Осторожно, стараясь больше не притрагиваться к Стонущей кости, я завернул половинки в прозрачную ткань. Сунув сверток себе за пазуху, я выскользнул из фургона. Потом тихонько вывел свою верховую гиену, Ишу, из загона, стащил ее упряжь, и вместе мы помчались по песку в пустыни Вол’дуна.

Караван отдалялся и становился все меньше, а капающий звук продолжал эхом раздаваться в ушах. Под рубахой Стонущая кость билась о мои ребра, словно предостерегая от чего-то.

Никто по-настоящему не верил в Стонущую кость. Она была глупой сказкой для лисят, одной из тех традиций, которым подыгрывают взрослые, чтобы дать старейшинам каравана почувствовать свою важность.

Старейшина Риву был первым, кто рассказал мне легенду о Стонущей кости. Я тогда был еще совсем маленьким.

– Первые вульперы были порождены магией пустыни, – говорил он, садясь у лагерного костра и собрав рядом всех детишек.

Сказки Риву были самыми яркими моментами нашего кочевого детства. Иногда он даже показывал нам лапами театр теней.

– Наш народ всю жизнь проводит в странствии, но, когда мы умираем, пустыня призывает наши останки туда, откуда мы произошли. Чтобы помочь духам завершить их путешествие на ту сторону завесы, мы следуем за Стонущей костью.

– А куда мы за ней следуем? – спросил Сий, мой любимый кузен.

Он был на два года старше меня и уже начал расти и становиться нескладным, в то время как я оставался мелким, как шарик дикого кактуса. Мы боролись, и смеялись, и играли настолько часто, насколько могли. Сий был умным и озорным, а я хотел стать таким же, и потому повсюду ходил за ним хвостом.

Риву добродушно улыбнулся. Он десятилетиями возглавлял караван, в целости и сохранности водя нас по пустыне Вол’дуна.

– Мы следуем всюду, Сий, куда бы ни указала Стонущая кость. Порой путешествие занимает один день. Порой оно может занять недели. Путь труден и требует большого терпения, но, когда Стонущая кость издает плач, мы понимаем, что нашли последнее пристанище того, кто дорог нашему сердцу. Когда-нибудь настанет ваш черед взять в лапы Стонущую кость и отправить мой дух домой.

– А что, если она не заплачет? – тихо спросил я. Риву и Сий оба посмотрели на меня. Я нечасто говорил, но на этот раз подал голос. – Тогда нам придется скитаться вечно?

– Надеюсь, что нет, Хава, – ответил Риву, которого позабавил мой вопрос. Огонь костра бросал на песок танцующие отблески, отражавшиеся в его ярких глазах. – Вечность – это слишком долго.

– Где тебя носит? – прошипел Сий.

Мой кузен ждал меня на краю каньона, сжимая поводья своей гиены. Он бросил подозрительный взгляд мне за спину, словно ожидал, что за мной гонится весь остальной караван. Под его глазами виднелись темные круги, а его золотистый мех был всклокочен. Самолюбивый Сий обычно следил за собой, но сейчас он выглядел так, будто несколько недель гонялся по дюнам за дичью и забыл взять с собой расческу.

Если честно, я знал, что и сам-то выгляжу не намного лучше. От недосыпа я стал медлительнее и глупее.

– Если ты так торопишься, то сам бы и крал Стонущую кость, – огрызнулся я, спрыгивая со спины Иши.

Песок под моими лапами был прохладным. По ночам жар пустыни уступал место холодным камням и сухим ветрам. Когда скорость становилась важнее безопасности, лучшего времени для путешествия было не найти.

Сий подошел ближе.

– Ты ее достал? – негромко спросил он.

Я вытащил сверток. Сий схватил его и начал рвать ткань.

– Сий, подожди, – сказал я, пытаясь одернуть его, но он лишь стряхнул мою лапу. – Сий! Не трогай ее! Она…

Едва Сий коснулся Стонущей кости, его глаза широко распахнулись. С его губ сорвался сдавленный крик, но он прозвучал неестественно, приглушенно, словно Сий вопил под водой. Он весь обмер, его когтистые пальцы мертвенной хваткой сомкнулись на кости. Я попытался его встряхнуть, но он не шелохнулся.

