Пальцы Александра творят что-то безобразное с моей прической, превращая ее в хаос!
Когда мы выйдем из этого коридорчика, всем станет ясно, чем мы занимались. Влюбленная парочка, которой не хватает терпения добраться до кровати в номере для новобрачных…
Мои руки до сих пор лежат, бездействуя, на его бедрах. Хватка в волосах становится крепче, Александр многозначительно опускает ладонь на ремень, проводя большим пальцем по металлической пряжке, рисует круги.
– Передумала? Уже жалеешь, что вышла за меня?
В его голосе нет ни намека, что он спрашивает понарошку, моя интуиция подсказывает, что он предельно серьезен сейчас.
Я смотрю на Алекса снизу вверх, гадая, какое выражение прячется в его глазах, но свет падает сверху и мешает увидеть что-то еще, кроме напряженных, сомкнутых губ.
Он… спрашивает меня серьезно.
То есть это не игра? Или все же игра?
Я слишком неопытна в таких делах, он – мой первый и единственный мужчина, который показал мне мир взрослых наслаждений, а сейчас…
Даже не знаю, что творится между нами. Однозначно, этой химии не научат в школе. Внутри происходит взрывная реакция, эмоции и желания выталкивают прочь разумные мысли.
– Нет, я не передумала, – шепчу, продолжая смотреть ему в глаза.
– Хорошо. Вот так… – задерживает меня за подбородок. – Бери в ротик и смотри мне в глаза. Я хочу видеть все.
От его слов кожа покрывается бисеринками пота от сильного жара, следом острые мурашки добивают меня окончательно.
Я сильно возбудилась. Только от одних намеков, порочных полутонов, уже «плыву», не зная, что со мной станет, когда мы по-настоящему приступим к делу.
Мой взгляд, вопреки приказу, опускается на внушительную выпуклость его брюк. Сглатываю инстинктивно, слыша протяжный, шумный выдох, падающий сверху.
– Не томи! – в его голосе проскальзывают по-настоящему приказные, металлические нотки большого босса. – Приступай к делу!
– Хорошо, – облизываю губу. – Если сегодня ты приказываешь мне, то просвети, что мне с этим делать…
Я опускаю ладонь на ширинку, легко провожу пальцами и сжимаю совсем немного, но ответная пульсация призывная и очень красноречивая.
Он хочет меня.
– Что делать? – спрашивает иронично. – То есть тебе нужно сказать прямо?
– Да. Пожалуйста.
– Что ж…
Я едва различаю смысл его слов, возбужденная до предела, готовая на любые безумства, что он предложит.
Сама от себя в шоке – так потеряться в любимом, что не видеть границ между «можно» и «нельзя», между страстью и пороком…
– Для начала расстегни ремень и ширинку.
Внутри порхают бабочки от предвкушения, задевая крылышками сердце, которое трепещет и заставляет пульс сбиваться за черту.
В ушах сильно шумит. Но звук металлической пряжки слышен прекрасно, от этого бряцания мои внутренние мышцы сжимаются, и трусики становятся влажными.
Веду вниз замочек-молнию, она поддается с трудом, брюки натянуты до неприличия.
Я нарочно делаю это неспешно, от медлительности движений внутри остро и туго натягивается пружина вожделения.
Экзекуция для нас обоих, мучительная пытка сгорающих от нетерпения…
– Не медли, Марика, – добавляет хозяйских интонаций в свой голос, заводя меня еще сильнее.
– Слушаюсь.
Спускаю брюки по его бедрам и цепляясь за трусы, освобождая большой, налитый возбуждением член, который немедленно пружинит вверх, заставляя меня сглотнуть судорожно и сжаться.
Его размер…
Это что-то неприлично большое и очень красивое. Наверное, в любимых людях нам нравится все, вплоть до кривой усмешки и взмахов ресницам. Поэтому я безоговорочно влюблена в его член – толстый, длинный. Вздувшиеся под нежной, бархатистой кожей вены подчеркивают его величественный рельеф. Медленно провожу пальцами от головки до основания и осторожно касаюсь потяжелевших яиц.
– Хорошая девочка. Начало весьма неплохое, – подталкивает мою голову нажатием ладони к члену.
