С крыши японского замка Нараку каскадами спускалась цветущая глициния. Все кусты цвели яркими цветами. В этот прекрасный день Кагоме решила прогуляться в саду. В этом замке самым лучшим архитектурным украшением были террасы. На берегу пруда росли цветы разных оттенков. По мере подъёма наверх оттенки цветов на террасах становились все светлее, что создавало иллюзию, будто ландшафт простирается на большое расстояние.

И вот теперь перед Кагоме повсюду расцветали бескрайнее количество сливовых деревьев с опушенными вниз ветками на фоне моста. Ручей впадал в небольшое живописное озеро. В этом же саду, на земле, в форме круга лежали огромные камни. Один взгляд на них вносил в сердце Кагоме успокоение. Она прошла мимо несколько павильонов, пока не оказалась, возле одного, фиолетового, украшенного резными сливовыми цветами. Его крыша с приподнятыми углами была покрыта чёрным кафелем. Она любила отдыхать в павильоне, где можно посидеть в одиночестве.

Несколько месяцев назад Кагоме узнала, что беременна. Единственным утешением было то, что её больше не тошнило. Кагоме тревожило другое: она понимала, что рано или поздно её положение станет явным. Сейчас казалось, что она просто немного поправилась. Однако всё могло измениться в любой момент. Скоро ей уже не удастся скрыть, что ждёт ребёнка от Нараку. Её удивлял тот факт, что он до сих пор ничего не заметил.

«Неужели, я люблю Нараку? — тяжело вздохнула Кагоме, взглянув на живописное озеро, — Но, я боюсь, что ребёнок может родиться и стать таким же жестоким и бессердечным, как прежний Нараку».

Неожиданно она увидела, как Нараку шёл к ней навстречу через деревянный мост, увитый разнообразными цветами. Во всех его движения сквозило прирожденное благородство. Он был одет в хакама — широкие штаны, имеющие складки и мужское кимоно темно-синего цвета с фиолетовым хаори с сверху. Поскольку он завладел телом Кагеваки, у него была его внешность длинные чёрные волосы и бледная кожа, а также его телосложение и голос. Единственной разницей между ними были их глаза; в то время как глаза Кагеваки были карими, глаза Нараку были красными с белыми зрачками, которые подведены синими тенями для век.

— Леди Кагоме, вы выглядите прекрасной, как всегда, — Нараку попытался сделать ей комплимент, оказавшись рядом с ней. Она смотрела на него недоверчивыми глазами. Ей казалось, что мир вокруг неё рушится, и земля уходит из-под ног.

Нараку осторожно взял её за подбородок, и заглянул ей прямо в глаза. Его взгляд гипнотизировал, Кагоме почувствовала, что не в силах отвести глаз.

— Вы копия Кикё, и это лицо всегда стояло у меня перед глазами, пока вы не вытеснили её из моей памяти.

— Вы обманываете себя, Нараку — это Кикё вы любите, а не меня!

— Ошибаетесь, — мягко возразил он, — Скажи, что ты любишь меня.

— Если я скажу, что до сих пор люблю Инуяшу, что вы со мной сделаете? — Кагоме грустно ему улыбнулась, затем нежно взяла его крепкие руки.

Её вопрос заставил Нараку вздрогнуть. Затем резко стряхнул её руки с себя и устремил на неё взгляд, горевший неподдельным негодованием. Напряженная тишина повисла в воздухе. Наконец он нарушил молчание:

— Я вам ничего не сделаю, но любой кто посягнёт на вас лишится собственной жизни!

— Нараку, я ношу под сердцем нашего ребёнка, — совершенно растерялась Кагоме и подумала: «Нет уж, не хватало мне жалко расплакаться перед ним!»

Она затаила дыхание в ожидании его ответа. Нараку продолжал молчать несколько минут. Вдруг его рука потянулась на живот и осталась там.

— И это мне известно, Кагоме!

Кагоме недоуменно приоткрыла свой рот и попыталась что-то сказать, но у неё с губ сорвался только стон:

— Ах! Не понимаю, как?

