Как княжь сдержался, как не объявил тут же виноватым - то богам только и ведомо. Верное замыслил что-то. Ишь как улыбку в бороду спрятал!

- ... А как выронил Лобан калиту-то, этот руку протянул, шасть и в плащ свой обернул. Подальше от глаз, значит.

- Разверни. - княжь процедил, поворачиваясь к Безроду.

Ну вот и все! Безрод улыбнулся небесам. И сколь ни толкуй, что твое, не поверят. Теперь не поверят. Вытянул руку в сторону, разжал четыре пальца из пять, плащ, повисший на пальце как на крюке, опал, на лету развернулся и на землю, негромко звякнув, упала калита. Она никогда не звенела громко и полновесно. Никогда.

- Лобанова?

- Она! - закивал четвертый.

Не тряси головой, дурень, мозгу вытрясешь. Безрод усмехнулся, хуже уж всяко не будет, плюнул видоку на сапоги.

- Да ты ополоумел, безрод! - рявкнул какой-то дружинный, не выдержавший дерзости. Ничей и ухом не повел, смотрел на княжа мрачнее тучи. Княжь жестом успокоил дружинных, прищурился.

- Так скажешь кто ты? Иль княжь недостаточно хорош, чтобы ответ держать?

- Безрод я и есть.

- Да ну?

- Подковы гну. - буркнул Безрод под нос. Княжь и не услышал ничего, только бормотание какое-то.

- И впрямь никого родных? А какого роду племени?

Безрод только плечами пожал.

- А калита, конечно, твоя? - княжь мало не смеялся, а дружинные, все как один, ехидно ощерились.

Ничей насупился. Вот к чему ведет! Мол, знаем мы все, скажи еще всю жизнь копил.

- Моя!

- Сколь там рублева?

- На справу хватит.

- Что скажешь? - княжь вытянул палец к видоку.

- Справу? - аж задохнулся праведным гневом четвертый. -За лошадьми поутру собрались. На четыре коняки и наскребли. Небось в порубе по щелям остальное рассовал!

Безрод промолчал. Все, считай, потерял, а затеять спор - и достоинства лишиться.

- А откуда ты в город явился? - княжь так ядовито улыбнулся, так мило и паточно, что у Безрода под ложечкой заныло. Пакость готовит, не иначе.

- Волочков я человек. - скрывать толку нет. Уже, верное, сам знает.

- Так ведь пала Волочкова дружина! княжь с улыбкой оглядел воевод и бояр. Те согласно закивали.

- Дружина пала, а я остался.

- А как же так вышло? - княжь спрашивает, а будто нож в сердце вонзает, колом осиновым к земельке прибивает. Что ни скажи - одно и выходит.

- А так и вышло! - огрызнулся Безрод. -В сече уцелел.

- А правда ли то, что ты незнамо какого роду племени? А может знамо то? - все дворище сообразило наконец куда княжь гнет, возмущенно загудело.

- Не ведомо то ни мне, ни кому еще.

- А может как раз... - княжь взял паузу, все дворище замерло. -... полуночник ты? Потому и жив остался? Сам навел, вот свои и пощадили?

Безрод побелел от ярости. На подгибающихся ногах шагнул к княжу. Тот сидел спокойно и бровью не повел, но будто стена встали с обнаженными мечами дружинные перед княжем. Сам не бросится - не зарубят, до конца еще далеко, приговор еще не оглашен. Замер Безрод после шага, да не потому, что побоялся. От злости так полыхнуло в голове, чуть душу богам не отдал, упал бы не обопрись на меч. Встал перед княжем, зашатался, глаза искры метали, зубы скрипели.

- И сказать-то нечего. - княжь с притворной жалостью покачал головой, показывая всему дворищу пальцем на Безрода.

Есть что сказать, княже, есть, вот только опираюсь на слово свое, а забери его и упаду. На слове своем только и стою, а слово мое длинно, сизым отблескивает, черен костью выделан, лезво узором ледяным травлено. Вот тебе мое слово.

- То-то за эйяра давеча на пристани встал! - вспомнил кто-то из бояр.

- Может и эйяр я. - мрачно процедил Безрод. -Да только когда без суда у тебя купцов бьют, и тебе чести немного.

- Тебя-то по суду побьют. - пообещал княжь.

- Они не кончили, так ты добьешь. Безрод кивнул в сторону мертвецов и покачнулся. Если бы не меч, упал дружинным в ноги.

- Так то они против тебя зло умыслили? с притворным удивлением воскликнул княжь.

- Они.

- Оно и видно. - все дворище грянуло хохотом, Безрода едва с ног не снесло этим ревом. Устоял.

- А пояса пошто себя лишил?

Безрод промолчал. Слова бесполезны. И не успеть княжа за глотку взять. Не успеть. Те молодцы костьми лягут, а княжа не дадут.

- А не потому-ль, чтобы с глаз людей дружинных долой исчезнуть, мол, как и не было такового и ни в чьей дружине боле не всплыл? Будто полег со всеми в той сече. А что ходит по свету голь перекатная, так, мол, кому какое дело?

Все-то ты, княже, уже решил, все-то тебе ясно. Да только не пойду я в поруб. Не пойду. Тут лягу, под мечами твоих дружинных, положу сам сколь смогу и лягу. Не свою, Тычок, ты погибель чуял, а мою. Только ты может и вспомнишь добрым словом, да боле некому.

Княжь поднялся, дворище замерло. Все ясно, как день белый. Не будет пытания судьбы один на один. Княжь только и сказал:

- Повинен!

Вот и все! Все дворище шумно выдохнуло.

- То ли сказал ты, княжь, что повинен я в двух смертях? - Безрод свел брови на переносице, а все морщины проступили так четко, будто из дуба лицо резано.

- Да.

- То ли сказал ты, княже, что и в погибели Волочковой дружины я повинен?

Ворожцы, уже было изготовившиеся посохами освятить приговор княжа, замерли с поднятыми руками. Верховного ворожца, Стюженя среди них не было.

- Да. - княжь помялся, но выдавил из себя и этот приговор.

- А правду ли бают, княжь, что двум смертям не бывать, а одной не миновать?

- Да. - княжь глаза сощурил, пытливо вгляделся в Безрода. Не понимал Жалощ ничего, и никто вокруг не понимал.

- Хоть помру не напрасно. - Безрод буркнул под нос, медленно повернулся к четвертому. Жалощ догадался, понял, закричал на все дворище, будто гром громыхнул.

- Стой, безродина! Стой, падаль!

Безрод и бровью не повел. Подшагнул к онемевшему от страха четвертому, у того аж ноги от испуга отнялись, мгновение смотрел в глаза лжецу и указательным пальцем, выметнув руку вперед, точно из лука пущенную, пробил ямку под горлом, как раз посреди ключиц.

- Три. - Безрод вырвал палец из раны, хлынула кровь, забулькало в горле и четвертый повалился наземь, дергаясь будто падучей хворый. -В трех смертях повинен, княже. Прости не кланяюсь. Не по заслугам честь.

Пока бежали к нему разъяренные дружинные, Безрод подумал, что не много наберется таких, как он, кто от прошлой жизни себя отрезал и словно не живет более. Просто идет по дням и дело делает, а не живет - так и терять нечего. А княжь всего-то первый средь равных, в сече поди каждый в лицо смерти глядится и голову не гнет. Что богами отмечен - так то да, а и на старуху бывает проруха, Безрод будто въяве углядел червя, что душу княжа точил, кусал, во зло вводил, но легче ли казнимому, если с жалью меч на шею ведут?