- Все-таки композиция какая-то неважная, - сказала Ника, еще раз осмотрев простые деревянные балки. - Ох, не мое это... Ну, была не была!

И они сделали шаг.

Вроде ничего не изменилось, только небо сделалось фиолетовым. Ворота и весь двор куда-то пропали, а под ногами у них протекал ручеек изумрудного цвета. Обе козы почувствовали, как будто на них снизошло божественное откровение, и они ощутили духовный оргазм. Каждая травинка под ногами была как родная. Широта окружающего мира пьянила и манила, куда там их тесному дворику. Ника наклонилась и лизнула из ручейка.

- Что это?

- По-моему ликер Шартрез.

- А почему небо в алмазах?

- У нас изменился спектр зрения.

- Нет, ну надо же...

Из-за куста вышел конь в очках.

- Приветствую вас, грациозные и бесстрашные лани! - заговорил Конь. - Вы сделали смелый шаг, прорвав загородь обыденности.

Лани покраснели и замахали хвостами.

Мир пах разнообразными запахами, хотя и не всегда приятными.

- Нет, правда? - сказала Агриппина. - А мы-то и не знали, жили в своем загончике.

А Ника добавила:

- Так вот он какой, Новый мир. Я всегда хотела в него попасть, но меня никогда не печатали.

- Теперь вы повидаете такое, что вам и не снилось, - продолжал Конь.

- Как интересно, - сказала Агриппина.

- Вас ждут всякие неожиданности.

- Надеюсь приятные ? - спросила Ника.

Конь слегка замялся.

- Это кому как нравится. Всяко бывает... Ну, желаю успеха! - сказал Конь. - А сейчас я удаляюсь.

И он ускакал.

Вместо него вышел какой-то какой-то мужик с мутным взглядом. В руке он держал плетку. Оглядев коз, он смачно промолвил:

- Быдло.

Ника страшно возмутилась.

- А вы кто такой?

- Вам это знать необязательно.

- Вас как зовут? Представьтесь сначала.

- Ну хорошо, Сидор я. Сейчас вас пороть буду.

- Это еще зачем ?

- Садо-мазо. Не увлекаетесь?

- Нет, что вы, - сказала Агриппина. - Мы не по этой части.

- Ну ничего, привыкнете.

И вдруг закатил глаза и страшным голосом, как плохой провинциальный актер в пьесе Островского, заорал:

- Лупили вас когда-нибудь по вымю?

По темю, по рогам, и между глаз.

Страдания Козы неисчислимы.

Лупили ль вас?

Ну как, настроились?

- Оставьте нас в покое. Мы сюда пришли не за этим, - строго сказала Ника.

- А потом, - усмехнулся Сидор, - я буду вас доить.

Но тут Ника, вдохновленная фиолетовым небом, неожиданно привстала на задние ноги и тоже разразилась:

- О человек, жестокосердный Сидор!

Ты весь мне сдался, как козе баян.

Ты хуже, чем козел, ты гнойный пидор,

И вечно пьян.

Сидор аж осекся. Агриппина нацеливала говномет.

Внезапно Сидор выронил плетку, задрал голову и издал громкий вой. Он начал быстро увеличиваться в размерах. Глаза его налились кровью, а сам он стал покрываться шерстью.

- Это же тролль, - в ужасе прошептала Агриппина.

- Да, это он. Злобный негодяй из тех, что всюду охотятся за невинными козочками. Маньяк.

- Я тебе говорила.

- Это я тебе говорила!

- Ника, я его боюсь.

- Ничего, прорвемся. Главное, держать строй.

Козы дружно выставили рога.

Тролль начал плеваться ядом. Но защитные скафандры делали свое дело, и ни одна капля не коснулась чистой шкурки. В ответ Агриппина дала очередь. Тролль взвыл, подхватил плеть, и яростно ею размахивая, начал изрыгать пламя. Но дубовый материал был непробиваем. Выставив рога, две козы организованно отступали вдоль шартрезного ручья.

Внезапно тролль съежился, сел на землю и заплакал.

- Я маленький, несчастный... никто меня не любит. А теперь еще и облили меня с головы до ног. Ну подоитесь хоть разок, ну что вам стоит...

- Не верь ему! - предупредила Ника. - Они очень хитрые. Только дашь слабину, он потом с тебя не слезет. Эти тролли ужасно подлые существа.

Тролль разразился отчаянным набором матерных ругательств. Но Ника, воспользовавшись своим оружием, все отразила в сторону. Наконец тролль, поняв, что с козами ему не совладать, позорно уполз под кусты.

Две подружки поздравляли себя с днем победы. Битва у Шартрезного ручья была выиграна. Ворота оказались тут же поблизости, но теперь они выглядели как триумфальные. Прошествовав парадным шагом, обе козы вернулись к себе во двор. Небо снова было голубое, а трава зеленая. Прежде всего они воздали торжественное благодарение Великому Модеру, который не оставил их в бою, а затем перешли к медленному поеданию своей привычной жвачки. Недавнее происшествие воспринималось, как будто они грибков объелись. Все же нет на свете ничего лучше, чем милый родной загон!

- Поначалу там было интересно, - вспоминала как-то Агриппина, - но потом... потом просто постмодернизм какой-то.

- Я с са-ммого начала была против этого экстри-мма, - отвечала Ника.

- Слушай, а он больше не придет?

- Н-нэ думаю. Он н-нэ посмеет.

- А что если он вернется? - спросила Агриппина. - Говорят, иногда они...

- Т-ссс... Не произноси этой кошмарной фразы.</p>