– Вот, господин Хардов, это наши выпускницы. Смотрите внимательно, выбирайте любую.

Пятнадцать девушек в одинаковой форме воспитанниц хозяйственной академии застыли, боясь пошевелиться. Короткие юбки, полупрозрачные блузки. Идеальная осанка, прически волосок к волоску, восторженное выражение лица, выдающее полное отсутствие собственных мыслей.

Я покосилась на соседку «по несчастью», такую же студентку академии, как и я, и непроизвольно скривилась. Пожалуй, большего унижения, чем эти «построения», здесь не было.

И возможно не только здесь, но и во всей нашей священной республике.

А все ради оборотня, пришедшего сегодня выбрать себе специально обученную «невесту». Высокий черноволосый мужчина в деловом костюме неторопливо прохаживался напротив выставленных напоказ девушек.

Если бы пару лет назад кто-нибудь сказал мне, что я стану одной из этих «счастливиц», то плюнула бы ему в лицо. Я была самой обычной и жила самой обычной жизнью в небогатой семье. У меня были мечты, планы. Все старшие классы я подрабатывала консультантом в магазине одежды, ради того, чтобы иметь возможность нанять репетиторов и подготовиться к поступлению в университет. Мечтала быть дизайнером, творить, создавать.

И у меня получилось. Я справилась, поступила. Мой первый год обучения был лучшим годом в моей жизни. А потом мне исполнилось девятнадцать. И на ежегодном обязательном медицинском осмотре мне сказали, что я вытянула «счастливый» билет.

Оказалась одной из тех человечек, что способны зачать от оборотня. А раз так, значит, мой гражданский долг – это пройти обучение в хозяйственной академии и стать женой нелюдя. Забыть про свою прошлую жизнь и полностью посвятить себя новой, «лучшей» судьбе. Никого не волнует – хочу ли я этого.

До сих пор помню слова врача: «Деточка, ты не понимаешь, какая честь тебе выпала. Ты не просто себе безбедную жизнь устроишь. Ты поможешь государству!»

– Какие вам больше нравятся, темненькие, светленькие? – лебезила перед оборотнем деканша. Ее голос сочился такой патокой, что от него сводило зубы и нестерпимо хотелось пить.

– Молчаливые, – фыркнул мужчина, закатив глаза.

Он мне и так с самого начала не понравился, а теперь и вовсе показался отвратительным типом. Короткие волосы, цепкий взгляд, который заставлял ежиться каждый раз, когда скользил мимо. От оборотней в принципе нельзя было ждать ничего хорошего. Они считали себя хозяевами республики и вели себя по отношению к людям соответствующе. Высшие должности республики дозволялось занимать лишь им, владеть ключевыми предприятиями – тоже.

Взгляд оборотня вдруг остановился на мне. Заметила, как он чуть принюхался – дурной знак.

– Я молчать не умею, – ляпнула еще до того, как успела прикусить себе язык. С другой стороны – пусть выберет себе другую дурочку. В академии было полно тех, кто действительно считал, что им «повезло».

Оборотень заинтересованно поднял бровь.

– Как ее зовут?

– Господин Хардов, у нее не самая лучшая характеристика, – деканша только что не танцевала рядом с гостем. – Если бы вы позволили, я бы порекомендовала вам…

– Я спросил, как ее зовут, – и вроде бы он даже голос не поднял. Не поменял тона. Но в комнате сразу стало холоднее на несколько градусов, а все волоски на теле встали дыбом.

Деканша, кажется, испугалась больше всего. Несколько раз открыла и закрыла рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– Даниила, – не сразу справившись с собой, произнесла женщина. – Но, как я уже сказала, она имеет нарекания, несколько взысканий…

– Разве это не мужское имя?

– Ну мужское, и что? – не стерпев, возразила я. Мое имя – досталось мне от отца, и я искренне ненавидела, когда кто-то начинал цепляться по этому поводу, а такое в моей жизни было не редкостью.

