Солнце только-только засияло на крышах домов. Август переродился. Он шел по совершенно пустым улицам, желая только одного – посмотреть в живые глаза – глаза Шарлотты.

Глава 14

С событий той ночи прошла неделя, и внешне Август пришел в себя. Однако это было далеко не так. Август снаружи казался таким же как обычно, только еще более безэмоциональным, но внутри с каждым днем все сильнее и сильнее разрасталась пустота. Он часами смотрел куда-то в пол. Он не мог приступить к работе, и поэтому все отчеты и документы взяла на себя Шарлотта. Он реже и реже выходил из своего кабинета, а на предложение прогуляться отвечал отказом. Он не брал трубку, когда ему звонили друзья, а с Шарлоттой общался только по делу.

Девушку все это расстраивало. Ей очень не хватало его внимания и его заботы, к которой оказалось так легко привыкнуть. Она чувствовала себя брошенной игрушкой в компании отчуждённого и холодного спутника. Казалось, даже лед теплее, чем он. Теперь он позволял себе срываться на подчиненных, хотя раньше был сдержанным и корректным. В конце концов Шарлотте это надоело, тем более, что однажды Август едва не наорал и на нее.

Это произошло из-за букета ромашек, который девушка принесла в офис, чтобы немного освежить обстановку. Он лежал на столе – Шарлотта просто не успела поставить его в какую-нибудь вазочку – но одним своим видом рассеивал серость кабинета. Август тогда, как только увидел цветы, выбросил их, ни минуты не задумываясь. Девушка расстроилась, она сама купила букетик, хотелось порадоваться. Она так и не поняла, чем Августа обидели цветы, предположить, что Август приревновал ее к кому-то, было уже практически невозможно: мужчина своим отношением заставил Шарлотту вспомнить, что значит быть неуверенной в себе. С тех пор девушка стала избегать Августа и сама.

Причина же на самом деле была простой: ромашки любил отец, Шольц-старший, – цветы всегда стояли на столе в гостиной, их растили в саду. Для Августа они стали символом сразу нескольких травмирующих воспоминаний, и тревога окутала его разум, стоило лишь увидеть букет.

Всего этого он ей не сказал, только ожег воспаленным взглядом. Шарлотта, несмотря на то, что была личным секретарем Шольца, ухитрялась свести общение к абсолютному минимуму, и самые пустяковые бумажки передавала с посетителями. Она брала работу домой, часто сбегала из приемной, не желая терпеть к себе такого отношения. Ей хватило горького опыта с Вальтером. Августу было абсолютно все равно. Он слишком сосредоточился на прошлом, ничего и никого не видел вокруг себя.

Август глубоко внутри осознавал, что делает другим больно, но собственная боль, душившая его поминутно, не давала мужчине сочувствовать чужим эмоциям. Он хотел бы быть с сестрой в хороших отношениях! Не он первый начал эту войну, однако он ее закончил. Он посмотрел на папку с ее делом, на фото, где она смотрела прямо в камеру, будто ему в глаза, и, оторвав фото, сложил его в блокнот, в который записывал все, что ни происходило.

Теперь у него осталась только Шарлотта, и он не хотел потерять ее. Он попытался бы объясниться, если бы после недели жестокости и десятка обид ему удалось поймать ее и поговорить. Она избегала его с мастерством бывалого шпиона.

Лишь спустя день или два ему представился шанс перехватить девушку в офисе. Это был обычный вторник, она возвращалась с объезда лагерей, и уже собиралась уходить, но ей это не удалось. Август схватил ее за руку, Шарлотта вскрикнула – он прятался до этого момента и напугал ее. Мужчина поволок ее в свой кабинет, она упиралась как могла, но все было бесполезно. Сознание захватила паника, это напомнило ей тот вечер с Вальтером, она не смогла даже закричать, только сдавленно просипела:

– Что ты делаешь?!

Затащив ее в кабинет, он закрыл дверь на ключ. Она злобно посмотрела на него. Сердце колотилось, разгоняя кровь по телу, а в ушах стоял шум.

