А варвары уже атакуют стены. Галлы не такие уж дремучие варвары, из множества длинных деревьев, ими изготовлены сотни различных, порой настолько широких лестниц, что по ним даже может проехать колесница.

   Галлы ревут, словно не евшие целую зиму медведи. При, этом бьют мечами об меч, и присвистывают. Римские лучники палят почти в упор, бойцы с помощью рогаток сталкивают лестницы в низ. Но их много и галлы ползут вверх словно гусеницы, не обращая внимания на потери. Даже на расстоянии чувствуется, что от варваров разит спиртным, похоже представители кельнского народа приняли на грудь изрядное количество древнего самогона.

   На верху их встречают сильными ударами обоюдоострых римских секир и коротких мечей. Вот первые потери среди римлян, падет пробитый рогатиной центурион, разгневанные галлы рвут его тело, на части, вот завалилось еще сразу двое римских воинов.

   Цезарь коротко бросил:

   - Лить на варваров смолу!

   Кипящие котлы установлены на специальных приспособлениях. Их поднимает примитивный кран, они переворачиваются и льют галлам на головы. Кипящая лава обжигает варваров, они буквально сходят с ума от боли. К верху поднимается удушающий запах паленого мяса. Ослепшие и обожженные галлы подались назад, но копья и секиры крупного войска, наступавшего сзади, не дают им отступить. Крови и без того льется много, но когда смешана, со смолой, это так жутко...

   Марк Антоний кричит:

   - Поджигай!

   Вниз летят факелы, смола вспыхивает. Галлы горят и рвутся назад. Их топчут задние ряды, прогибаются лестницы. И снова, и снова падают варвары. Но атака, несмотря на ужасные потери и не думает останавливаться.

   Громадные горны галлов, в них дуют не губы, а тяжелые воины топчут ногами специальные мехи из буйволинной кожи. От чего гул необычный, тягучий, он действует по-особому на психику галлов, словно звуки зовущих к свершениям темных богов.

   Цезарь по-прежнему спокоен, с улыбкой говоря:

   - Варвары, для них звуки важнее души!

   Антоний на это ответил:

   Жрец Клавдий принес щедрую жертву Юпитеру и Марсу, и боги сказали, одобряем ваши наши начинания и подарим победу!

   Цезарь ответил в стихотворном стиле:

   Олимпийские боги сильны,

   Но они не помогают слабым!

   Коль Юпитеру будем верны,

   Мировую построим державу!

   Для победы нужна, нам солдатам,

   Из стали рука и ума смекалкою много!

   От удара рассыплется злая орда,

   А затем нас еще ожидает большая дорога!

   Антоний одобрил:

   - Да прославится сияние Юпитера!

  От размышлений мальчишку отвлекло появление кареты. Ее несла тройка белых коней. Наконец-то появилась любовь мальчика-юнги Джима.

  Девушка которая была юной и зрелой одновременно посмотрела через подзорную трубу на мускулистого спортивного мальчишку. И отдала приказ:

  - Взять его к нам!

  И ней кабине сидели две девчонки. Джима погнали надсмотрщики плетьми. Юный красавчик заскочил в карету. С него сразу же сорвали шорты. Одна из девчонок взяла пульсирующий, возбужденный стержень в рот, ощущая удовольствие. Госпожа чтобы испытать удовольствие, схватила мальчишку за волосы, и ткнула его лицом между ног. И Джим уже имея опыт сразу же пустил в ход язык.

  Третья девушка взяла правую руку юнги и сунула ее себе в лона. И юных любовник пустил в ход пальцы. И пошло поехало. Мальчишка и три девушки это так здорово.

  Джим работал с остервенением. Госпожа кончила и забрызгала ему лицо. После чего сама стала работать языком. А две другие служанки удовлетворились проворными руками юнги. Потом правда одна из них поднялась и сунула юному красавчику лоно в лицо. Тот стал трудиться языком с ее большим энтузиазмом.

  Госпожа заставила, умело работая юнгу кончит. И с удовольствием слизывала этот белый, сладкий крем. Джим был юных и гиперсексуальный, и его мужское совершенство обвисло только пара секунд, а затем опять набухло.

  И Госпожа кивнула:

  - Давай работай юнец!

  Джим принялся долбить. А госпожа сладострастно застонала. И это была такая надо сказать приятная работа. А другая девчонка забрызгала ему лицо.

  Ее сменила подруга, и опять язык мальчишки устремился девушке в лоно. И очень умело обрабатывал стенки увлажненной пещерки. Девчонка стала содрогаться от оргазма. Ей это было очень приятно. Госпожа тоже кончила, с диким ревом.

  Мальчишки на плантации, поднимали, головы, и прислушивались. Но надсмотрщики безжалостно били их по тощим, но жилистым спинам с острым лопатками и кричала:

  - Работайте! Работайте твари!

  Джим тоже работал. Он кончил, но опять умелые руки госпожи подняли совершенство. И юнга стал долбать уже другую девчонку. А госпожа потребовала язык. Что же это ведь так приятно, и очень круто.

  Джим работал. Одна из девушек стала щекотать его огрубевшую, пыльную пятку. Затем сунула ступню себе между ног. И стала стонать.

  Джим Хокинс шевелил энергично босыми пальчиками, и его самого это заводило.

  Сразу с тремя великолепный девчонкам - это круто. И твой язык купает в соке.