– Приятно познакомиться с вами, Илюминада. Скажите, – попросила Гленда, – бизнес идет хорошо?

Луми замерла, уставившись на любопытных гостей.

– По-почему вы спрашиваете? – поинтересовалась она.

Гленда прочистила горло.

– Ну, я уже на пенсии, но раньше я владела рестораном морепродуктов «Pesce di Mare» на Морнинг-сайд-Хайтс.

Луми кивнула, когда до нее дошли слова женщины. Так вот где она ее видела. Несколько лет назад она заходила в «Pesce di Mare», когда еще училась в кулинарной школе.

– Как вы понимаете, – продолжила Гленда, – я знаю кое-что об этом бизнесе, – она оглядела ресторан, сочувственно нахмурившись. – Просто еда отличная, а для вечера четверга у вас слишком много пустых столов.

Луми вздохнула. Она была не в настроении слушать наставления посетителей, пусть даже коллеги – хозяйки ресторана.

– Вы не думали разработать стандартное меню? – спросила Гленда.

Луми отошла на шаг назад.

– Простите, мне нужно проследить за приготовлением кокосового пудинга, – ответила она.

– О, пожалуйста, не принимайте это на свой счет, милая. Слушайте. Вот моя карточка, если вдруг понадобится моя помощь, – сказала Гленда, протягивая квадратик белой бумаги. Гленда и Джонатан обменялись взглядами, когда Луми взяла карточку, быстро поблагодарила женщину и ринулась на кухню.

Она распахнула дверь и чуть не врезалась в Брайдена и Магду, кинувшихся прятать фляжку с ромом.

– Подождите. Дайте мне, – попросила Луми.

Пара потрясенно смотрела, как Луми налила себе стакан и выпила одним глотком. Магда выглянула из окна кухни, пожала плечами и принялась готовить для Луми маленькую миску санкочо. Она добавила немного сухого бекона и веточек кинзы.

– Спасибо, Магда! – сказала Луми, благодарно вздохнув, когда Магда передала ей миску и подмигнула.

Луми заставила себя сесть за крошечный деревянный стол в своем кабинете и поесть немного жаркое. Стол – единственный оставшийся в ресторане намек на ее бывшего парня, Колтона. Он купил стол для нее на распродаже старых вещей на заднем дворике, на которую наткнулся в Ньюарк, куда ездил на поэтический слэм. Луми приказала себе перестать думать об этом и сосредоточиться на своей миске. После первой же ложки ее плечи расслабились, а напряжение в груди исчезло. У Магды всегда получалось наполнить каждое жаркое материнской заботой.

По животу распространилось тепло, которое постепенно ослабило желание кричать. Оно поднималась в горле Луми с момента разговора с Глендой и ее мужем. Эта тема не покидала ее мысли, но что еще она могла сделать, когда уже и так вложила все, что было?

Жюльен Дэкс вытер пот со лба рукой, покрытой веснушками, и откинул назад выбившийся рыжий локон. За последние двадцать минут пять раз заказали стейк au poivre[4], и ему удалось справиться со всеми заказами. Краем глаза он заметил своего су-шефа Симона, сидящего на стуле и проверяющего последние посты «Инстаграма» из Парижа. Жюльен сцепил зубы.

Прежде чем он успел спросить Симона, как там утка в апельсинах, дверь залы распахнулась. Зашла Фэллон, непревзойденная официантка. Ее розоватый лоб сморщился от смущения.

– Что случилось? – спросил Жюльен.

Фэллон вздохнула.

– Шеф, посетитель пожаловался, что нет кетчупа… снова.

– Хм-м-м, – Жюльен кивнул, и прежде, чем она успела еще что-то добавить, он ворвался в зал. Его взгляд оттолкнулся от кремовых стен, метался от одного забитого круглого стола к другому.

– Кто здесь попросил кетчуп?

Мужчина в очках за столиком ближе всего к двери встал и поднял руку.

– Поработайте над своими вкусовыми рецепторами, сэр. Это трехзвездочный ресторан, мы не подаем здесь эту красную мерзость. Однако я буду рад предложить вам беарнез, соус руйе, ремулад эстрагон. Этого вам хватит?

Посетитель покачал головой.

– Нет. Я хочу кетчуп.

– Ну, а я – золотую лодку, – ответил Жюльен, – но это, судя по всему, в скором времени не произойдет.

Мужчина сощурился.

– Я оставлю плохой отзыв на YELP, как только доберусь домой.

– Поступайте как знаете, сэр, – сказал Жюльен. – Никто, имеющий для меня значение, не станет расстраиваться из-за отсутствия кетчупа в нашем ресторане. И пожалуйста, если хотите, то уходите из моего ресторана. То, что вы уже съели, – за счет заведения.

Мужчину передернуло, а затем быстро пошел к двери, в то время как остальные посетители наблюдали за всей этой сценой.

– Ну вот, – заметил Жюльен. Он подумывал отвесить поклон, но вместо этого пошел на кухню.

– Это правда, – сказал Симон, не поднимая взгляд, – этот стейк сухой.

Жюльен развернулся на каблуках к нему.

– Откуда тебе знать? – спросил он. – Ты не попробовал его. Ты почти ничего не сделал за весь вечер, разве что просматривал заголовки «Le Monde».

Ты здесь, Симон, в Нью-Йорке. Я бы посоветовал прийти в себя.

– А что, если я не хочу? – фыркнул Симон, снова просматривая ленту в телефоне.

– После того, как я потратил 2000 долларов и несколько недель, помогая тебе устроиться? Ну, тогда бы я сказал: подавись дерьмом.

– Вот это наглость! Я не стану терпеть такое обращение, – сказал Симон, кидая лежащее рядом полотенце на пол, и выбежал.

Жюльен пожал плечами и ушел размалывать перец. И только когда он позже вечером написал Симону, а тот в ответ прислал ему эмодзи ножа, Жюльен понял, что Симон не вернется в «ДЭКС».

В шесть часов на 218-й Западной улице в воздухе висел острый запах жарящихся пончиков. Луми не могла понять, как персонал «Твин Донат» не чувствовал тошнотворную вонь дешевого масла, жарившегося на слишком низкой температуре. Хуже всего то, что он затмевал аромат любой другой еды, которую готовили на той же улице и которая так нравилась Луми. Например, запах длиннозерного риса, который во многих семьях готовили идеально.

Запах риса проникал через ее дверь, поскольку ставни были плотно закрыты в попытке спастись от прохлады ноябрьского дня. Луми так и не привыкла к нью-йоркским зимам. Она включила терапевтическую лампу дневного света и уселась на диван с коробкой фисташковых профитролей, которые Магда приготовила для нее в свободное от работы время.

Только она развязала фиолетовую корсажную ленту, как у нее зазвонил телефон. Луми вздохнула, с тоской глядя на профитроли. На экране появилась надпись – Рафелина. Девушка подумывала закрыть телефон подушкой и сказать другу и бухгалтеру, что она на йоге. Нехотя Луми нажала на кнопку и подняла телефон к уху.