Вот эту иконку к следующей нашей встрече с Владом я и сняла аккуратно – повторюсь, не то, чтобы верила в подобное, просто это было уже последней надеждой. И… Влад, как обычно, замерев на пороге, вдруг как-то расслабился, улыбнулся и спокойно зашел в дом! Мы поужинали, все было здорово… Ровно до тех пор, пока он не полез ко мне обниматься.
Я такого мата в жизни не слышала! Влад попытался меня обнять, провел руками по бокам и как-то случайно зацепил злосчастную иконку, которую я машинально сунула в карман халатика, где благополучно забыла. Та мелкая, бумажная, мне никак не мешала и своего присутствия не выдавала до этого самого момента.
Влад кричал, размахивал руками, оттолкнул меня с такой силой, что я упала на пол, а потом просто, без объяснений вылетел из квартиры и больше мне не звонил. Я обнаружила, что заблокирована у него во всех социальных сетях.
И… Я вот правда не знаю, что мне думать. Логичного, рационального объяснения у меня нет. Даже если через призму мистики смотреть – нет. Если бы он желал мне зла, у него был миллион шансов это зло мне совершить, а если нет, то чем его смутила – и смущала все время – маленькая иконка? Я не понимаю. Была бы рада услышать вашу версию, если вы, конечно, сталкивались с подобным.
Ночью на кладбище не ходи
А вы бывали ночью на кладбище? Правда, в этом есть своя эстетика? Если, конечно, не вдумываться, где находишься. И не вслушиваться… Никогда не стоит пытаться слушать кладбищенскую тишину, слышите! Никогда! Иначе из темноты вам могут ответить…
В бытность мою студентом решил я, что мне как-то слишком скучно живется. Все мои друзья то по парочкам тусили, не отлипая друг от друга, то учились напропалую, двое с головой ушли в виртуальный мир, ну, а мне ничего не оставалось, кроме как сидеть в комнате общаги и плевать в потолок. А потом один из одногруппников подкатил ко мне с крайне неприличным предложением…
Он выловил меня в перерыве, отволок подальше от любопытной толпы и тихо-тихо, почти шепотом на ушко, предложил… немного подзаработать. Честно говоря, после такого впечатляющего начала я сразу хотел отказаться, но друг тут же, не дав мне открыть рта, уверил меня, что никакого криминала в работе нет. Просто место специфическое. Не всякий согласится.
Заинтригованный по самую маковку я кивнул. И… Одногруппник предложил мне подменить его на несколько месяцев в качестве сторожа на кладбище! Вернее, сторож там уже был, старенький такой дедушка, а мне нужно было во всем этому дедушке помогать. Ну, там, дорожки чистить, убирать могилки, гонять мелкую шелупонь, которая почему-то обожает гулять по кладбищам. В общем, быть грубой рабочей силой. А чтобы наверняка меня добить, одногруппник добавил, что приходить туда нужно вечером – по сути в ночную смену – внутри сторожки можно спать, сколько влезет, потому что у старика все равно бессонница, и он растолкает, если что, плюс зарплата такая, что я к концу своей замены смогу, наконец, купить себе ноутбук, о котором мечтал.
Я согласился. Думаю, никто не отказался бы на моем месте. А то, что кладбище… Ну, так вагоны разгружать по ночам – это тоже не курорт, еще и огрести можно за здорово живешь, а на погосте все уже тихие, мирные, никому не мешают. В этот же вечер меня познакомили и с дедом Михой, и с местом работы, и торжественно выдали рабочий инструмент – лопату и бушлат. И я приступил.
На самом деле, как и предполагалось, ничего сложного в работе не было. Наоборот, внезапно обнаружился еще один, дополнительный заработок. Дед Миха, увидев, как лихо я орудую лопатой, стал посылать ко мне клиентов – могилы копать. Местные-то могильщики по жизни в невменозе, а я – вот он, всегда готов трудиться.
Вот на одном таком заказе это и случилось. Я копал могилу между двумя родственниками – какой-то старушкой и мужиком с одинаковыми фамилиями, махал лопатой, мерял шагами, чтобы все красиво и аккуратно… Потом отошел полюбоваться на свою работу, и… Мои ноги от резкого движения поехали на внезапно скользком грунте, так что я смог вплотную оценить эффективность выкопанной могилы – я в нее просто-напросто упал. Ну, это ладно, бывает.
