Охранник, на этот раз сразу их не впустил.

– Гости у него, щас спрошу, – сказал он через калитку и ушёл в дом.

– Проходите, – пригласил их вернувшийся буквально через минуту охранник.

За заставленным снедью столом сидели двое мужчин лет пятидесяти.

– Аааа, легки на помине, – Бриллиант встретил их у порога и обнял.

– Вот, познакомьтесь уважаемые, это те самые фартовые, что за четыре года в общак почти миллион косых принесли, Солома и Гуня, – представил Бриллиант парней присутствующим.

Гости уважительно кивнули.

– А это законники, Хром и Кодя, – представил гостей Бриллиант. – С чем пожаловали? Говорите, все свои.

Солома рассказал присутствующим всё как есть.

– Ну, ребятки, я думал меня уже нечем удивить. Надо же, пацан у вас босом ходит.

– Так выходит, это его темы были? – спросил Вася Бриллиант.

Солома с Гуней кивнули.

– Его Василий Николаевич.

– Хитрый пацан и умный. Вас вышколить сумел, и сам за всё время ни разу не засветился.

– Надо помочь пацану, —подал голос Хром.

– Заслуженный пацан, – поддержал его Кодя.

– Ну что, имеет право рассчитывать на нашу помощь, – согласился Бриллиант.

– У вас всё? Тогда за стол. За пацана вашего не волнуйтесь, теперь у него будет всё в ажуре.

Не успели Солома с Гуней покинуть гостеприимную компанию Васи Бриллианта, как к нему пожаловали новые гости.

Это был хорошо известный Бриллианту Мося, пожилой, бродяга.

Мося прибыл не один. Вместе с ним приехал его переводчик, потому что сам Мося говорить не мог, по причине, сломанной в нескольких местах челюсти.

Из их рассказа следовало, что какой-то фраер из молодых, завалил Мосиного кореша. А потом, за него впрягся другой фраер.

Кто такой этот фраерюга Мося не знал, но по базару в авторитете, поэтому и приехал к Васе искать справедливости.

Во время разборки, Соломины кореша, прямо на стрелке, сломали Мосе по беспределу челюсть, и отметелили ещё кучу народу. И теперь, Мося просит восстановить справедливость, и наказать этих фраеров обозревших.

Разговор происходил в присутствии Васиных гостей, которые всё еще находились под впечатлением услышанного за столом рассказа Соломы, о невероятно везучем пареньке, принесшим в воровской общак кучу бабла.

– Похоже Мося, чуйка твоя знаменитая тебя покинула на старости лет, – проскрипел Бриллиант. – Как это тебя угораздило, угрожать таким уважаемым людям, какими являются Граф с Соломой.

– И с чего это ты вдруг решил, что именно Граф завалил твоего кореша? – задал вопрос Кодя.

– Как это с чего? – удивился Мося. – Его ж мусора за это дело закрыли, – перевел Мосин переводчик.

– С каких это пор, для тебя мусора стали последней инстанцией в разборках между блатными? – не добро прищурился Бриллиант.

– Но мы то не мусора, – сказал Кодя. – У нас, например, другие сведения по этому вопросу.

– Если ты считаешь, что это Граф завалил твоего друга, то ты можешь ему предъявить сам, если пожелаешь, – сказал Кодя, – но подпрягать братву, это не по понятиям. И отвечать перед людьми придется, если ошибёшься.

– Я слыхал, что Граф не убивал твоего кореша, – сказал Вася Бриллиант, – это версия мусоров, сам знаешь, как они работают. – А мы, – Вася оглянулся на своих гостей и те подтвердили его слова кивком головы. – Поддерживаем Графа, как правильного во всех отношениях бродягу, и заявляем, что если с него хоть один волос упадет по беспределу, то я сам, лично, вырву тебе, и твоей братве печень. Свободен! – махнул рукой Вася, и охранник выставил Мосю и его переводчика на улицу.

На третий день после задержания, Гурова перевели в следственный изолятор, где предыдущей ночью, смотрящий за тюрьмой получил малявы сразу от трёх воров в законе,

Бриллианта, Хрома и Коди, в которых говорилось о том, что скоро на тюрьму заедет очень важный арестант, с неограниченным доступом к общаку.

