До конца дня согласовали цены и подписали договор с донстроем. Честно говоря, я уже на них и не рассчитывал — денег хватает от банков. Но, если само идет в руки, зачем отказываться? Тем более, всех телодвижений — два звонка, договор и сходить в банк. Платежку мне удаленно сделала главбух Ольга, которую принял по совместительству на небольшой оклад в середине января. Близились отчеты, и надо уже было что-то делать с учетом. Вот и возникла у нас новая штатная единица. Оля работает замом главного бюстгальтера в одной зашатавшейся конторе по производству измерительной аппаратуры. Я не стал ей говорить, что к новому двухтысячному году ее предприятие загнется, и она перейдет к нам на постоянку. Всему свое время. Тем более я решил разграничить ведунство и обычную деятельность. В офисе на Соколе будут традиционные бизнесы по консалтингу для банков и снабжению стройплощадок. Лиза Алерт туда тоже переедет. А на Октябрьском поле останутся услуги экстрасенса. Денег уже хватает, и я перестал давать объявления в газету. Но сарафанное радио исправно работает — в январе у меня появилась новая клиентка с вечными женскими вопросами любит-не любит.

* * *

Восьмого февраля был обычный понедельник. Ремонт на Соколе шел своим чередом, состоялась очередная отгрузка партии кирпича в донстрой, ничего особенного, обычная рутина.

— Чего тебе? — спросил Зину, когда она опять заглянула ко мне. Я только что передал ей новую сводку по валютам на следующую неделю и хотел уже погрузиться в очередной транс по поиску потеряшек.

— Помните, вы давали задание найти югославов? Ну, чтобы объявление перевести. В общем, я нашла сербку из Белграда. Зовут Даниэла, училась с нами на потоке.

— Отлично! Перевела?

— Перевела, но перевод не отдала — у нее возникли вопросы. Хочет лично познакомиться с человеком, который это написал.

— А смысл? Нам, как бы, шифроваться надо.

— У нее отец военный. Она переживает за него. Лично я ее понимаю, у меня тоже отец служит.

— Ладно, приглашай ее на завтра.

— А, может, на сегодня? Она вечером хотела приехать.

— Давай на сегодня. Посмотрим на нее.

* * *

Часов в семь приехала Даниэла — высокая темноволосая сербка. Симпатичная и худая с глубокими карими глазами. Пониже Зины, но метр восемьдесят точно есть. Она прошла ко мне в кабинет вместе с Зинаидой и выжидающе на меня посмотрела:

— Это вы автор этого объявления? — говорит с небольшим акцентом, напряжена, в глазах настороженность.

— Да, я.

— Откуда у вас эта информация? Вы понимаете, что если это неправда, то очень скоро об этом станет известно? Вы можете посеять панику в погоне за минутой славы, и нанести вред моей стране? — принялась наезжать обвиняющим тоном.

Я посмотрел на Зинаиду, та лишь пожала плечами:

— Шеф, я сказала, что все вопросы к вам.

— Да, все в порядке. Оставь нас, — я уже получил справку о жизни Даниэлы из ноосферы, она именно та, кто мне нужен. Если я смогу ее убедить, то эффект будет даже выше.

— Даниэла, а если это правда? — спросил я сербку, когда Зина вышла. Та промолчала, продолжая сверлить меня взглядом. — Хорошо, вы слышали о Ванге?

— Кто же о ней не слышал? Но она, вроде, уже умерла?

— Да, три года назад. Скажите, вы верите в ее предсказания?

— Ну, не все, что она предсказала, сбылось.

— Она была ясновидящей. Видела и прошлое, и будущее. Я по себе знаю, будущее меняется. Оно вариативно.

— И что, хотите сказать, что вы тоже видите?

— Решайте сами, я просто расскажу вам историю одной девушки. Она жила в Сербской Краине — области Хорватии. В 91-ом году хорваты начали этнические чистки, что привело к началу военных действий между хорватскими повстанцами и армией Югославии, основой которой являются сербские войска. За четыре года военных действий погибло около тридцати тысяч человек, триста пятьдесят тысяч сербов выехали из Хорватии и получили статус беженцев. У той девушки отец был военным сербской части в звании пуковника. Он не успел защитить свою семью. Мать и ее младший брат погибли при артиллерийском обстреле. Девушка просидела трое суток в подвале, опасаясь показаться на глаза хорватам, которые грабили и убивали. Ей было семнадцать, она выжила и закончила школу уже в Белграде. Затем отец отправил ее учиться в Россию в Университет Дружбы народов… Вам плохо? — я увидел стоящие в глазах Даниэлы слезы.