— Я знал, но думал, что ты не хочешь иметь от меня детей, — ответил ей Нараку, — Моя душа была рождена из несколько сотен демонов и сердце Онигумо. Но, не бойся, наш ребёнок родиться здоровым, ибо у меня человеческое тело.

— Но я совсем не знаю, любите ли вы меня?

— Поверьте, Кагоме, я прекрасно узнал вас и полюбил ещё больше. Думаю, что твоя доброта изменила меня, — сказал Нараку, обняв свою любимую, — Я понял и принял свою сущность полудемона. Ты помогла мне понять, что значит настоящая любовь.

Сбитая с толку девушка попыталась сжать кулаки, но тут же охнула от нестерпимой боли. Длинные пальцы сомкнулись вокруг её запястья, и Кагоме поняла, что он старается не дать ей пораниться ещё больше. Этот маленький знак его заботливости привёл её в лёгкое смущение.

— Мы оказались в одинаковой ситуации, ты полюбила Инуяшу, а я когда-то Кикё. Вскоре наша любовь осталась безответной. Я думал, что ты сможешь заглушить моё одиночество, — продолжил говорить Нараку, — За это время мы оба стали ближе друг другу. Ты даже не подозреваешь, как изменила всю мою жизнь своим присутствием. Я полюбил тебя настолько сильно, что боюсь тебя потерять. И я спрошу тебя: согласна ли ты выйти за меня замуж?

— Да… — счастливая Кагоме нежно прикоснулась к его губам, что Нараку позабыл обо всём на свете и очнулся лишь в нежных её объятиях.

В этот тёплый летний день Кагоме была в свадебном платье красного цвета с узором из золотых бабочек. В чёрных волосах её блистала заколка в форме цветка, инкрустированная бриллиантами и сапфирами. При этом её лицо сияло от счастья, а в глазах были нежные искорки. В сердце Нараку она выглядела, словно небесная фея, спустившаяся с небес, излучая вокруг себя доброту и красоту.

— Ты прекрасен! — восхитилась Кагоме, взглянув на своего жениха в свадебном наряде красного цвета с узором из золотых листьев.

Светлый праздник охватил весь замок и его жителей по случаю свадьбы Нараку и Кагоме, который продолжался до глубокого вечера. После наступления ночи Нараку и Кагоме рука об руку прогуливались по ночному саду замка, они почувствовали знакомый аромат цветущих слив. Бледная луна отражалась в озеро, и от этого по воде протянулся лунный путь, будто вышитая гладью по серебряному шёлку. Вода в нём казалась настолько прозрачной, что каждый камушек на дне сиял в подводном свете, словно жемчужина, а каждый малёк серебряной нитью создавал рябь. Сияющий лунный путь разбился на бесконечное количество осколков, и они бликами задрожали на зеркальной поверхности озера. Небо было таким чистым и спокойным, что не видно было серых облаков на горизонте, лишь миллионы ярких звёзд светились на бескрайнем небосклоне.

— Теперь, ты принадлежишь мне навеки, любимая, — слегка улыбнулся Нараку, обнимая свою любимую жену на фоне красивого озера.

— Полностью, — ответила Кагоме, нежно поцеловав его в губы, — Нараку, я люблю тебя!

***

Через четыре месяца Кагоме родила двух милых и здоровых детей. Нараку, словно на чудо, взирал на крохотных младенцев, лежавших рядом с ней. У них были тоненькие чёрные волосы и красные глаза. Их лица очень похожи на лицо их луноликой матери, но цвет глаз достался от отца. Нараку назвал своего сына Риханом, а прекрасную дочь назвал Ямабуки, приказав слугам устроить роскошный праздник в замке.

— Ты счастлив рождению наших близнецов? — спросила Кагоме, немного встревожившись в постели.

Нараку сел на край постели, нагнувшись, и поцеловал свою жену.

— Я буду рад любому малышу, который появится на этот свет. Помни только, что с каждым днём я хочу тебя всё больше и больше.

— Наконец, я нашла своё счастье — это быть рядом с тобой, — произнесла Кагоме, чувствуя себя самой счастливой женой и матерью на свете.