За всем этим наблюдала в режиме онлайн колдунья Праходинка.

Увидев девушку в яме с закрытыми глазами, она истерично захохотала на всю округу. Смех был так громок, что шелестом пробежал по макушкам высоких деревьев, а на земле поднял пыль.

– Ходят тут всякие! – сказала Праходинка, отряхивая корявые руки.

Прятавшиеся в лесу от глупых проделок Праходинки эльфы подняли головы, разбуженные шелестом листвы.

– Ещё одну чью-то жизнь загубила! – с горечью произнёс самый старший из них – Нок.

Тут прилетела сорока-почтальонка и протрещала новость: в яму угодила девушка в джинсах.

Эльфы многозначительно переглянулись: «Та самая!»

Давно ждали они появления девушки из легенды, давно жаждали избавления от злобной колдуньи.

Нок распорядился, чтобы принесли девушку к ним в хижину.

От яркого солнца Урмава открыла глаза.

– Наконец-то! – воскликнул Нок, улыбаясь. – Мы уж боялись, что ты не очнёшься.

– Где я? Кто вы? – спросила Урмава, приподнимаясь.

– Я – Нок, старейший эльф. А ты у нас в хижине. Не беспокойся, тут ты в безопасности: сигналы блокируются крышей нашего дома, и никакая Праходинка тебя тут не отыщет, – сказал эльф.

Урмаве рассказали, что сорока принесла на хвосте новость, как эльфы ночью достали из ямы девушку и как они использовали последние капли живой воды, чтобы оживить её.

– Живая вода? Разве такое бывает? – спросила Урмава, широко раскрыв глаза, присев и свесив ноги с кровати. – Я думала, она бывает только в сказках, – добавила она, растирая ушибленное место на голове.

Старый Нок поведал, как Праходинка забрала все запасы живой воды, а взамен принесла мёртвую.

– В старых книгах твоего отца есть секрет живой воды. Но книги бесследно исчезли. Праходинка сожгла многие тома, а где оставшиеся, никто не знает, – печально рассказал Нок.

– А как же глобально-зеленейшая супермегапуперсеть? Ведь там всё есть! – воскликнула Урмава.

– О! Там есть то, что интересно и важно Праходинке, – с грустью покачал головой эльф.

– Надо идти! – решила отважная девушка.

Не смогли уговорить добрые гостеприимные эльфы Урмаву остаться.

– Будеттрудно – приходи. Поможем чем сможем, – сказали они.

Пристанище Праходинки располагалось на том месте, где раньше была семейная библиотека родителей Урмавы. Поэтому девушка без труда нашла скрипящие от времени ворота и вошла в заросший чертополохом и лебедой двор. Узенькая тропинка вела во дворец. Праходинке тропка была не нужна: она, как все ведьмы, умела летать. Полуразвалившиеся стены дворца были покрыты плесенью и мхом. Посреди двора лежали угли от большого костра, который разожгла ведьма, чтобы сжечь книги. Она считала, что люди обойдутся без них, что всем и так хорошо в их тёмных очках.

– А-а-а! Посмотри, кто к нам явился, явился и запылился! И чтоб тебе ещё трижды запылиться и не отмыться! Какая же ты всё-таки живучая! Живучая и вреднющая! Правда, не вреднее меня! Иначе я бы тебя давно съела! – заскрипела зубами Проходинка Первая, то и дело подёргивая за хвост хромого ворона в деревянной клетке. – Урмава-красотулечка собственной персоной! – язвила она. – А порванные джинсы тебе идут. Это модно ныне, ты не знала? Пришла спасать королевство от меня? Не быть тому вовеки! Зло нравится людям, а потому оно сильнее наивного добра! – добавила Праходинка Первая, будто раздуваясь и шевеля скрюченными ушами, которые от кипящей внутри злобы всегда становились зелёно-фиолетовыми.

– Да так не бывает! Добро всегда побеждает зло! Не веришь – почитай в книгах или посмотри в глобально-зеленейшей супермегапуперсети! – ответила Урмава, глядя в глаза Праходинке.

– Какая?.. Какая такая глобально-зеленейшая супермегапуперсеть?.. Нет такой сети в моём словаре и королевстве! – раздувая позеленевшие ноздри и в истерике топая тонкими ногами, кричала колдунья.

