Новосибирск, 2013 год, клуб "Отдых". Отмечается юбилей школы 173. Ей уже исполнилось 40 лет!

Я изрядно волновался, готовясь к встрече. Ведь на самом деле после выпускного я никого фактически и не видел. А уже прошло столько лет! Как они выглядят? Кем они стали? Кем я окажусь среди них?

И вот я смотрел на тех, кто смог прийти, узнал о тех, кто уже умер – от наркотиков, алкоголя, болезней, а кто и погиб в Афгане или Чечне, и понял – я должен написать о них всех. Нельзя допустить, чтобы это, в рамках мировой истории, совершенно незначительное событие, тем не менее совсем кануло в лету. Ведь они все жили, – совсем тогда мальчишки и девчонки, – строили планы на будущее, искренне надеясь, что их мечты наверняка ведь осуществятся! И само будущее казалось тогда таким маняще-безоблачным, таинственным и радостным! И обязательно – светлым! И все у них было впереди.

Ведь с точки зрения жизни человек, что история французского двора, что история 10-га А – одно и тоже. И там и там – первые красавицы и красавцы, от которых без ума вторая половина, влюбленности и симпатии, которые вдруг могут изменяться на свои противоположности, зависть, ненависть, бескорыстная дружба и вероломное предательство.

Итак, начало семидесятых, свеже-построенная школа на северной окраине большого города…

(Произведение, хоть в нем и пишется о детях, но тем не менее совершенно не предназначено для детей)

Конец августа 1973 года в Сибири выдался очень уж жарким. В Новосибирске неимоверно палило солнце, плавился изрядно потрескавшийся редкий асфальт. 31-го августа на глухой северное окраине города – улице Объединения (в народе еще назывался – Четвертый участок – сокращенно от "Четвертый строительный участок"), бывший четырехклассник Миша Ларионов, идя вдоль бетонных плит, которые изображали проезжую часть улицы Объединения, по земляной тропинке, которая, в свою очередь, изображала тротуар, повстречался со своим одноклассником Виктором Еремеевым.

– Здорово, Мишка! – радостно приветствовал его Виктор – они все-таки не виделись целое лето. – Да ты, я смотрю, загорел!

Михаил улыбнулся, останавливаясь у длинного деревянного забора из криво приколоченного горбыля, за которым завершалось строительство здания Почты и кинотеатра "Современник", пожал протянутую руку.

– Привет, Витек. А ты что, все лето в городе проторчал?

– На даче, – наставительно ответил Виктор, внимательно рассматривая Михаила. – На даче, – повторил он. – Кстати, ты в курсе, что мы теперь не пятый Д, а пятый А. Не перепутай на линейке.

– С чего это?

– А ты что? Не слышал новость?

Миша пожал плечами.

– Какую? – равнодушно спросил он.

– Нас переводят в другую школу, – как-то даже таинственно ответил Виктор.

– И в какую? – удивился Ларионов, так как школ в этом районе было немного, всего три – 78, 143 и 184. И все были плотно забиты, как и их родная 78-я.

– Видел, в логу новую построили? – таинственно спросил Витек.

Миша вспомнил – самая окраина города. По другую сторону лога уже располагались дачные участки. А на этой стороне велось какое-то строительство.

– И что? – удивился он.

Мальчики так и стояли на узкой земляной тропинке между плитами и забором.

– Хочешь сказать – нас туда перевели?

Витек радостно кивнул.

– Так что, чувак, – еще более радостно подвел он итог, – первого сентября топай уже к новому месту!

– Не врешь? – на всякий случай поинтересовался Михаил – вот будет забавно, когда он припрется туда, а там – ни школы, ни линейки – почему бы и не посмеяться.

– Зуб даю! – обиделся Витек, дернув ногтем по верхним передним зубам и чиркнув ребром ладони себя по горлу.

Наверное, он прав, в смятении подумалось Михаилу. Но и вероятность розыгрыша оставалась велика.

– Два дня назад в нашей школе родительское собрание было по этому поводу. Там всем и объявили, – снисходительно продолжил Витек, глядя снизу вверх и в нетерпении переступая кривыми ногами. – Что, твоих там не было?