А вот когда выбрался, странным мне показалось мое падение. Дождя в ту пору не было, росы тоже… Так почему я поскользнулся? Пошел смотреть, в том месте трава… Пластом отходит. Знаете, вот как сейчас в модных рулонах газон продают? Вот так и там. Вокруг могилки старой и на ней самой как будто не трава растет, а тот самый газон постелен. А под газоном земля… рыхлая. Свежая.
Ну, думаю, не было печали… Пошел к деду Михе, говорю, так и так, оборудование нам надо специальное. Походу кроты на кладбище завелись. А я говорил, что надо отраву раскидать, еще когда первую кротовью нору увидел! Разве же это дело – кротам в могилах копаться? Думал, дед меня за инициативу похвалит, а он…
Посмотрел на меня как-то странно, исподлобья, и говорит, чтобы я дурью не маялся. Нет на кладбище кротов. Кто был – тех кошки повывели. Я ему «Как нет? Иди сам глянь». А он так загадочно вздохнул… «Нет», говорит, «Кротов. Ты молодой еще, глупый, с мое поживи – и не такое увидишь». И так тумана многозначительно нагнал, что я реально перепугался.
Ну, вы меня тоже поймите. Я тогда молодой был совсем, зеленый, в байки разные верил легко, а тут… Кладбище, ночь, разрытые могилы… Само Провидение велело додумать за стариком все, что угодно. Ну, я и додумал. И решил лично посмотреть. Интересно же, как мертвецы могилы роют!
Долго мне задуманное проделать не удавалось. Дед Миха как чувствовал, что я нехорошее затеял – нагружал работой так, что я к часу ночи падал на топчан в нашей комнатушке и отрубался – из пушки не добудишься. Но мысль свою я не оставлял, нет-нет, да и замечал наметанным уже взглядом свежеразрытые могилки. Они отличались на самом деле – трава на них была пожухлая, тусклая, а если приглядеться, то можно было увидеть линию разрыва, вроде как докуда рыли.
И вот однажды удалось мне задуманное. Дед мой тогда приболел, сам носа из сторожки не высовывал, и мне велел на природе больше времени проводить, чтобы не заразиться. Ну, я и бродил между могил – там поправлю, там сорняк потопчу, потом на лавку сел, вроде вздремнуть, а сам по сторонам гляжу. Да только все равно задремал, так, что с лавки-то и свалился в кусты. Думаю, это меня тогда и спасло.
Я проснулся резко, как от пинка – от звука, с которым лопата в землю входит. Сначала на хулиганов подумал, прислушался… Тихо. Вандалы же, если забираются, шумят как черти, а тут только кряхтение какое-то и звуки подозрительные. Я как-то резко передумал выбираться с криками, дай, думаю, посмотрю, что дальше и кто это вообще. Сразу перед глазами мертвецы полезли… Неуютно как-то стало… А если совсем честно, то откровенно страшно.
А как выглянул, так вообще чуть в штаны не наделал – смотрю, а из старой уже могилки, за которой никто кроме меня не смотрел, наполовину вылезло… тело. Жуткое, потрепанное, лица не разглядеть, но по всему видать – покойник! Я аж язык прикусил, чтобы не заорать из своего укрытия, и себя не выдать. Лежу, а сам думаю, надо как-то к деду Михе ползти, спасения искать…
Да только вот не того я боялся. Понял это, когда луч фонарика почти перед моим лицом пробежал. Из-за крестов еще двое к могиле вышли, и в этот раз у меня сомнений не было – это точно живые. Бритоголовые, в коже, и с мешком, который они вдвоем волоком к могиле тащили. Скинули его в яму, потом тот, которого я за мертвеца принял, яму закапывать стал… Тут они и его тоже… Живого человека… Один из бандитов взял и огрел его лопатой, а потом в четыре руки они обоих – и мешок, и мужика прикопали.
Не знаю, сколько я в кустах провалялся… Точно до рассвета, а может и дольше. Меня дед Миха искать пошел – и нашел в луже собственной рвоты, жуткого, перекошенного от ужаса. Ничего он мне тогда не сказал, только в сторожку отвел и стакан водки плесканул. А потом, когда я уже на человека стал похож, только одно выдал. «Молчи», говорит, «Пашка. Молчи». Уволился я, понятное дело, в это же утро.