— Нет. Все в порядке. Так, вспомнила кое-что…

— Мне продолжить?

— Достаточно. Расскажите, зачем это все? — она достала мою листовку.

— Некоторые англосаксы не любят славян. Это история началась с англичанки, которую отверг русский наследник престола. Королева озлобилась, пообещав отомстить, загнать русского медведя в леса, низвести нас до уровня слуг. В английском языке slave — раб. Это пошло от разбойников-викингов, разоряющих славянские поселения и обращающих славян в рабов. А кто у нас сидит на троне в Англии? Нормандцы в начале этого тысячелетия кошмарили и английские острова, окончательно захватив их в 1066-ом году. Так что на английском троне сидит королева, в которой течет кровь тех же викингов, что веками грабили русов. Свою нелюбовь к славянам англосаксы пестовали поколениями, распространив ее и на американский континент. Они считают, что нас просто не должно быть, что мы ошибка истории. О чем вообще с нами говорить, если славянские племена не смогли защитить себя сами и посадили на трон викинга Рюрика? Сербы тоже славяне, поэтому натовцы под командованием американцев пришли в Югославию, чтобы ее развалить, потренироваться перед следующим шагом — развалом России. У вас Косово, у нас Чечня. У нас сейчас идут такие же процессы, как и у вас в Сербии.

— Сергей, я наверное неправильно выразилась. Зачем это вам лично? — поджала губы — ищет подвох в моих словах.

— Над Сербией будет распылено около двадцати тонн обедненного урана. Это будет сделано не специально. Американские самолеты будут охотиться за сербскими танками и стрелять из авиационных пушек снарядами, начиненными токсичным ураном, который будет убивать мирных жителей и после окончания боев. Я хочу попытаться спасти ваш народ. Страшны не обычные ракеты и бомбы, от них погибнет меньше людей, страшен именно обедненный уран. У него очень короткая радиационная волна, можно защититься от его воздействия снаружи обычным листом бумаги. Но если он попадает в организм в виде пыли, то начинает облучать органы изнутри, вызывая мутации и рак. Нормальные дети перестанут рождаться, взрослые будут болеть. Можно успеть подготовиться. Эвакуировать детей, запастись фильтрами для воды и дыхания, предупредить ваших военных. Братские народы должны помогать друг другу. Так что никакой корыстной цели я не преследую.

— Я должна посоветоваться. Мой отец был полковником, сейчас он генерал сербской армии. Я думаю, он даст мне хороший совет, что делать, — она порывисто встала, решительно сверкнув глазами.

— Даниэла, вы видитесь мне хорошим человеком, но я не знаю ни вашего отца, ни его окружения. Пожалуйста, не говорите ему обо мне по открытым каналам связи. Пригласите его в Москву или слетайте в Белград. Чем меньше людей знает обо мне, тем больше шансов, что у меня может получиться. Я не против с ним встретиться, если он захочет.

— Мне надо идти.

— Да, конечно. Вот моя визитка, звоните. И я прошу дать мне дискету с переводом этой листовки. Я же вижу, вы ее полночи переводили на сербский.

Она усмехнулась и протянула мне цифровой накопитель, достав его из кармана: — Вот теперь я верю, что вы ясновидящий. Никто не знал про дискету.

— Досвидания, Даниэла.

Она вышла, а я срисовал ее ближайшее будущее: завтра улетит в Белград, где будет иметь непростой разговор с отцом. В конце концов слезами убедит его со мной встретиться. Приедет с ним через неделю в Москву, где уже у меня будет непростой разговор. Поэтому надо подготовиться. Почитать литературу будущего, расписать военную операцию «Союзная сила» натовцев и их вооружение. Если он поверит и возьмется за дело, потерь у сербов должно быть меньше, а у НАТО больше.