Девушки в шеренге ахнули, соседки отшатнулись как от прокаженной. Говорить с оборотнем без разрешения считалось чуть ли не главным пороком будущей «невесты», за подобную наглость можно было запросто получить ночь в «ящике».

– Простите, господин Хардов! – испуганно запричитала деканша, – я не должна была приводить ее на смотр, не выбив перед этим всю дерзость. Позвольте вас заверить, что девица получит самое суровое…

– Давайте ее.

Радость от того, что я наконец оказалась за воротами академии, была недолгой. Но, тем не менее, невозможно было не улыбнуться тому, что ушла из ненавистного места. Больше никаких построений, жизни по распорядку, заучивания тупых правил, бесконечного восхваления нашей праведной страны и ее лидеров.

«Всегда может быть хуже», – тут же поспешила напомнить сама себе.

Оборотень подозрительно оглядел меня, словно ждал, что я могу в любой момент выкинуть какую-нибудь глупость, и я, дабы не разочаровывать его, улыбнулась самой дурной улыбкой, на какую только была способна.

Господин Хардов, как представила его деканша, на это лишь поморщился и кивнул на стоявшую рядом черную спортивную машину.

Вещей у меня с собой набрался только маленький пакет – нижнее бельё и чулки, подарок от факультета на «помолвку». Ничего из прошлой жизни брать в академию не разрешалось, а в стенах учебного заведения все считалось общим.

«Интересно, если я сейчас попытаюсь убежать, как он поступит?» – думала я, подходя к машине. Как будто у меня был выбор, садиться в нее или нет. Как будто после того, как за меня была уплачена огромная сумма в фонд академии, я действительно смогу найти хоть где-то убежище.

Даже за границей, где нет таких жестких законов, меня не спрячут. Предпочтут выдать беглянку оборотням, чем ссориться влиятельной республикой.

Немного замешкалась, и в это время оборотень галантно открыл передо мной дверь. Было видно, что он не старался показаться лучше, чем есть. Просто отточенное движение, что-то на уровне подсознания или привычки.

Вздохнув, скользнула на заднее сиденье. Мужчина сел на место водителя.

Хозяйственная Академия располагалась в заповеднике, в котором полно диких зверей. С одной стороны – это преподносилось как экологически чистое место, лучшее, что могла предоставить наша страна для будущих невест, а с другой – еще один способ не дать этим самым невестам сбежать. Даже если переберешься через высоченный забор и уйдешь от охраны, то в радиусе ста километров не найдешь ни одной живой души, если не считать тигров, которые охотятся в здешних лесах.

Судя по тому, с какой скоростью пролетали мимо стволы деревьев и как меня вжало в кресло на старте, ехали мы очень быстро. Пристегнувшись, отвернулась к окну, стараясь не думать о том, что будет дальше.

– Не хочешь что-нибудь спросить? – неожиданно прервал тишину оборотень.

– Нет.

– И почему? – безэмоционально поинтересовался.

– Вы же сказали, что любите молчаливых, – пожала я плечами.

На самом деле вопросов миллион. Вот только показывать заинтересованность и зависимость от сидящего впереди мужчины мне не хотелось. В любом случае, он расскажет только то, что сочтет нужным.

– Ты быстро учишься, – хмыкнув, заметил он, снова погружаясь в молчание.

Машина резко затормозила, меня тряхнуло вперед, ремень впился в грудную клетку так сильно, что, показалось, – сломает ребра.

Пока я приходила в себя, оборотень успел выйти из машины. Потянулась вперед, пытаясь рассмотреть, что произошло.

На краю дороги лежал мертвый тигр. Огромный свирепый хищник с разодранной глоткой.

А ведь я несколько раз действительно была близка к тому, чтобы сбежать из академии и отправиться через стену в неизвестность. Поговаривали, что кому-то из студенток удавалось. Что с ними случалось потом, никто не знал, но я считала, что даже смерть лучше жизни в академии. А сейчас, глядя на мертвое животное, могла только благодарить богов, что не сделала этого. А ведь есть еще тот, кто его убил. Вот где, должно быть, настоящее чудовище!