Сергей хаотично переваривал всю информацию, мозг отказывался думать, какие то, обрывки мыслей пытались выстроиться в логическую цепочку, страха сесть в тюрьму не было, были сомнения, а точно на два года, или больше, а если что пойдёт не так как говорит Николай. И что они там украли, что за афёра?
- Выкуплю Покоя, а куда его деть, как он без меня, кто будет смотреть за ним? - все эти вопросы сыпались на Сергея снежным комом, который рос всё больше и больше.
- Шесть: выдавил Сергей из себя сиплым голосом.
- Что шесть? Что ты сказал?: - переспросил Николай.
- Шесть тысяч рублей: уточнил Сергей: - мне нужно шесть тысяч рублей, я хочу построить денник, закупить фураж, сделать леваду, найти надёжного человека, что бы моя лошадь была в уходе, а не брошена.
- Сан Саныч всё это время сидел, молча, потом сказал: - Сергей, я присмотрю за твоей лошадью, и Покою спокойней будет со мною, чем с кем-то другим, я думаю, что помогу тебе с лошадью, тем более что конеферма разваливается и у меня будет больше свободного времени.
Обговорив некоторые детали, и уточнив и заполнив пробелы, мужчины пожали друг другу руки, и разошлись. Сергей всю ночь не спал, мысли крутились в голове, он понимал, что два года в тюрьме это плата за Покоя, всего два года, как в армию сходить, только без побывки, ничего прорвусь, нужно строить денник, леваду, закупить фураж, сено, короче работы много, а времени в обрез.
Как и договорились с Николаем, Сергей написал заявление с повинной в ОВД. Следователь особо не был против такого исхода дела, взяв с Сергея подписку о невыезде, и отпустил его домой. Только сказал, что нужно будет явиться по повестке пару раз, уточнить какие либо мелочи, и посоветовал не затягивать со своими делами, и привести их в порядок, на всё про всё у Сергея две недели. Покоя Сергей выкупил за четыре тысячи рублей, помог Сан Саныч уговорить зоотехника. Всю последующую неделю Сергей строил из своего старого сарая денник, утеплял его, делал вентиляцию, отрезав часть огорода, построил леваду для прогулок Покоя, закупал фураж и сено. Неделя пролетела незаметно, в середине второй недели всё было готово, и Сергей пошел забирать Покоя с конефермы.
Войдя в конюшню, Сергей увидел Сан Саныча, он шёл ему на встречу, держа в руках папку, протягивая ее, вперёд сказал: - держи ты собственник, Покой теперь твой.
- Да мой, я всё приготовил и я его забираю. Сан Саныч у меня остались деньги на фураж, когда закончится, докупите, на два года должно хватить: - сказал Сергей, передавая купюры бригадиру.
- Не переживай Серёга, я всё сделаю, твоя лошадь будет в порядке. Иди, он ждёт, уже давно весь извёлся: - похлопав по плечу Сергея, Сан Саныч направился к выходу.
Сергей подошел к деннику Покоя, жеребец не терпеливо переминался с ноги на ногу, готовясь к дороге, зная, что его ждёт долгий путь, его движения сопровождались тихим ржанием и фырканьем, как будто он говорил: - ну что ты так долго, где ты ходишь, я весь заждался.
- Иду, иду: повторяя, сказал Сергей, заходя в денник.
- Что заждался, готов к переезду? Я, тебе приготовил новый дом, там ты проведёшь следующие два года. А я, два года в тюрьме, и когда мы встретимся, тебе будет девять лет, а мне тридцать. Молодой человек стоял рядом с лошадью, обняв его за шею, а лошадь, положив свою большую голову ему на плечо, тихо пофыркивая, толи плача толи успокаивая Сергея, прижав головой к себе и не желая отпускать друга.
- Пора идти, Покой, пора: - сказал Сергей, накидывая чембур на шею лошади.
Так они и шли рядом, человек и лошадь, Сергей и Покой, оба чувствовали и понимали, что они расстаются.
На тёмных улицах небольшого посёлка, было безлюдно, ещё был не поздний час, и в окнах горел свет, где то на улицах и во дворах домов была слышна речь. Молодой мужчина худощавого телосложения, с короткой стрижкой и ранней сединой быстро направлялся вглубь улицы, он шел уверенной походкой, ловко огибая лужи, словно округлые куски зеркал, подсвеченные лунным светом. Да он знал эту улицу и знал куда идти, подойдя к калитке крайнего дома, мужчина на минуту замер, как бы прислушиваясь к звукам, доносившимся из глубины двора. Потом тихо отперев калитку, он прошел мимо крыльца дома, на задний двор, где то в глубине двора ближе к огороду стоял старенький сарай, и чем ближе подходил человек к старенькому сараю, тем громче становились звуки, звуки лошади, лошади бьющей копытом по двери. Когда Сергей открыл дверь сарая, Покой издал визг, а потом с тихим гортанным звуком начал обнюхивать Сергея. И словно успокаивая себя и Сергея, говорил: - ну вот и всё, мы вместе.
Рассказ. Покой.
Яркое солнце пробивалось сквозь грязные окна конюшни, освещая длинный проход меж денников. В дальнем деннике, вдыхая воздух своими большими ноздрями и периодически издавая звуки ржания, стоял жеребец русской рысистой породы, статный, округлые бока, густая грива, тёмно-гнедой масти, он постоянно выглядывал в проход, словно высматривая кого-то. Большие живые глаза всматривались в глубину конюшни, а заострённые уши постоянно двигались, пытаясь поймать среди сотен звуков, тот самый, единственный, который был с ним с самого рождения, звук друга, его голос, запах, шаги, он его чуял раньше, чем мог увидеть. И когда его друг только входил в конюшню, жеребец радостно извещал всю конюшню, как бы говоря, - я тебя слышу, я тебя жду!
По родословной жеребца звали Спокойный, потомок породистых лошадей русской рысистой породы, с отличными спортивными показателями, его отец несколько раз выигрывал бега, а мать давала отличное потомство, на котором конезавод зарабатывал хорошие деньги. Но этого, Спокойный не знал, и знать не мог, он даже не мог и предполагать какая судьба его ждёт. Если бы родители лошадей могли рассказать своим детям, о своей жизни, они бы много поведали, о спорте, о людях, о взаимоотношении людей и лошадей. Отца Спокойного, списали в шесть лет, так как из-за травм, начали падать спортивные показатели, лечение стало слишком дорогим, разбитые копыта, разорванные сухожилия. Это только малая часть его бед, потом его перевели в статус жеребец производитель, там начался другой этап его жизни. Пал отец Спокойного от случной болезни, не прожив и половины лошадиного века.
