— Вы ведь знаете, что вам запрещено заходить на перроны, мисс! — сказал Бом-Бомунд. — Ваш дедушка выдал мне четкие указания на этот счет. Прошу вас, вернитесь в зал ожидания.
Летти повернулась к тому месту, где только что стоял Мартин, но того там уже не было.
— Хорошо, мистер Бом… Бомунд.
— Кого вы высматриваете, мисс Летти?
— Никого, сэр.
Констебль проследил за тем, чтобы она покинула платформу и отправился к своей тумбе — передать воришку коллегам с площади.
Летти, не теряя времени даром, бегом поднялась на чердак. Мартин уже ждал ее там.
— Бом-Бомунд едва тебя не увидел! — воскликнула она.
Но Мартина не заботил констебль — все его мысли занимал паровоз. Он еще долго после того восхищался им и, хоть мальчик-блоха и пообещал Летти не покидать больше чердак, чтобы посмотреть на локомотивы, она поняла, что он навряд ли сможет сдержать слово.
Впрочем, едва не обнаружили Мартина вовсе не из-за паровозов. А случилось это из-за совершеннейшей, как тогда казалось, глупости…
— Ч-ч-часы отстают, — сказал как-то Мартин, ткнув рукой в большой циферблат.
— Правда? — удивилась Летти.
— Да, на восемнадцать минут. Это оч-ч-чень плохо. Господин Фармалетто говорил, что если ч-ч-часы показывают неверное время, то это знач-ч-чит, ч-ч-что без пяти минут, как все развалится.
— Кто такой господин Фармалетто?
— Это оч-ч-чень ваш-ш-шный ч-ч-человек. Ш-ш-шпрехш-ш-шталмейстер.
— Кто?
— Господин Фармалетто руководит всеми представлениями, командует униформистами и следит за выходами на манеш-ш-ш. У него есть оч-ч-чень красивые золотые ч-ч-часики на цепочке — он всегда ругается и тыч-ч-чет в них, когда кто-то опаздывает. «Десять секунд до выхода!» — его любимая фраза. Ч-ч-часы Фармалетто всегда ш-ш-шли оч-ч-чень точ-ч-чно.
— А давай переведем вокзальные часы, — предложила Летти.
— Ты уверена?
— Конечно! Я часто вижу тех, кто опаздывает на поезд. Если часы не будут опаздывать, то и пассажиры тоже!
— Это оч-ч-чень умно! — согласился Мартин. — А ты знаеш-ш-шь, как это сделать?
— Старый часовщик мистер Дербри показывал мне, как управлять стрелками. После того, как он умер, следить за часами стало некому.
— Мы мош-ш-шем следить за ними! И никто больш-ш-ше не будет опаздывать…
Кто мог тогда подумать, к чему приведет перевод времени на каких-то, казалось бы, жалких восемнадцать минут. Стоило лишь шестерням прокрутиться, а стрелкам встать на новые отметки, как вокзал, а с ним и Чемоданная площадь, на которой он находился, вскипели и вспучились. Все вдруг сломалось. До того шаткая и валкая, ленивая и нерасторопная, но хоть какая-то работа встала. В отправлениях и прибытиях началась путаница. Зал ожидания наполнился ничего не понимающими пассажирами, на один перрон попытались одновременно прибыть два поезда. Диспетчеры в рубке стали напоминать малых детей, которых кто-то зачем-то допустил к вещателям. Один сообщил об отбытии поезда, который еще даже не прибыл, другой, в противовес ему, прокаркал, что на платформу «Корябб» прибыл поезд, которого и близко там еще не было. Началась паника. Тележки с багажом принялись сталкиваться и переворачиваться, сигнальная тумба мистера Бомунда взвыла, констебля обступила возмущенная толпа, требуя ответов и разъяснений, которых у него не было.
Летти и Мартин потрясенно наблюдали через прорези цифр циферблата за происходящим на станции. Снаружи здания вокзала, со стороны площади, раздались крики и гудки экипажей.
Дети бросились к окну. У входа в здание вокзала сумятица не уступала происходящему на станции. Там смешались в заторе кэбы, трамваи и городские экипажи. Люди в недоумении тыкали пальцами в циферблат.
Из дверей соседствующего со зданием вокзала Паровозного ведомства вышли несколько важных господ в черных цилиндрах и при портфелях. Расталкивая столпившихся зевак, они направились к вокзалу.
