Миха поскреб бок.

И не стал отвечать. А что ему и вправду сказать-то?

- Ваш язык тоже прост. Некоторые называют его животным. Близким к животному.

Дикарь обиделся. И Миха тоже.

- Сама ты животное.

- В некотором роде, - Миара поднялась. – Мы все в той или иной мере животные.

И не поспоришь ведь.

- Зачем пришла? Побеседовать о смысле жизни?

- Нет. В жизни нет совершенно никакого смысла, - сказано это было с горечью. Но Миара сделала шаг, и платье её соскользнуло на пол.

- Стоять! – Миха резво отодвинулся и руки вытянул. – Что за…

Интересно, пора звать на помощь или уже поздно.

- Я не собираюсь причинять тебе вред.

- Ну да, сплошную пользу.

- Тебе нужна сила. Чтобы восстановиться, - она стояла в двух шагах от кровати. Голая. И… да, проклятье, она была красива.

По-своему.

Невысокая. Худощавая. Гибкая. И грудь имеется, пусть не большая, но… имеется. А еще у него давно никого не было.

Но это и странно.

Ночь.

Обнаженная… ладно, пусть будет красавица или почти. А мысли у Михи явно не те, которые должны бы быть в такой ситуации.

- Я тебе не нравлюсь?

- Скорее внушаешь опасения.

Тихий смех был ответом.

- Ты забавный. Многие были бы рады…

- Считай меня конченым уродом, но я не рад.

А ведь и вправду не рад. Никак. И организм, чтоб его, молчит. Превыразительно так. Впору заволноваться. Миха ведь молодой здоровый мужик. Очень молодой. И реакция у тела должна быть

Однозначная.

А её нет.

Охренеть.

- Я целитель, - Миара закинула волосы за спину. – Сильный.

- Слышал уже.

- И способна делиться силой, но для этого нужен близкий контакт. Очень близкий.

Она сделала шаг. А Миха вдруг понял, что ему не нравилось во всей этой благостной картинке. Категорически не нравилось. Опущенные плечи. Напряженная спина. И сама её поза. Она стоит, вроде бы не стесняясь собственной наготы, и в то же время чувствуется готовность… бежать?

При малейшей угрозе.

При тени угрозы.

- Тебе ведь самой это не по вкусу, - Миха натянул одеяло повыше и сказал. – Оденься, а то еще простудишься.

- Ты ведешь себя неразумно.

- Это как посмотреть.

Спорить Миара не стала. Развернулась. Подняла свою тряпку, чем бы она ни была, и закуталась. Вернулась в кресло. Села. Закрыла глаза.

- Чтобы восстановиться тебе нужна сила, - Миара говорила спокойно, равнодушно даже. – Твое тело черпает её извне, и этого хватает. Но в мире силы не так много, и потому восстановление занимает время. Я же могу дать больше. У тебя осталось два дня. Этим нужно воспользоваться.

Да.

Наверное.

Если вот так, то все логично и правильно. Или нет? Ведь по сути сама же явилась. Сама предложила. А ощущение мерзковатое.

- Погоди. Ты… пить хочешь?

- Скорее уж выпить, - она сама наполнила кубки, правда, не вином, но травяным отваром. И Миха принял.

Устроившись напротив, он сказал серьезно:

- И часто ты так… лечила?

- Случалось.

- Неприятные воспоминания?

- Вроде того, - Миара поглядела поверх кубка с интересом. – Я тебе настолько не нравлюсь?

- Да нет, - очередные травы оставили сладковатый привкус. – Ты красивая. Честно. И наверное, я веду себя, как неблагодарная скотина.

- Удивительная самокритичность.

- Но дело в том, что… понимаешь… - говорить о таком сложно. Даже с близким человеком. А она? Кто Михе эта девица?

Он задумался.

И понял.

- Я тебя не воспринимаю, - нужные слова подобрать получилось не сразу. – Как женщину.

Миара чуть склонила голову.

- Такое ощущение, что ты… не знаю… сестра?

Сказал и понял, что вот оно.

Правильное.

Сестра.

Она и есть. У него ведь была сестра, там, в другом мире. И с ней бы Миха никогда… да в жизни муть подобная в голову не пришла бы! Он же не извращенец какой! Он… он вообще в этом плане про сестру никогда не думал. И тут тоже. Только не понятно, с чего вдруг.