Времени думать не было. Я с силой толкнул Сия плечом, и мы оба рухнули на песок. Стонущая кость пролетела мимо нас, и два ее обломка отскочили в разные стороны.

Сий жадно вдохнул воздух и перевернулся на живот. С трудом он поднялся на четвереньки и исторг изо рта на землю поток воды. Воды было много; я никогда не видел, чтобы Сий пил столько за раз, или даже за целый день. Она изливалась из него как река, полная мелких камушков и тины. Наконец Сия скрутило в последний раз, и вода иссякла. В мокрой грязи между его передними лапами трепыхалось несколько крошечных серебристых пескарей.

Сий все еще давился. Из его рта безвольно свисало что-то длинное и спутанное. Я ухватился за это что-то и потянул, вытаскивая из его горла все больше и больше склизких нитей. Это оказались речные водоросли, такие длинные, что их можно было несколько раз обернуть вокруг моего пояса. Свежие и влажные, все еще ярко-зеленые, они завершались паутиной корней. Сий с ужасом посмотрел на меня.

– Я же тебе говорил, не трогай ее, – трясущимся голосом сказал я.

Поднявшись на ноги, я собрал обломки Стонущей кости, стараясь не обращать внимания на неестественное, ужасное капанье воды, раздававшееся вокруг меня; на звук, у которого не было источника. Звук, который три недели назад пришел вслед за мной и Сием к нашему дому и после так никуда и не делся.

Кап. Кап. Кап.

– Сегодня нужно заставить это капанье остановиться, – сказал Сий. Его голос звучал хрипло. Он сплюнул на землю, и еще один камушек со стуком присоединился к остальным. – Я не могу так дальше жить, Хава. Я так умру. Я почти не сплю, а когда у меня все-таки получается уснуть, мне снятся кошмары.

Мне они тоже снились. Целыми днями и ночами я слышал стук капель, подтачивавший мой рассудок подобно потоку воды, вымывающей углубление в скале. Я слышал его даже во сне. Когда я спал, мне снилась вода; она поднималась, заливалась мне в уши и рот, пока я не начинал задыхаться и тонуть. Мне снился старейшина Риву, его размякший в реке, прогнивший труп. Он выл мое имя и гнался за мной по пустыне. В этих снах Сий, тяжело дыша, бежал рядом со мной, пока его лапы не стирались в кровь. Каждое утро я просыпался, чувствуя себя еще более уставшим, чем вчера.

Мне не хотелось этого признавать, но Сий был прав. Я когтями разорвал мягкую, прозрачную ткань на две полоски. Первую я обернул вокруг одного из обломков Стонущей кости, прикрыв зазубренную часть и соорудив что-то похожее на рукоятку. Я протянул обломок Сию, который уставился на него так, словно я давал ему живую змею.

Впрочем, это было пострашнее змеи.

– Бери, – нетерпеливо сказал я.

Он с опаской обернул пальцы вокруг кости, завернутой в самую тонкую защиту во всей пустыне… и мы оба затаили дыхание.

Сий медленно покачал головой. Ничего. Ни воды, ни голосов, и никто не начал тонуть.

От облегчения мне стало чуть проще дышать. Я быстро завернул вторую часть Стонущей кости и крепко сжал ее. Зазубренный край сквозь ткань вонзился мне в ладонь.

Сий и я вместе повернулись к маячившему впереди каньону. Его огромный зев прочерчивал пустыню подобно огромной открытой скалистой ране. Где-то внутри, промеж камней, сверкая в лунном свете, вилась река, похожая на кривой хвост скорпиона, разлившаяся и все еще напитанная весенними дождями.

Мы оставили гиен и начали спускаться, направившись к расщелине каньона. Когда Сий последовал за мной, Стонущая кость в моей лапе задрожала.

В одном старейшина Риву оказался прав. Когда его не стало, караван доверил Стонущую кость Сию и мне. Поскольку родни у Риву не было, а мы уже считались почти взрослыми, нам поручили нести кость во главе каравана. Мы сидели на месте погонщика фургона Риву и по очереди передавали друг другу Стонущую кость, указывая ею на пустыню и медленно водя из стороны в сторону, прислушиваясь и стараясь различить хоть малейший звук.