– Я просто, – он подошел практически вплотную, тяжело дыша. – Я просто хочу понять, почему тебя нет на рабочем месте? – он сказал это как можно спокойнее и как можно сдержаннее, чтобы она успокоилась.

– Я ездила на объекты! – Шарлотта отвернула голову, чтобы глаза не выдали ее чувств к нему.

– Я не про это! – Август был на пределе: никто не смеет ему лгать! – Я не видел тебя три дня!

– Я пишу отчеты, и вы их получаете, я выполняю работу, что вас не устраивает?

– Шарлотта Браун, не выводите меня из себя! – он процедил сквозь зубы. – ты должна работать как раньше. – он взял ее за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

– С чего бы это?! – она повысила голос. – Раньше вас устраивало, если я работала дома, а теперь не устраивает. Обершарфюрер Август Шольц, если вы думаете, что я буду терпеть неподобающее отношение, то я вернусь в гестапо! – она, сказав это, отошла на метр.

– Нет, – он смотрел сквозь нее. – нет… – повторил он в шоке. – Нет только не это! Ты правда считаешь, что я стал сумасшедшим? Что я стал как все те, кто убивает сотнями?! – он снова подошел к ней, – Шарлотта, милая Шарлотта, прошу не уходи от меня, я же пропаду без тебя.

Он говорил это как в бреду, он и правда немного сошел с ума. Шарлотта с возмущением вдохнула, широко открывая рот, чтобы что-то сказать. Закрыла. Она мужским движением потерла лоб, собралась с силами.

– Август, я не знаю, можешь ли ты теперь убивать сотнями, но ты никуда не выходишь, ты всем грубишь, срываешься по пустякам, – она перевела дух, теперь девушка почти кричала. – Ты выбросил мои цветы! Я должна делать за тебя всю работу, уже даже рабочие поговаривают «Шольц слетел с катушек». И ты не хочешь их разубедить.

Тут Шарлотта остановилась, потому что Август с ужасом смотрел даже не на нее – в пол. Она, едва справляясь с дрожью, попыталась немного успокоиться.

– Ты не справляешься, а я не могу тебе помочь. Не знаю, что у вас с сестрой были за отношения, но после вашей стычки ты ведешь себя отвратительно. Тебе нужна помощь. И я сейчас о психиатре. – она заметила недовольство, промелькнувшее по его лицу. – Август, я не шучу.

– Это неправда! Шарлотта, о господи, не нужна мне помощь! Ты меряешь по себе, хочешь, чтобы я тоже сидел на таблетках, как наркоман.

Девушка проглотила обиду. Эти слова лишь доказали полную неадекватность Августа. С горечью она проговорила:

– Ты не понимаешь, Август. Даже зависимость для тебе сейчас лучше, чем то состояние, в котором ты находишься…

– Я не сумасшедший, как ты! – выкрикнул мужчина, сжимая голову руками.

Шарлотта не выдержала. Ее терпению есть предел, тем более, что до Августа не представлялось возможным достучаться. По себе девушка знала, как тяжело признать собственную беспомощность, обратиться к медикам, позволить себе довериться. Но ей и самой теперь нужна была помощь, она не намного стабильнее Шольца и эта «беседа» предвещает ей ночные кошмары.

– Открой дверь. – ледяным тоном отчеканила девушка. – Открой или ты ничем не лучше убийц, на которых боишься походить, потому что приволок меня сюда силой.

Мужчина взъярился, будто лопнула струна, вскинулся. Сил бояться у Шарлотты уже не осталось, по щекам потекли нервные, неконтролируемые, горячие слезы. Это отрезвило его ровно до того, чтобы зло распахнуть дверь и выпустить девушку. Он стоял, тяжело дыша и слушал, как ее каблуки стучат сначала по пустому коридору, затем по лестнице. Стук гулко отдавался в ушах и когда она уже ушла. Август прислонился к стене. Что он наделал? Он же хотел извиниться. Видимо, он действительно идиот. От злости он снял свою фуражку и бросил на пол.