ЗамОк лежал по ту сторону, отдельно от двери, а я уселась на пол и задумчиво посмотрела в окно.
Однако коричневая стена здания напротив навевала лишь самые грустные бесперспективные мысли. Ничего у меня не клеилось с этой новой самостоятельной жизнью. И от понимания этого становилось ужасно грустно.
Я даже подумала пустить горькую слезу, дабы закрепить признание полного поражения и потом отправиться с повинной на поиски брата, но…
Окно, то самое, которое и без того доставляло слишком мало радости, неожиданно распахнулось. Следом на подоконнике появилась рука, потом голова (коротко стриженная, рыжеволосая, громко ругающаяся нехорошими словами).
Ждать, что будет дальше, я не стала. Вскочила, подбежала к окну и рявкнула:
– Это ещё что такое?!
Голова издала сдавленный булькающий звук. Над подоконником показалось бледное лицо с большими голубыми глазами, и… руки нежданного гостя разжались. С громким «А-а-а!» хозяин всех перечисленных выше богатств упал.
Я так и обмерла.
– Убила, – пробормотала я, чувствуя, что мир вокруг вновь пошатнулся.
– Гадина! – крикнули откуда-то снизу. – Какого руста?!
Клянусь, никогда раньше не радовалась ругательствам в свою честь! Но сегодня мои приоритеты терпели самые кардинальные изменения. Рыжий продолжал голосить снизу, а я слушала его, как самую лучшую музыку. С чистой душой и самой радостной улыбкой оправданного ещё до суда рецидивиста выглянула из окна и увидела три больших спортивных мата, наложенных друг на друга. На них сидела жертва падения. Задрав голову, обладатель огненно-рыжей шевелюры с ненавистью смотрел на меня. Я же принялась с интересом осматриваться вокруг.
Оказывается, между стеной и зданием общежития проходила тропинка с высокими зелеными насаждениями. А прямо рядом с моим окном тянулась вверх пожарная лестница.
– Ты кто такая?! – устал молчать рыжий. – Немая, что ли?
– Немая я только за отдельную плату, – ответила, продолжая обдумывать увиденное.
Лестница, идущая мимо моего окна, явно не осталась незамеченной местными и, как я поняла, применялась парнями для обхода комендантского часа в женском общежитии, чтоб лишний раз не попадаться на глаза заведующей.
– Чего? – не понял меня потерпевший. – За какую плату?
– Говорю, что на первый раз промолчу о том, что ты ко мне в комнату пытался забраться, но в следующий раз придется жениться, – ответила я.
– Кому? – совсем обалдел рыжий.
– Тебе. На мне. – Я улыбнулась шире, так, что чуть щеки не треснули. – И ещё запомни: если уж врываешься к приличной девушке без предупреждения, то хоть цветы или пирожные захвати.
– Э-э-э…
– Какие именно? – по-своему поняла я его замешательство. – Сирень, например. Главное – не розы! Пирожные я люблю с заварным кремом. Чем их будет больше, тем больше у меня появится причин не выкидывать тебя в окно!
– Да пшла ты, – ответил рыжий растерянно.
– Это правильно. И ты иди, – кивнула я. – И друзьям передай мои слова, чтобы им лишний раз больно не падать.
Не дожидаясь новой ругани от рыжика, я отошла от окна, попыталась закрыть створки и поняла, что рама специально так надломлена снизу, чтобы её невозможно было закрыть!
– И тут подстава, – заметила грустно. – Ну и комнатка. Похоже, мне дали ключи от проходного двора.
Однако решив бороться с проблемами по мере их поступления, я вернулась… к собственному внешнему виду.
Зачаровав окно простейшим защитным заклинанием, я вооружилась привезенными из дома купальными принадлежностями и отправилась искать ванную комнату. Она нашлась в начале коридора, у выхода на лестничную площадку.
В помещении, облицованном синей (чтоб ей провалиться) плиткой, красовались три душевые кабины, разделенные тонкими перегородками с большими зазорами снизу и сверху. Хорошо хоть, дверцы имелись и закрывались изнутри на хлипкую щеколду.
Уже спустя минут десять, смыв с себя раздражение, грязь и позорные слезы, все-таки пролившиеся «под шумок» из-за усталости, я вышла из душевой возрожденной! Все ещё злой, немного растерянной, но, в целом, уже смирившейся с новыми реалиями и принявшей решение бороться за высокие принципы.