Арестанта зовут Гуров Андрей Фёдорович, погоняло Граф, его необходимо достойно встретить. Про возраст арестанта в маляве ничего написано не было, и смотрящие за хатами ожидали солидного человека с соответствующими татуировками.

Андрей вошел в камеру и остановился, ожидая пока глаза привыкнут к полумраку.

Камера была основательно переполнена, спали в две смены, по очереди, и новому сидельцу конечно же не обрадовались.

Андрей поздоровался. – Ответа не дождался и продолжал стоять у входа примериваясь куда бы ему присесть.

– За что закрыли? – Спросил сидящий за столом парень.

Андрей назвал статью.

– А по жизни чем занимаешься? – продолжил допрос парень.

– Студент, – ответил Андрей.

– Ну, вот и с погонялом определились, теперь ты «студентом» будешь, всю жизнь.

– Спасибо за заботу конечно, но меня уже люди Графом называют.

– Это какие люди… – хотел поинтересоваться парень, но лежавший на стоящей справа у окна шконке старик, вдруг цыкнул на него, и обратившись к Андрею спросил. – Гуров?

Андрей кивнул в ответ.

– Я – Зёза, – старик поднялся со шконки и подойдя к Андрею протянул ему руку. – Я тут смотрю за хатой, а за тебя парень малява пришла, от очень уважаемых людей.

Андрей и не сомневался, что так и будет, и лишь кивнул в ответ.

Старик оценивающе оглядел Андрея, сделал знак рукой, стоящему рядом суетливому пареньку неопределённого возраста, тот сразу метнулся к закрытому железными жалюзи окну без стекла, отправлять маляву смотрящему.

Зёза указал на кровать напротив своей – занимай, твоя.

За свою долгую жизнь Зёза всякого повидал, и возраст Андрея его нисколько не смутил. Бывает, подумал он, бывает и так что сегодня корона на голове, а завтра жопа на параше или заточка в печени, поживем увидим.

– Первая ходка? – Поинтересовался Зёза.

Андрей кивнул.

– Слушай, что люди бывалые говорят, присмотрись, подумай прежде чем что-то сделать или сказать, – наставлял Андрея Зёза.

– ЗК как сапер, ошибается только раз. Зона ошибок не прощает, за ошибку спрос серьёзный и даже воры не помогут, несмотря на твою молодость в тюрьме возраста нет, здесь все одинаковые. Присаживайся к столу, чем богаты…, – пригласил он Андрея. – Сейчас просто червячка замори, а вечером встречу организуем, как положено.

За столом волшебным образом образовалось пустое пространство, зато на столе появилась копченая колбаса, сало, конфеты и чай. Андрей почувствовал, что зверски проголодался, но на еду не набросился, отрезал немного колбасы и взял одну конфету.

– Да ты не менжуйся Граф, – подбодрил его Зёза, за тебя всё проплачено. – Ешь и давай, не стесняйся.

Андрей не стал себя уговаривать.

Зёза то знал, что означает написанная в маляве фраза – без лимитного пользования общаком это значит, что теперь вся хата будет есть и пить за счет Графа, причём сытно есть и сладко пить, в основном коньяк.

Вечером хата будет ломиться от жратвы. Это сейчас братва косится на Графа, а завтра они его на руках носить будут, и мух от него отгонять, ухмыльнулся Зёза.

В общем всё именно так и было.

Андрей провел в сизо три недели и скоро его должны были увезти на суд.

Адвокат пытался уговорить Андрея сознаться в убийстве и обещал вывести всё на самооборону, но Андрей на отрез отказался брать на себя то чего не совершал.

***

– Гуров упёртый, я предлагаю единственно верный ход в его ситуации, а он ни в какую не хочет меня слушать, – жаловался Абрамыч Соломе. – Он не хочет сотрудничать со следствием, и менты могут повернуть дело так, что это он заманил своего соперника в парк и зарезал его там. А это уже умышленное, заранее спланированное убийство, и срок, вплоть до вышки,– помахал указательным пальцем слегка поддатый Абрамыч.

Слегка пьян – это обычное состояние Абрамыча, но на качество его работы оно не влияло, и клиенты с этим мирились.

***

Абрамыч оказался прав. На суде Андрея осудили именно за умышленное убийство и приговорили к двенадцати годам усиленного режима, и вечером следующего дня Андрей уже валялся на шконке в десятом отряде, в третьей колонии города Новосибирска.