *

Со связкой сухих трав и склянками ароматных масел я шла по деревне. Было жарко, но я не снимала накидку, укрывавшую меня с головой. Улыбка не сходила с лица: так приятно было наблюдать за людьми и слышать чужие голоса. Засмотревшись на милую пожилую пару, я не заметила мужчину, идущего мне на встречу, и случайно задела его плечом. Не произнеся ни слова, я кивком извинилась и пошла дальше. Но задетый прохожий резко остановился, обернулся и проводил меня долгим взглядом. Я, смутившись, прибавила темп.

Вскоре, добравшись до лавки, я обменяла свое добро у приветливой старушки Сесилии на свежий хлеб и вяленое мясо. Она дала мне новые склянки и завела беседу:

– Слышала, что творится?

– Нет, – ответила я.

– Утром воины столицы к нам в деревню наведывались, все такие красивые и сверкающие.

– Что им было нужно?

– А черт их знает, какое-то Братство разгоняли, – произнесла Сесилия. – Дык все девки сразу лучшие платья напялили и на улицу выскочили.

– Зачем? – недоумевала я.

– Как зачем? Авось, какой из них глаз положит и увезет жить в столицу. Неужели ты не хотела бы такого жениха заиметь?

– Точно нет.

Старушка удивилась моему резкому ответу и махнула рукой, словно я маленький ребенок, ничего не смыслящий в жизни.

* * *

Выйдя из лавки Сесилии, я побрела прочь из деревни, идя не главными дорогами, а маленькими тропами, мной же и проложенными. Как обычно, шла я через поле с огромными валунами, и как всегда удивлялась тому, что никто не приходит полюбоваться на величие этих камней. Есть один, самый любимый, формой напоминающий сердце. Проходя мимо, я всегда останавливаюсь возле него отдохнуть или просто насладиться видами. Но в этот раз сердце было облито кровью. Настоящей свежей кровью.

Я обошла валун и увидела молодого мужчину в одеянии воина столицы. Испугавшись, я сразу отскочила, хотя тот лежал без сознания и не представлял никакой угрозы. Живот его был вспорот, а лицо бледное, как у мертвеца.

«Так тебе и надо», – подумала я и пошла дальше.

Пройдя вперед несколько метров, я все же остановилась, медленно обернулась, и взглянула на него еще раз.

«И почему мне тебя жаль?»

Я вернулась к воину и, опустившись на колени, проверила его дыхание.

«Еще живой, – подумала я. – Лучше бы умер, чтобы совесть потом не мучила. А теперь что делать? Оставить его или помочь? А что я смогу? С собой только хлеб да пустые склянки».

Поколебавшись еще немного, я приняла решение: сняла накидку и, аккуратно уложив на нее мужчину, потащила его к себе в хижину. Хорошо, что дом был уже близко, ведь тянуть его очень тяжело.

«Может и умереть в дороге, но быстрее я не смогу…»

* * *

Добравшись домой, я сразу занялась его ранами.

«Повезло, что я разбираюсь в травах и мазях. Спасибо за это моей матери».

Уложив гостя на лежанку из соломы, я аккуратно обработала и зашила порез, пустив в ход все свои познания. Мужчина потерял много крови, часть из которой осталась на полу моего жилища. Посмотрев на алое пятно, я усомнилась в надобности швов.

«Не уверена, что он переживет эту ночь», – думала я, но больше ничем не могла ему помочь.

Оставалось только ждать исхода. Поэтому, не теряя времени, я занялась заказом Сесилии. В спешке перетирала травы, стараясь успеть все сделать до заката. Из-за этой непредвиденной встречи я могла не справиться с работой вовремя, но на душе было тепло: все же хорошее это дело – спасти жизнь, пускай даже воину столицы.

Примерно каждый час я проверяла, жив ли он. Мужчина не сдавался и мне даже начало казаться, что он обязательно выкарабкается.

«Красивый, – поймала я себя на мысли и тут же одернула. – Ладно. Заварю ему маминого отвара, он поможет встать на ноги. Если еще встанет, конечно».

Приподняв мужчине голову, я кое-как залила отвар ему в горло, так, чтобы тот не захлебнулся. Убедившись, что он будет в порядке, снова взялась за наполнение склянок. Это скучное занятие, но оно обеспечивает мне существование. Людям нужны лекарства, а мне пища и одежда.

В итоге день пролетел так быстро, что я даже не заметила, как на улице стемнело. Пришлось отложить часть невыполненных дел на завтра и готовиться ко сну.

«Нужно поспать, завтра закончу, – подумала я. – Страшно засыпать с ним под одной крышей… А стоит ли бояться? Он еле живой, сейчас его даже младенец одолеет».

Проверив на последок состояние мужчины, я поняла, что мамин отвар подействовал и жар начал спадать. Значит, от инфекции не умрет. Теперь ему осталось лишь побороть потерю крови, но тут, увы, я бессильна.

Со спокойной душой я устроилась на полу и крепко уснула.

Проснулась я рано. Ложиться с темнотой и вставать с первыми лучами солнца – это про меня. Я быстро вскочила на ноги, ведь нужно закончить работу. На полу виднелось засохшее пятно крови, но вот самого мужчины нигде не было. Испугавшись, я выбежала на улицу, осмотрелась по сторонам и обнаружила его. Еле стоя на ногах и опираясь на ножны своего громадного меча, как на трость, воин встречал рассвет. Я оторопела, ведь никак не рассчитывала, что уже этим утром он сможет самостоятельно подняться. Не издавая ни звука, я потянулась за палкой, лежащей у землянки. Слабая, конечно, защита против острого клинка в его руках, но других вариантов у меня не было. К тому же он сильно ранен.