Жар… Он резко сменяет чувство холода, медленно растекается от пульсирующей височной части головы, заставляя краснеть щеки, а затем всё лицо словно в огне, и даже уши становятся отдельной горящей частью её тела. Жар концентрируется в грудной клетке, заполняя всё её нутро так, что становится трудно дышать. Словно огнедышащий дракон, она выдыхает горячий воздух, опаляющий её горло…
Так проявляет себя защитная реакция организма, на слишком резкое чувство страха вперемешку с испугом, при котором её способности накаляются, становясь защитным рефлексом организма.
Он сидит на троне, как и положено Правителю, широко расставив ноги, руки разведены в стороны.
Его трон — это огромная четырёхугольная колонна, уходящая до самого верха высеченная в виде грубого кресла из непонятного чёрного камня, вдоль которого проходят серебристые прожилки, словно выпуклые вены, создаётся впечатление, что они живые и по ним с бешеной скоростью, пульсируя, несётся неведомая для неё жидкость.
Вардон слишком стар. Голубые глаза с вертикальным зрачком упорно смотрят на неё исподлобья. Его нижние веки опущены вниз и слегка вывернуты, от чего видна красная подкожная ткань, находящаяся под глазами. Кожа свисает со скул, словно у бульдога, от чего его рот изгибается в обратной улыбке, и тянет вниз нижнюю губу, оголяющую нижнюю часть десны полную острых жёлтых зубов. Это лицо не способно выражать эмоции. Настолько дряблое тело, что он будто растекается на своём троне. Его правое крыло вывернуто, скрючено, словно после прокрутки в мясорубке, и неестественно выгибается в ломаной форме, свисая с трона на пьедестал дырявой половой тряпкой. Левое крыло собрано, и покрывает левую часть его тела, будто броня, замертво прилипшая к коже. Помимо крыльев за его спиной торчат шипы, что паучьи лапы, они направлены остриём вперёд, отливают серебром, будто их специально полировали для такого случая. Тощие бледные ноги расставлены широко, а между ними свисает полотно от передней набедренной повязки, что в единственном виде красуется на его теле, оно полностью вышито серебристыми надписями присмотревшись к которым виднеется герб мидаров.
Старый, дряхлый старик, по выражение его лица, наверняка выживший из ума!
Тебе нечего боятся…
Скрежет…
Его когти слишком длинны для таких тощих дряблых рук, тем не менее, он проводит ими по камню, из которого сделан его трон, по залу разносится скрипящий скрежет, от которого Александра приходит в себя и слегка морщится. Он продолжает смотреть на полную страха девушку, что бледной статуей стоит перед ним.
Слышно его булькающее с хрипотцой дыхание, от которого Александру начинает немного судорожно потряхивать.
— Я долго думал, — нарушив тишину, слышится его сиплый хрипящий голос, свисающие скулы мешают, нижняя губа свисает, даже не пошевелившись, речь даётся ему с трудом — представлял, как я расправлюсь с Мирэллой, посмевшей вернуться в мой мир. Её дар не должен был пропасть, и я не находил себе места думая как его передать другому! — пару хриплых вздохов и он продолжил:
— Но ты решила все мои проблемы, — рассмеялся он глухим скрипом, заставляя содрогаться грудную клетку, и каждую складку на его животе.
Александра слушала его, боясь пошевелиться, его вид был омерзителен и пугающий до дрожи в ногах, что предательски подрагивали при каждом слове, доносившемся из его рта. Он был отвратителен, смотреть на это чудовище стоило ей больших усилий, но только от него зависела её дальнейшая судьба. Она знала, что сейчас свершится её приговор, и, сжав в кулаках ткань платья, ждала…
Выражение его лица ни несло ровным счетом ничего, и оставалось изогнуто в одной и той же мимике, не смотря на то, что его рот периодически открывался.
— Хотя признаться, я хотел бы видеть её: старую, больную, дряхлую, трусливую тварь, что смогла подкинуть мне столько проблем… — эмоционально выплевнул эти слова, немного задумавшись, он продолжил:
— Я бы с радостью лишил её жизни не самым лучшим способом! Я бы делал это с наслаждением, с удовольствием! — просмаковал он последние слова. — Жаль, что не смог! Тем не менее, мне интересно, как ты смогла заполучить её дар!