— Ой-ой! — испуганно прошептала Летти. — Кажется, мы натворили дел…
— Лучше и не скажешь, — раздался голос за спиной.
Летти и Мартин обернулись. У дверей чердака стоял господин начальник вокзала. Настолько злым дедушку Летти еще не видела.
— Мы просто… перевели часы, — залепетала девочка. — Восемнадцать минут… они отставали…
Мальчик-блоха выступил вперед.
— Это была моя идея, господин Бракнехт, — сказал он. — Летти была против, но я ее не послуш-ш-шал.
— Это очень благородно с вашей стороны, мастер Лакур, но я слишком хорошо знаю свою внучку, — раздраженно ответил господин начальник вокзала. — Вокзал работал, как часы!
— Как отстающ-щ-щие ч-ч-часы.
— Неважно! Работа станции была основана на этом отставании. И теперь из-за глупости каких-то детей придется все менять и перестраивать!
Летти заплакала.
— Прости, дедушка, я не подумала…
— Как и всегда. Ты меня очень разочаровала, Летиция…
Он вдруг замолчал, к чему-то прислушиваясь. Тут и дети различили звук быстрых шагов на лестнице.
— Мастер Лакур, вам лучше спрятаться, — сказал господин Бракнехт. — И поскорее.
Мартин кивнул и запрыгнул на балку. Оттуда перебрался на еще одну на ярус выше и затаился в полутьме под куполом.
— Молчи, Летиция, — велел дедушка, и в тот же миг на чердак вошла группа джентльменов в цилиндрах. Их лица были белы от ярости.
— Что здесь происходит, господин Бракнехт?! — прорычал один из них, старик с выпученными глазами и посеребренными бакенбардами.
— А что такого происходит, сэр Немерли? — состроил недоумение на лице господин начальник вокзала.
— Вы, видимо, шутите! График нарушен! Вокзал сломан!
— Все идет своим чередом, — ответил господин Бракнехт. — Была проведена запланированная смена времени, о которой Ведомство было оповещено заранее.
— Что? Заранее?!
— Разумеется, — сохраняя хладнокровие, ответил господин начальник вокзала. — Я оповестил Ведомство о том, что часы будут переведены, еще неделю назад.
Сэр Немерли повернулся к спутникам, те покачали головами.
— Мы ничего не получали, — сказал он.
— Видимо, уведомление затерялось во время пересылки, — сказал господин Бракнехт. — Или же оно до сих пор проходит бесконечные столы клерков на этажах Ведомства. Бюрократия как она есть. Мы и так долго тянули с переводом времени: наш часовщик умер уже год назад, за часами никто не следил, и они начали отставать. Я решил наконец исправить это упущение.
— Вы решили?
— Разумеется. Уж не думаете ли вы, что это решила моя внучка?
— Само собой, я так не думаю. — Сэр Немерли потер бакенбарды, бросив взгляд на испуганную девочку. — Что ж, если перевод времени был запланирован, полагаю, у вас тут все под контролем.
— Как и всегда, сэр Немерли. Разве я когда-то давал вам или Ведомству повод усомниться в моей работе на должности начальника вокзала?
— Само собой, не давали. Я надеюсь, вы восстановите работу в кратчайшие сроки, господин Бракнехт.
Тут один из спутников сэра Немерли вдруг встрял в разговор.
— Сэр! Что это там, наверху?
Присутствующие задрали головы, вглядываясь в темноту под куполом. Сердце Летти сжалось.
— Что вы там увидели, Сайкс?
— Мне показалось, там кто-то прячется…
— Ничего не вижу, Сайкс, — проворчал сэр Немерли.
— Должно быть, птица залетела, — сказал господин начальник вокзала. — Все из-за этого пролома в куполе. Я уже давно отправлял запросы в Ведомство на то, чтобы отремонтировать крышу.
Сэр Немерли почесал нос.
— Как вы знаете, Ведомство ограничено в средствах, господин Бракнехт, — сказал он. — Но я думаю, мы что-то решим с этим. Скорее всего, на следующей неделе… Да, ближе к концу недели, мы пришлем к вам ремонтников. Но не это сейчас первоочередное.
— Согласен, сэр, — кивнул господин Бракнехт. — Восстановление работы вокзала идет полным ходом. Старшие служащие станции и констебль Бомунд уже ожидают в моем кабинете.
— Рад это слышать. Что ж, тогда мы не будем вам мешать. А клерк, ответственный за получение уведомлений с вокзала, будет наказан.