– Да мы только что приехали из Судака! – честно признался Михаил.

– А-а-а! – насмешливо протянул Витек с плохо скрываемой завистью – одно дело провести все лето на даче под Сокуром, и совсем другое – жаркий Крым, Черное море, горячий песок…

И вот уже первое сентября. Миша в волнении приближался к новой школе, спускаясь по изрядно разбитому тротуару вниз, к новой школе, где ему предстояло учиться.

Но больше всего он волновался от встречи со всеми своими – и не только с одноклассниками – все-таки целое лето не видел! Успел как-то соскучиться. Но и не со всеми конечно! Кое-кого из класса он бы предпочел вообще не видеть, но это было не в его власти. Не от него зависело – кого принимать, кого исключать. А жаль! А больше всего он волновался из-за того что увидит Надю Кузьмину.

Новая школа, пока он спускался в лог, хорошо была видна сверху и по форме напоминала букву Н. Не то что 78-я – мощное четырехэтажное здание сталинских времен с высокими потолками – самое высокое здание на Четвертом участке. Правда, затерявшееся среди таких же высоких сосен.

Издалека было видно, что на узкой полоске между школой и большим и глубоким оврагом маленькой речки толпился народ в школьной униформе – парни в темно-синих костюмах, белых рубашках и пионерских ярко-красных галстуках; и девочки – в коричневых платьицах, белых передниках, белых огромных бантах и белых гольфиках.

Миша спустился по разбитым ступенькам, пересек узкую проезжую полоску, которая громко называлась улицей Столетова и, пройдя через низкую калитку, сваренную из водопроводных труб и еще пока не покрашенных, вошел на территорию своей новой школы. Справа – здание, на торце которого внизу у самой земли крупными толстыми буквами желтой краской было написано – ЧАПАЙ. Слева – земляной пустырь.

Было как-то непривычно. И воротник синего пиджака жал, и красный пионерский галстук тер шею, да и вообще вся школьная форма сидела как-то не так, мешковато. И он стеснялся себя такого. А тут еще и жара… солнце пекло нещадно и, отражаясь от больших окон, неприятно слепило глаза.

Миша дошел почти до крутого обрыва, внизу которого текла маленькая речушка – именно сюда выходило крыльцо школы, и именно на этой узкой полоске собирались классы. Осторожно приблизился к шумящей толпе. Ученики радостно галдели, встретившись после лета.

Михаил огляделся, выискивая среди выставленных вверх табличек надпись – 5-А. А вот и она – где-то в середине строя.

Изрядно волнуясь, он принялся несмело приближаться к своим, лавируя в толпе старшеклассников и старшеклассниц с большими бантами и в очень коротких платьицах.

Попутно старательно, кружным путем, обходя всех известных ему хулиганов из старших классов. А то могут и по шее дать мимоходом, и пинка, и щелбан наладить. А потом пристанут с вопросом: "Что, тебе не понравилось? Ах не понравилось, тогда получай еще!". Сказать "понравилось", чтобы избежать дальнейшей расправы – унизительно, а не сказать – действительно, получишь еще, и не раз. Лучше уж быть от них ото всех подальше!

По дороге столкнулся с учительницей в короткой юбке, в глазах которой – блеск, азарт, интерес. С трудом увернулся, чуть не попав ей под ноги. Пошел дальше, завидуя – нам бы такую классную руководительницу!

Наконец Миша приблизился к табличке "6А". Действительно, здесь были все свои – в глубине души он ожидал розыгрыша и настраивался на то, что в 6А все будут незнакомыми, и ему придется бежать к 78-й.

Витек, первым увидев его, призывно помахал рукой, продолжая разговаривать с Гагаткиным. Миша, естественно, направился к ним, оглядывая девчонок своего класса – все стали какие-то странные, более высокие, более надменные что-ли. А вот и она – Кузьмина. Единственная из всех, кто разговаривает спокойно, без ужимок и гримас. Сердце его екнуло и он постарался побыстрее, даже не поздоровавшись от волнения, проскочить мимо стайки девчонок, боясь, что они заметят его волнение и тут же начнут высмеивать.