- Вот значит как, - Миара вдруг рассмеялась, весело и звонко, и громко. – Сестра… ну, маленькая дрянь… вот ведь…

И смех стал громким.

И резанул по нервам своей неестественностью. И кажется, у нее истерика? Или это тоже игра? И главное, не понятно, что Михе-то делать?

Кубок выпал из рук.

Покатился.

- Успокойся, - Миха кубок поднял и вернул на стол. – Слышишь?

Слышит.

И… хорошо, что бить не придется. Или обнимать. Обниматься с гадюкой – так себе занятие. Всхлип. Вздох. И белые руки растирают лицо.

- Нервы сказываются, - Миха протянул свой кубок. – На вот, выпей. Я справлюсь. Я раньше как-то справлялся. И сейчас тоже. А ты… ты просто успокойся, ладно? Вари свои зелья. Если вдруг, то просто отравим этого ублюдка. Один хрен виноватыми выставят. И вообще сразу надо было, а то развели тут политесы.

Нервный смешок был ответом.

- И не обижайся. Ты и вправду… я не слишком хорошим братом был. Дома. И здесь не лучше. Особо ни на что не рассчитывай. Но вот это вот… лечение, чтоб его. Не для меня оно.

- Сопряженные сосуды. И сила из одного перетекает в другой. Выравнивает. Когда второй сосуд почти пуст, это больно. Ощущение, что тебя пьют, пьют и вот-вот выпьют. До донышка.

Миара вернула кубок на стол.

- И ты прав. Приходилось. Не слишком часто. Меня все-таки берегли. Давали возможность восстановиться… но приходилось. Если отец считал нужным. Можно и иначе было. Алеф… это мой брат. Он придумал другой способ.

Её передернуло.

- Физическая близость не обязательна, когда есть общность тонкого тела. Он назвал это синхронизацией. Проще всего достигнуть её через боль.

Миара подняла руку. Бледные пальцы, полупрозрачные ногти.

- В последний раз я едва не умерла. И отец запретил ему продолжать.

- Добрый он у тебя был, я смотрю.

- Не хуже прочих. И не лучше.

Молчание.

Что тут скажешь? Миха никогда не умел утешать. Он всегда отличался редкостной толстокожестью. Ленка говорила. И обижалась. А еще молчала, выразительно так, заставляя гадать, что же Миха опять не того сделал. Он и гадал. Но никогда не угадывал.

- Ты меня не жалеешь? – глаза магички блеснули в темноте.

- Извини.

- Это хорошо. Жалость, она делает слабой. А я сильная. Сильная, - Миара повторила это и стиснула кулачки.

- Сильная, сильная. Дурная только, но это ничего. Исправим.

Ответом была слабая улыбка.

- Так что… ты про Ицу ведь говорила? – спать все равно не выйдет. Копаться в чужом малоприятном прошлом Миха желания не имел, так почему бы не прояснить пару моментов.

- Да.

- Она что-то сделала?

Вот почему, когда надо, каждое слово вытягивать приходится.

- Сделала. Кажется. Правда, может, и не специально, - Миара коснулась пальцами щеки. – Когда связывала наши тонкие тела или души, или что там еще. Так вот, она связала их очень крепко.

- И если я умру, то и ты тоже?

- Именно. Но дело не в этом. Восприятие. Твое. Ты сказал, что видишь во мне сестру. И вероятно, дело в связи… доказано, что близкие родственники имеют связь в тонком мире.

- Ага.

Осталось понять, хорошо это или плохо. Родственниками Миха обзаводиться не планировал.

- Но если так, то… видишь ли, эту связь и пытался создать Алеф. Точнее у него была, но почему-то слабая очень. Это его раздражало. Главное, что если она есть… - Миара замолчала и встала. – Иди. Ложись.

- Я посижу лучше.

- Успокойся. Ты мне тоже не особо интересен, но надо проверить.

- Что?

- Если эта связь на самом деле существует, тогда проблема решена. Я поделюсь с тобой силой. Просто поделюсь. И…

Она добавила очень тихо.

- Это не причинит боли. Никому.

Миара устроилась в изголовье. Она села, вытянув тонкие ноги, и в темноте они казались до отвращения бледными. А еще их покрывал тонкий узор шрамов.

Тянуло спросить, откуда они взялись, но Миха не стал.