Встали в 5 утра. Перекидали все в рюкзаки и тронулись в путь. Периодически начинался довольно сильный дождь, тропа раскисла, но хоть жарко не было - температура 12-15 градусов. Самым тяжелым был первый километр тропы - круто вверх, иногда над отвесным обрывом, скользко и страшно. Дальше полегче. К 10:00 вышли к чабанским летовкам на высоте 2500 у входа в перевальный цирк. Там нам была оказана самая теплая встреча, с горячим хлебом и водочкой. Час отогревались и отдыхали. Чабаны не советовали нам идти этой тропой дальше - хоть тут и ближе, и удобней, но на древней Военно-Осетинской дороге, проходящей выше по склону расположился пост погранцов, и увидев нас внизу, они могли принять нас за контрабандистов и обстрелять. Принимаю решение штурмовать склон.
Склон каменисто-травяной, пересеченный многочисленными овражками и ручьями. Тропы нет. Уклон 30-35 градусов. Перепад высот больше 200 метров. Непростое, короче, препятствие. Леша впереди, мы с Анкой подотстаем. Но так или иначе, к 12 часам мы выходим на погранпост. Высота 2720, до перевала всего 100 метров.
Жуткое зрелище. Голодные, замерзшие солдаты, какой-то ободранный капитан. Часа два бедолаги не могут развести огонь в печке, дрова сырые. На просьбу разрешить проход через перевал капитан скрылся в палатке и чего-то долго обсуждал с начальством по радио. А потом изрек, что ему приказали доставить нас на заставу в Нижний Зарамаг под конвоем.
Дальше все очень напоминало "Зону" Довлатова. Мы чешем вниз на велосипедах, конвой плетется сзади. Мы их поджидаем периодически. Потом, когда мы доехали уже до проезжей дороги, они ловят попутку, обгоняют нас, потом снова отстают. Еще через некоторое время мы встречаем группу конвоя, высланную за нами снизу. Теперь эти две группы пытаются быть одна впереди нас, другая сзади, но им это никак не удается, либо обе отстают, либо наоборот обе уезжают на попутках вперед. У заставы мы около получаса ждем наших конвоиров.
На заставе долго беседую с двумя подполковниками. Один из них, командир части, почти извиняется, что дал приказ на наше задержание - говорит, ему придурок-капитан такое по радио наплел, что у него и мысли не было, что мы простые туристы. Но теперь рапорт о задержании нарушителей уже ушел наверх, и своей властью выпустить он нас не может.
Второй подполковник какой-то заезжий, типа комиссии. Говорит довольно вежливо, дескать наверно даже нас на Мамисонский обратно выпустят и может даже на машине подбросят, чтоб скомпенсировать потерю времени, но он нам ехать туда не рекомендует, так-как по его мнению на Грузинском посту полный беспредел. Обсуждаем с Лешей и Анкой, рискнуть ли, или действительно поехать по более безопасному пути, по Транскаму. Пообщались еще со стайкой лейтенантов, которые периодически бывают на верхнем посту под перевалом, они говорят, что с грузинами проблем быть не должно, они их прекрасно знают и в случае чего нас можно даже будет передать грузинскому посту с рук на руки. В результате все же решаем идти Мамисони - если, конечно, нас туда выпустят. А пока сидим и ждем коменданта, который и должен решить нашу судьбу.
Надо сказать, что бардак в части редкостный. Солдаты на построении держат руки в карманах, курят, да и офицеры не лучше. Основная функция часового - не выпускать пасущихся свиней за территорию части. Их побег - это единственная ситуация, когда часовому разрешается выйти за ворота.
Особых слов заслуживает туалет. Если по малой нужде туда сходить еще можно, зажав нос и закрыв глаза, то по большой просто немыслимо. И когда мне приспичило, я нагло пошел за ворота. Эй, ты куда? - спрашивает часовой. Да я скоро - отвечаю ему, и прыг в канаву за воротами. Слышу, абрек грустно покрикивает, стоя у ворот: эй, ну гдее ты? Убег что лы? Эй, давай обратно... Потом до него доходит: эй, Палма, ыщы! Ыщы, убег! Бежит за ворота Пальма, находит меня, виляет хвостом и с сознанием выполненного долга возвращается в часть. Эх, Палма, че , не нашла? Савсем убег? Абрек безумно рад увидев меня возвращающимся.
В 21:00 приезжает комендант. Тут уже никаких разговоров, у нас отбирают паспорта, и объявляют официально, что мы задержаны. Вызывают следователя-чекиста из Владикавказа. Нам предстоит ночь в зоне.
Размещают нас под навесом на бетонном полу. Хорошо, снаряга позволяет комфортно провести такую ночь. Но утром у Анки все равно уже сдают нервы, она пробует объявить сухую голодовку, мне едва удается ее успокоить. Мы начинаем качать права. Вояки все задержки валят на отсутствие бензина для доставки нам этого самого чекиста. Но к полтретьего он все же пребывает.
Допрос начинают с меня. Длится он полтора часа, куча вопросов по делу и не по делу, маразм короче. С моих слов пишут, что лежит в моем рюкзаке. Я решаю не врать и перечисляю все, вплоть до GPS, называю модель - Garmin 12 вроде разрешен к применению. Потом тотальный шмон. Особенно чекиста заинтересовал пакет с чаем, он как ищейка долго принюхивается, нет ли там чего наркотического. Из велосипеда даже пробочки из руля вытащил, пальцем там поковырялся. GPS посмотрел, сверил модель и на этом успокоился - я даже был несколько удивлен, что он по модели въехал, что тут ничего противозаконного.
С остальными разобрались побыстрее. Потом опять вызвали меня, говорит дескать, что уголовного состава у нас нет, а за административное нарушение нас оштрафуют. Но не сегодня, а завтра, а сейчас бумаги увезут на утверждение в Бурон. Я сообщаю своим, что до завтра нам сидеть тут. Анка просит, чтоб я договорился о свободном выходе за территорию части без вещей. Чекист не против. Но тут возмущается зам командира части (ублюдок тот еще) - дескать, итак в части бардак, а тут задержанные взад-вперед гулять будут. В результате Анку с Лешей выпускают тут же, а я еду с чекистом в Бурон для оформления бумаг. 16 км вниз до Бурона на армейском "козле" едем больше часа. По дороге чекист так робко меня спрашивает - мол, мы уже вроде все порешили, раскажи мне, а что такое GPS? А я то думал, он знает...
В Буроне долго торгуемся насчет суммы. Вроде по закону минимум 10 мин. зарплат с человека, но с другой стороны я твержу, что закон мы не нарушали, и пусть я тут еще неделю проторчу, но таких денег платить не буду, а любой суд меня оправдает. Сходимся на штуке со всех троих.
