Секундное замешательство и озабоченное выражение лица отца сменяется безмятежным. Он нашёл, впился взглядом! Неуверенно шагнул вперёд и остановился, снова качнулся вперёд, явно не зная, как подойти ко мне. А я сама едва дышать не разучилась.

Он, правда, пришёл за мной! Вроде и бежать в родные объятия хочется, и в то же время страшно от чего-то.

Какие мысли были у окружающих нас людей я не знала. Многие не обращали внимания, особенно дети. Какое им дело до чьих-то переглядываний, когда в руках, сопровождающих мэра пакеты с игрушками и сладостями.

Спустя минуту отец взял себя в руки. Мягко улыбнулся и подошёл к заведующий. Она сразу же посмотрела в мою сторону, и её расширившиеся глаза и резкий рывок руки, прикрывшей рот, подсказали, что мэр не стал расшаркиваться, сразу говоря, зачем приехал.

Сердце ухнуло куда-то вниз, а слёзы брызнули из глаз. Я, не веря, мотнула головой. Ну, зачем я мэру?

Глупой была, дурочка. А я ведь ему была нужна больше чем он мне. Суровый мужчина, посвятивший всю жизнь работе. Не знавший заботы, но не разучившийся любить.

Кто-то из малышни дёрнул меня за руку и потянул к заведующей, в чьих глазах застыли слёзы счастья. Женщиной она была замечательной, любил каждого ребёнка и не жалела кровных денег, чтобы одеть или накормить нас.

Я шла на негнущихся ногах, боялась посмотреть на отца, и от того рассматривала его сопровождающих. Одни мужчины, в основном из охраны. Сложно забыть суровые лица в минуту опасности, окружившие своего мэра. Сейчас на лицах каждого мелькали улыбки. Там был и Константин Романович, в его руках пакетов было больше всего. И он улыбался мне, явно умилённый смущением.

И тут я увидела знакомую рыжую бороду. Аркадий был выше всех и стоял где-то за спинами, но я заметила. Заметила и с явным облегчением вывернула в другую сторону, к нему. Размазывая слёзы, бросилась в объятия. А он смеялся, поглаживал по голове и смеялся.

– Эм, может в мой кабинет? – раздался озадаченный моим поведением голос заведующей.

– Кхм, нет, мы домой!

Уверенно ответил отец, и я почувствовала на своих плечах тёплые ладони.

– