Девушка криво улыбнулась, явно задетая моей холодной реакцией на ее излияния.

Наконец мы остались вдвоем. Я посмотрел на свою Пуговицу через стол. В ее глазах блеснул огонек раздражения, но она ничего не сказала.

– Просто она стала спрашивать о моей винодельне.

– Мы вроде как бы договорились не врать друг другу.

Меня словно окатило холодным душем.

Да как она смогла понять, что говорила официантка?

– Я немного понимаю по-итальянски. Она клеилась к тебе, думая, что я тупая американка, которая ни черта не понимает. У вас что, все такие хамы?

От гневных ноток в ее голосе мой х*й немедленно встал. Я мгновенно «заводился», стоило мне понять, что она злится. Впрочем, я не обижался на нее.

– Сегодня мы спим вместе. Так что не очень-то распространяйся.

– Бесит она меня…

Перл взяла из корзинки хлебный ломоть, разломила его на несколько кусков и стала отправлять их в рот один за другим.

Я довольно редко посещал рестораны. Как правило, когда встречался с кем-нибудь или если проводил деловые переговоры. Если же мне хотелось вкусно поесть, я предпочитал то, что готовил мне Ларс, поскольку дома не нужно было вести застольных бесед.

– Ты ходишь на свидания?

– Ну вот сейчас…

– Нет. Раньше, до меня?

Вот уж совсем мне не хотелось рассуждать с ней о подобных вещах, но я понимал, что это одно из условий нашего договора. Если бы она молчала, то за столом царила бы гробовая тишина. Меня это вполне устроило бы, но Перл требовалось поболтать.

– Ну, у меня случались романы… время от времени.

– Но ты, наверное, не лупил своих подруг так же, как меня?

– Бил, еще как.

Для меня в этом заключалось самое главное в отношениях. И если женщины доверялись мне, то позволяли выделывать с ними очень интересные штуки. И тогда они наслаждались и просили еще.

– А когда-нибудь ты мог обходиться без этого?

– Очень редко.

Действительно, пару раз со мной такое случалось, но удовольствия я не испытывал. Насилие было непременной составляющей секса, и только через него я мог выплеснуть свои эмоции.

– И надолго такие девушки не задерживались.

– А ты никогда не думал жениться? Детей завести?

– Нет.

Мой ответ прозвучал грубовато. Об этом совсем не стоило говорить. Учитывая род моих занятий, я не мог бы должным образом заботиться о своих домочадцах. Мне не следовало ни жениться, ни становиться отцом. Я постоянно был на мушке у моих врагов. И если что, то первыми их жертвами стали бы мои близкие.

А я бы уже не пережил новых потерь.

Пуговица поняла, что перешла границу, и осеклась.

– Прости, что задела тебя…

– Больше не делай так.

– Просто мне интересно. Я не хотела причинить тебе боль.

– А ты думаешь когда-нибудь?..

– Нет.

Я даже не успел закончить фразу.

Ее ответ меня удивил. Когда она попросила устроить ей романтическую вечеринку, мне показалось, что она все еще верит в любовь. Но, возможно, я ошибался.

– Почему, позволь узнать?

– Я никому не доверяю. И вряд ли смогу.

Она доела последний кусочек хлеба и принялась за следующий ломоть.

Я же не прикасался к корзинке – хлеб я не любил.

– Нельзя же ломать свою жизнь из-за этой сволочи.

Да, такого садиста, наверное, еще не было. Я-то тоже не ангел: преступник, убийца, злодей. Но такого я себе не позволял.

– Ты обязательно найдешь достойного мужчину.

– Даже если такой и найдется, я уже не способна доверять. Это ушло без возврата.

– Все так или иначе возвращается в нашей жизни.

Она покачала головой:

– Если бы видел то, что пришлось мне, то понял бы, что такое невозможно. Я поняла, в какую тварь может превратиться мужчина. Теперь я понимаю, что мужики думают не головой, а головкой. Я узнала, что такое люди… то есть мужчины.

Я мог бы поспорить с нею, но не стал. Я сам был той еще сволочью. Я не насиловал ее, но это не делало меня хорошим человеком. Я платил ей за то, чтобы она раздвигала ноги. Но лучше меня это не делало.

– Грустно, что ты потеряла веру в людей.

– Мне просто раскрыли глаза.

Вернулась официантка с тарелками и поставила их на стол между нами. Она не спускала с меня глаз, начисто игнорируя Пуговицу. Вероятно, она думала, что Перл моя сотрудница или клиент, а не секс-рабыня.

Пуговица смерила девушку тяжелым взглядом. Та разлила вино по бокалам и, к моему облегчению, удалилась.

Как только девчонка отошла, Пуговица несколько оттаяла.

– Ты ревнива?

– Да ни разу, – ответила она, разрезая лазанью. – Просто терпеть не могу, когда на меня смотрят, как на пустое место.

– Может, она приняла тебя за моего клиента?

– Но я-то не клиент, – раздраженно заметила Перл, жуя.

Ага. Замуж она не хотела, никому не доверяла, но тем не менее ревновала. Все это выглядело как-то нелогично. Впрочем, подойди сейчас к ней другой мужчина, я бы немедля прирезал его, как свинью. Но к любви это не имело ни малейшего отношения. Нет, я лишь хотел власти над нею.

– И теперь она поймет это.

С этими словами я протянул руку через стол и сплел наши пальцы. Так мы и сидели, держась за руки и работая вилками.

Едва только наши руки соприкоснулись, я почувствовал ее ответную реакцию. Ее пальцы скользнули по моим и цепко схватили мои. Она взглянула на наши руки, и вместо гнева я заметил в ее глазах страсть.

Мы сидели у окна, закусывали и пробовали которое уже по счету вино. Я перепробовал почти все, что было. Свое я хорошо знал, знал и то, что выпускали конкуренты. Не могу сказать, что они меня впечатлили.

Но Пуговица наслаждалась…

Она наливала себе бокал, затем крутила его, как заправский сомелье.

– Вот это мне понравилось.

– Как раз мое.

– Правда?

Я кивнул.

– И сколько же у тебя наименований?

Непростой вопросец.

– Ну, если навскидку… что-то около сотни.

– Ух ты. А ты всегда интересовался виноделием?

– Да, наверное. Кроме того, еще и крепкими напитками.

– И сам начал свое дело?

Я снова кивнул.

Перл сидела, положив запястья на край стола. Тонкие ее руки выглядели чрезвычайно соблазнительно. Она больше не теребила свою шевелюру, отчего ее волосы рассыпались по плечам и обрамляли лицо так, словно она готовилась к фотосессии. Под платьем не было видно шрамов на ее спине и заднице, но я знал, что они там есть.

– И как же ты начал?

– Ну, долгое время я занимался оружием. Но потом мы с отцом поссорились, и я открыл свое дело. Мне надоело быть подчиненным, мне не нравилось постоянно находиться в тени отца. Так что я забрал свою долю и основал винодельню. Постепенно дело пошло.

– А когда вернулся к теме оружия?

– Когда отец умер.

Не то что бы я сильно горевал по данному поводу. При последнем нашем разговоре мы наговорили друг другу много неприятных вещей. Так что прошло несколько лет, пока мама позвонила мне и сообщила о его кончине.

– Я снова стал заниматься оружием и пригласил в качестве партнера Кейна. Так что приходится заниматься двумя делами одновременно.

И хотя она не проронила ни слова, я заметил вспыхнувший в ее взгляде интерес. Она ловила каждое мое слово – впрочем, она всегда проявляла внимание, о чем бы мы с нею не говорили.

– И тебе нравится?

– Не то что бы.

Я действительно не очень гордился своим занятием. Оружейный бизнес приносил мне больше проблем, нежели он того стоил. У меня была масса врагов, которые не дремали. И самым серьезным из них был Боунс. Мы стали врагами еще до того, как увидели друг друга.

– Но Кейн настаивает, чтобы я продолжал этим заниматься. Ему, видишь ли, не хочется управлять этим делом в одиночку.

– С каких это пор ты стал его слушаться?

Я чуть заметно улыбнулся:

– Да потому, что я и сам знаю, что ему не под силу вести такие дела. Он резкий, порывистый, а я, наоборот, делаю все основательно. Ему подавай все здесь и сейчас, а я не привык торопить события. Да и, в общем-то, он больше скупердяй, нежели бизнесмен. Так что мы уравновешиваем друг друга.