Яркая вспышка, озарившая ещё одну часть тронного зала. Позади колонн стояли мидары, не много, с десяток, рядом с троном по правую сторону от Вардона стоял Дорион, с надменным взглядом, руки за спиной, ноги на ширине плеч, как и его крылья.
— Мой сын Дорион без труда смог почувствовать силу, вернувшуюся в Итарис, поэтому на твои поиски отправился он. Пришлось отвлечь его от Северных Земель. Люди. Никогда не понимал что им надо! — он разговаривал с ней будто с лучшим другом, которого не видел несколько лет, излагая ей накопившиеся проблемы. — Я дал им жизнь, жизнь на моей планете! Я дал им возможность слиться с моим народом, образуя новую расу, — ссутулившись, он несколько раз кивнул головой, отчего его свисающие скулы пришли в движение. — А они всё бунтуют! Им не нравится моё правление, кучкуются в Северных землях, наивно полагая, что там они станут свободны!
После этих слов её непроизвольно скривило, разве можно было назвать жизнью то, как живут здесь люди! Александра уже достаточно, наслышана и осведомлена правлением Вардона и понимала, что человеческая жизнь для него ни стоит абсолютно ничего, ему нужен только дар, что присущ здешним людям. Ему нужна новая раса, более сильная, чем простые мидары, обладающая сверх способностями! Вот только зачем ему всё это? Невооружённым глазом заметен его дряхлый вид, вот-вот он расплывётся лужицей по своему трону. И вовсе не удивит, если Вардон в сию же секунду перестанет хрипло дышать и замертво свалится к её ногам! О да, это было бы лучшим вариантом развития событий!
Что же касается Дориона? Тот факт, что он является его сыном, её не сильно-то и удивил! К счастью, сын взял от отца лишь самую красивую часть, единственную что не вызывает отвращения — это крылья, иного сходства она не находила. Несомненно, в некоторых своих размышлениях она допускала такое родство, ведь ей не раз приходилось видеть его крылья в кровавых действиях, что неизменно сопоставлялось с рассказами о Правителе. Да и кому ещё мог так доверить Вардон — кому-то очень близкому! Иногда закрадывалось мысль о том, что Дорион и есть правитель Итариса, вот только его молодость не сопоставлялась с такой догадкой. Но теперь всё стало на свои места, и это замечательно! Дорион должен ей помочь, замолвить слово или хоть что-то!
Она перевела свой взгляд на Дориона, неподвижно стоявшего возле трона отца. Эмоции нулевые, взгляд проходит сквозь её тело, не подавая ни каких признаков: помощи, сочувствия, интереса?!
— Я доверяю своему сыну, но, тем не менее, я должен убедиться в твоих способностях, — недоверчиво посмотрев на неё.
— Что я должна сделать? — не понимая, просипела ссохшимся от страха ртом, чего он хочет от неё, она перевела свой взгляд на Дориона, будто он мог ей помочь.
— То, что я ждал годами — вдохнуть жизнь, — прохрипел Вардон, и, оторвав дряхлую когтистую руку от трона, начал выделывать в воздухе непонятные символы, при этом беззвучно шевеля губами. Ему было трудно дышать, а проделывая такое, он вовсе побледнел.
Стоит заметить, что воздух сильно напрягся, казалось, что и вовсе под ногами завибрировал пол. Словно ниоткуда налетело серое облако, возможно, оно взялось из скопившейся во дворце пыли или чего-то ещё, однако, в нескольких шагах от неё закручивалась воздушная воронка, сквозь которую медленно проступали очертания неизвестного существа, и с каждой секундой существо будто бы росло на глазах, наливаясь кровью и обрастая плотью. Зрелище не из лучших, но оторвать глаз было невозможно, ровно, так же как и невозможно поверить в происходящее.
С такой лёгкостью, несмотря на его дряхлость, Правитель проделывал то, во что трудно было поверить, то, что считалось лишь вымыслом и слухами, доходящими до людей, живших на Итарисе. Увы, всё оказалось правдой, и Александра смогла видеть то, во что до последнего отказывалась верить. Вардон действительно был могуществен и силён, и спорить с таким явно было не лучшим вариантом, таким как он нужно беспрекословно подчиняться!