Сами принципы, правда, ещё до конца не придумала, но где наша не пропадала? Впереди два года учебы.
Однако стоило накинуть халат и начать мыслить немного позитивней, как мироздание ответило очередной подножкой. Темноволосой, голубоглазой и вообще очень похожей на меня.
– Кая! – прогремел Хакан, заметив остановившуюся на полпути меня. – Где ты была?!
– Лучше спросил бы, где не была, – пробормотала я, усилием воли заставляя себя продолжить путь.
– Что? Я не слышу. – Хакан пошел мне навстречу.
На его лице отразилось искреннее беспокойство. И, прежде чем я успела заверить брата, что все хорошо, он недовольно заметил:
– У тебя веки покраснели, губа разбита и ссадина на колене!
Я поморщилась, жалея, что выбрала средней длины халат. Хотя губу и глаза им все равно прикрыть не вышло бы…
– Привет, братишка, – кивнула я, уклоняясь от протянутой к моему лицу руки, – рада тебя видеть. Зайдешь? Ах, вижу, ты уже… И друзей привел!
Последнюю фразу я едва не прорычала. Потому что в моей комнате стояли двое парней! Одного из них узнала сразу. А как не узнать, когда мы сегодня встречались чаще, чем с отражением в зеркале?!
Альрик с самым независимым видом стоял у окна, сложив руки на груди. Спокойный, независимый и полностью сухой. Неподалеку от него, опершись об угол прикроватной тумбочки, восседал тот, чей портрет я несколько раз имела честь лицезреть в галовизоре. Рикард Ройс. То есть хозяин Альрика. Высокий широкоплечий брюнет с яркими голубыми глазами. Он был одет в оранжевую футболку-поло и чёрные брюки. Смотрел парень на меня с вялым интересом, будто и сам толком не понимал, что делает в этой комнате.
– Верно. Это мои друзья, Кая. – Зайдя следом за мной, Хакан прикрыл дверь и представил нас друг другу. Всех по очереди. В самом конце он добавил: – Альрик – тень Рикарда.
– Не передать, как рада знакомству, – ответила я слегка подрагивающим от злости голосом и, не утерпев, полоснула взглядом по блондину, делавшему вид, что он – часть здешней мебели и вообще видит меня впервые.
Развернувшись на пятках, я посмотрела в глаза брата и уточнила:
– А теперь напомни, когда и по какому случаю я вас всех приглашала?
Хакан улыбнулся. Мягко, спокойно, как всегда. Его вообще трудно было вывести из себя.
– Обычно после душа и отдыха ты добреешь, – сообщил он во всеуслышание, – но сегодня что-то явно пошло не так, да? Расскажешь про экзамен? И про своё решение поступить на экспериментальный факультет.
Я почувствовала, как кровь сначала ударила в лицо, затем отлила, оставляя чувство легкого головокружения. Не выдержав пытливого, все понимающего взгляда, отвернулась от Хакана и, поправив полы плюшевого розового халата, чтобы не расходились на груди, ушла от ответа. В прямом смысле слова. Вздернув подбородок, направилась к лежащему на кровати чемодану. Открыв его и отложив в сторону пакет с мыльными принадлежностями, принялась искать расческу.
– Кая, – позвал меня брат. – Что ты делаешь?
– Ищу нижнее белье, – ответила я. – Раз уж мы тут все свои, то, может, заодно посоветуете: красное или белое? Что в академии более модно в этом сезоне?
– Кая! – возмутился Хакан.
– Я люблю чёрное, – неожиданно отозвался Альрик. – С кружевами. Но тут важно, чтобы было что подчеркнуть…
– А по-моему, красное всегда в моде, – продолжил развивать поднятую мной тему его хозяин. Голос у Рикарда оказался высоким и мурлыкающим, а вид оставался надменным. – Классика есть классика. На любой фигуре.
Я почувствовала, как щеки заливает алый румянец.
– Классика – это белое с чёрным, – возмутился Альрик, не обращая на меня внимания.
– Только в твоём мрачном мире. – Рикард усмехнулся и грациозно провел пальцами по своей оранжевой футболке, стряхивая несуществующие пылинки. – Ярким личностям идут яркие цвета.
