Таиться больше не имело смысла, и все они сбросили с себя пальто, явив потрясенным взорам пассажиров и служащих станции свои странные костюмы: на каждом из этих «горбунов» будто была надета птичья клетка. Тонкие гнутые прутья охватывали их корсетами, а горбы… оказались вовсе не горбами — это были стеклянные баллоны, в которые проволочные прутья и врастали. В руках у всех «горбунов» появилось оружие — странной формы продолговатые пистолеты.

Один из людей-в-клетках, человек с пышными бакенбардами, воскликнул, обращаясь к джентльмену с тростью:

— Именем закона, сдавайся, Эззрин! Все кончено!

По залу ожидания пробежали преисполненные благоговейного ужаса шепотки: «Он сказал “Эззрин”?», «Это же Эдвард Эззрин!», «Замыкатель! Это Замыкатель!»

Летти потрясенно распахнула рот. Джентльмен в иссиня-черном пальто, в очках и с тростью был тем самым Последним Габенским Злодеем, о котором писали в газетах! Личный враг полиции и лучший друг ужасного злодея Горемычника! За его поимку была назначена награда в десять тысяч фунтов!

Замыкатель меж тем продолжал пятиться. Люди-в-клетках, которые на деле оказались полицейскими, подняв оружие, осторожно двинулись к нему.

— Ну разумеется! Сержант Лоусон, личная собачонка комиссара! Кого бы он еще мог отправить! — крикнул он. — Не подпускай ко мне своих грязных свиней, Лоусон, если не хочешь потом собирать их в виде пепла в обувные коробки!

— Твое время ушло, Эззрин! — ответил сержант Лоусон. — Мы отловили или отправили на кладбище всех твоих дружков! Даже Горемычник тебя бросил. Никого не осталось! Сдавайся по-хорошему, и тебя ждет уютненькая палата в «Эрринхауз», не вынуждай меня поступать с тобой грубо!

Замыкатель почувствовал движение за спиной. Чуть повернув голову, он увидел, что путь на платформу «Корябб» ему преградили еще трое людей-в-клетках, среди которых — Летти даже не поверила своим глазам! — стоял Бом-Бомунд. Вокзальный констебль был одет так же, как и прочие «горбуны».

Непричастные люди на станции застыли на своих местах, кто где стоял или сидел. Словно загипнотизированные, они наблюдали не моргая за происходящим. Кто-то негромко проговорил:

— Сейчас… сейчас будет злодейский монолог! Не могу поверить, что услышу настоящий злодейский монолог своими ушами…

Но не тут-то было. Последнего Габенского Злодея захлестнуло отчаяние. Поняв, что ловушка захлопнулась, Замыкатель резко развернулся и ткнул тростью в сторону полицейских на платформе.

И тут произошло то, чего все ждали с потаенным страхом еще с того самого момента, как услышали имя джентльмена в иссиня-черном пальто, — вот только это был отнюдь не монолог.

Раздался оглушающий, режущий уши треск. Сверкнула сорвавшаяся с набалдашника трости молния.

Вспышка света прошла волной, лизнув плиты зала ожидания и перрона, и молния врезалась в одного из полицейских.

Летти хотела зажмуриться от охватившего ее ужаса, но веки застыли, словно их, кто-то сперва оттянул в стороны щипцами, а после приклеил воском.

Принявший молнию грудью полицейский вовсе не превратился в кучку пепла, как угрожал Замыкатель. Его лишь оттолкнуло на два шага назад. И хоть он дымился с головы до ног, будто только что выпрыгнул прямиком из пожара, видимого вреда молния ему не причинила. Летти успела заметить, как разряд, столкнувшись с решетчатым корсетом полицейского, прополз синеватым червем по одному из прутьев и забралась в стеклянный резервуар за его спиной, где и остался клубиться и сотрясаться в судорогах в виде светящегося комка без надежды вырваться на волю.

Констебль лишь тряхнул головой.

— Вперед! — раздался крик сержанта Лоусона, и полицейские со всех сторон ринулись к Замыкателю.

Эдвард Эззрин принялся выпускать из трости молнию за молнией. Зал ожидания наполнился треском, в нос Летти ударил тяжелый, сладковатый запах грозы.