А потом, поставив одну ногу, согнутую в колене, на ступеньку и встав в позу, смягчившись и растянув ярко накрашенные губы в слащавой улыбке, произнесла:

– Нет никакой глобально-зеленейшей супермегапуперсети. Есть другая, более мегаглобальнейше-фиолетовая сеть – «Душинет». – И, сцепив руки перед собой, как делают певицы, закатила глаза. – Моя сеть! В ней можно говорить и писать матерные слова, можно оскорблять других, можно жаловаться и сплетничать… Можно писать жалобы, доносы, кляузы. Можно даже побить кого-нибудь, если есть такие способности делать это через экран. Никому ничего за это не будет. Никогда!

Урмава от ужаса закрыла лицо руками. Одна за другой возникали в голове разные идеи, но тут же она откидывала их, понимая, что всё это не подходит в споре с Праходинкой.

– Да ладно тебе, красотулечка! Это называется полной свободой! – хихикнула старая колдунья.

– Кому нужна такая свобода? – негодовала Урмава. – Это, наоборот, нарушение всех правил и норм!

– Молчать! Молчать, говорю! – замахала кулаками Праходинка. – На вот, жуй жвачку! И не разговаривай много!

Она быстро сунула в рот Урмаве кубик своей колдовской жевательной резинки, чтобы он был занят. Но девушка сразу же выплюнула «гостинец» колдуньи, пока жвачка не растворилась во рту.

Хмыкнув, Истеричная и Самовлюблённая развернулась, чтобы уйти, но, остановившись, сказала больше самой себе:

– Нужно будетуказ издать, чтобы все в Праходинии жевали жвачки. Пусть не разговаривают много…

– Ты должна уйти! – крикнула вслед уходящей колдунье Урмава. – Это мой дом: тут жили мои родители, тут жили мои предки. И вообще, ты правишь неправильно, заставляешь людей делать то, что противоречит веками сложившимся устоям, да и народ уже устал от такого правителя, как ты.

Праходинка рассмеялась, её злобный хохот ветром прошёлся по верхушкам деревьев.

– Хорошо, хорошо, я уйду, но при одном условии…

– Условии? О каком условии ты можешь говорить, если ты пришла сюда как воришка, а значит незаконно! – возмущалась Урмава.

– Я сказала: при условии – и значит, так или никак. Мне всё равно, что думает народ, и тем более всё равно, кто тут жил до меня, – упёрлась руками в бока Истеричная и Злобная.

Урмава, конечно же, очень расстроилась, но ей пришлось согласиться.

– Какое твоё условие? – опустив голову, спросила она.

– Ты исполнишь три моих желания, – разделяя слова, ответила колдунья. Глаза ее блестели ядовитым фиолетовым цветом, а ноздри широко раздулись.

– Какие ещё желания? – поинтересовалась Урмава, подняв голову.

– Я ещё не придумала. Скажу тебе через три дня, – сказала Праходинка и, развернувшись, ушла в свою половину дворца.

Праходинка села за пульт управления своим «Душинетом». Колотя по клавишам, быстро издала злобный указ, в котором говорила, что все жители должны жевать крашеную и подслащённую ложью и лестью резину.

Наутро жители страны шли по улицам, как жвачные животные, в тёмных очках и с задранным кверху носом, потому что к затылку были подвешены грузики. Рот у людей был занят, они совсем перестали разговаривать друг с другом.

Над королевством снова раздался злобный хохот Истеричной и Самовлюблённой, смех ветром прошёлся по кронам деревьев. Земля содрогнулась. Птицы на время смолкли.

Праходинка была довольна результатом.

– Ох и утомилась я сегодня! – произнесла она сквозь зубы и спокойно пошла отдыхать.

Три дня Урмава не знала, что и думать. Она не могла сосредоточиться ни на чём. За что она ни бралась, всё валилось из рук.

Через три дня старая колдунья сама явилась к Урмаве.

– Я придумала, чего я хочу. Я хочу, чтобы ты мне нарвала врун-травы на острове Некошеной Лжи. Вот лукошко, – она кинула старую корзину родителей Урмавы. – Как ты это сделаешь, не моя забота.