Я немо утыкаюсь губами в горячую головку, выделившую жемчужную смазку.
– Ауч… – выдыхает с глубоким рыком.
Тело Александра напрягается, выдав крупную судорогу. Он простонал, запрокинув голову, и надавливает сильнее ладонью.
– Продолжай. Я хочу посмотреть, на что ты способна.
Вожу ладонями по его бедрам и медленно накрываю головку губами, языком снимая капельку. Вкус мужской смазки тает на языке, не уверена, что мне хватило. Хочется посмаковать, распробовать, вобрать как можно больше и глубже, ощутить его вкус целиком!
Боже, до чего я порочная и влюбленная! Трясусь, стоя на коленях, сгорая от желания отсосать ему.
Александр
Она делает первую попытку взять в ротик мой член. Я такой твердый, что могу концом разбить дерево в щепки.
Опасаюсь, что Марика не справится с поставленной задачей. Но ей, черт побери, придется постараться!
Присвоив себе девственность Марики, украв невинность между ее ножек, я оставил нетронутыми еще две потрясающие возможности и собираюсь присвоить их себе.
Одну за другой.
Начнем с ротика, это проще.
Или нет?
Глядя, как губы Марики, ставшие темно-красными, усиленно натягиваются вокруг моего потяжелевшего члена, начинаю сомневаться насчет успешности первого в ее жизни минета.
Я много раз шептал ей о желании трахнуть этот ротик, в свое время жаливший меня острыми фразами. Много раз фантазировал и оттягивал этот момент до последнего.
Дальше терпеть не получится. Жажду получить сполна все, что только она может мне дать.
– Глубже.
Она вдыхает и выдыхает коротко, усердно сопя носиком, опаляя кожу моего живота частым дыханием.
Я могу подсказать ей, как надо. В конце концов, я планирую обучить Марику всему, что знаю, подстроить ее под свои потребности.
Так по-скотски и грязно. Эгоистично желаю брать ее всюду.
Как захочу. Когда захочу. Куда захочу…
Жажду видеть ее всегда готовой, распаленной до предела, по одному щелчку принимающей меня без оглядки и без остатка.
Целиком. Таким, какой есть.
Без шансов на отступные.
Только моя.
На меньшее я не согласен.
– Ты делаешь большие успехи. Дышишь через нос, это правильно. Расслабь ротик немного и будет проще. Пососи.
Головка проталкивается чуть дальше, задеваю концом небо. Марика на миг задерживает, посасывая… О да, идеально четко посасывая, пусть член совсем неглубоко, но эти губы и язык уже хорошо знают свои обязанности. Она чувствует меня и делает то, что я жду от нее. Я должен держать свои чувства под контролем, но все, что мне хочется, это двинуться дальше и глубже.
Марика готова порадовать меня, но такая напряженная. Поглаживаю большим пальцем ее подбородок со словами:
– Расслабься. Не напрягай глотку раньше, чем необходимо…
Немного меняю позу, чтобы ей было удобнее брать глубже, втягивая по сантиметру. Она гладит пальцами мои бедра и вонзает в них короткие коготки.
– Еще, чуть быстрее…
Черт, мое терпение сгорает слишком быстро!
– Не спеши. Привыкни ко мне, дай себе немного времени…
Кого я пытаюсь уговорить?! Ее или себя? Марика опасается, что нас застигнут врасплох. Изредка за дверью кто-то проходит, чьи-то голоса, взрывы смеха доносятся до слуха…
Ситуация пикантная и до жути опасная для такой правильной хорошей девочки, как Марика. Мне нравится эта чистота и открытость, но я так же не против немного испортить ее.
Для себя. Только я и она.
Никто не узнает, малышка… Но ей об этом неизвестно, она возбуждена и доведена до пика.
Шестым чувством знаю, что ее трусики уже промокли. Марика всегда была горячей штучкой, отзывчивой и открытой для ласки, а беременность усилила в ней природную женственность и придала остроту всем реакциям. Пока жена, стоя на коленях, усердно вбирает мой член в рот, как послушная студентка, готов спорить, ей хочется унять возбуждение.
Еще как хочется.
Но с этим торопиться не будем! Я хочу, чтобы эта ночь запомнилась нам двоим навсегда и стала особенной.