Оцепенение спало с людей. Бросив чемоданы и саквояжи, они с криками ринулись к выходу из здания вокзала, расталкивая друг друга локтями. Началась паника. Перевернулась багажная тележка. Затем другая. Среди пассажиров носились служащие вокзала, а автоматоны просто замерли — на подобный случай инструкций у них явно не было.

Мистер Дрилли вскочил со своего стульчика и скрылся за служебной дверью. Летти поспешила за ним, но прямо перед ее носом клацнули замки. Она подергала ручку — заперто!

Лихорадочно оглядевшись по сторонам, она увидела единственное место, где можно было спрятаться. Девочка шмыгнула к багажному люку и, забравшись в него, притворила заслонку. Уже почти захлопнув ее, она вдруг остановила себя — нет! Она должна увидеть, чем все закончится!

Вокзал поглотило безумие. Крики. Топот. Кто-то падает. По кому-то топчутся, отдавливая пальцы, носы и уши. Сверкают и трещат молнии. Люди-в-клетках окружают Замыкателя…

Полицейские хорошо подготовились. Молнии Эдварда Эззрина не могли причинить им вреда, уходя по молниеотводам прямо в ловушки. Но, несмотря на это, он продолжал выпускать заряд за зарядом.

Сержант Лоусон что-то крикнул, и загрохотали выстрелы. Летти пораженно распахнула рот, глядя, как вместо того, чтобы убить или ранить Замыкателя, пули взрываются со всех сторон в шаге-двух от него, и из них вырываются непроглядно-черные клубы дыма, не рассеивающиеся, но наоборот, все сгущающиеся и уплотняющиеся. Летти своими глазами видела, как, разворачиваясь, Замыкатель буквально ударился об одну из этих туч локтем, словно о стену — настолько они были плотными.

— «Молниеловы» Механиста! — в ярости заревел Эдвард Эззрин. — «Беспросветы» Мраккса! Вы украли у моих коллег их секреты! Но мои молнии вы не получите! Нет, не получите!

К своему удивлению, Летти поняла, о чем он говорит. Как-то она подслушала разговор дедушки и его друга господина Биркинса с главпочтамта. Они обсуждали то, что полиция Тремпл-Толл применяет технологии тех злодеев, которых они уже поймали, для ловли других. Господин Биркинс тогда высказал убежденность в том, что целью комиссара уже давно не является спасать простых людей от городских злодеев и что он охотится на них, потому что ему нужны их «инструменты». С каждым побежденным злодеем полицейские становились все сильнее. По словам господина Биркинса, комиссар помешался на собирательстве и обретении злодейских технологий и в тот момент, как будет пойман последний из злодеев, в Габене появится кое-что похуже каждого из них — полиция, вооруженная такими силами, что никто не сможет ей ничего противопоставить. И тогда люди из Дома-с-синей-крышей подчинят себе весь город.

И вот они загнали последнего…

Впрочем, сдаваться просто так Замыкатель был не намерен.

Протиснувшись между двумя тучами за миг, до того, как они срослись, он с силой стукнул чемоданом об пол. В движение пришли скрытые внутри механизмы, защелки отпрыгнули, и крышка, а за ней и боковые стенки откинулись в стороны. Стремительно выдвинулась тренога, на которой начала разворачиваться весьма угрожающего вида машина: блестящие цилиндры, диски-роторы, обмотанные медной проволокой катушки и подковообразные магниты со звоном встали на свои места, в центре машины сложился из лепестков большой металлический шар.

Не теряя времени даром, Замыкатель воткнул свою трость в специально предназначенный для нее паз, и таким образом она превратилась в рычаг. Эззрин толкнул его, и машина включилась: двигатели завращали роторы, сердцевина загудела, и вокруг нее начали появляться синеватые искорки, постепенно превращаясь в крошечные молнии. По периметру шара, поднимаясь, начали выстраиваться кольца на ножках, напоминающие иглы с круглыми ушками.

Гул нарастал с каждой секундой, а молнии стали удлиняться и раздваиваться, из них начали отрастать, словно у деревьев, кривые дрожащие веточки.

— Догг! — закричал сержант Лоусон. — Он вот-вот запустит «Молниум»! Ящик Погодника! Сейчас! Габбли, Брейр! Батареи! По моей команде! Не попадите в генератор! Он нам нужен!

Один из полицейских, видимо, тот самый Догг, сорвал с плеча ящик на ремне и, нажав на встроенную в него педаль, отскочил на пару шагов.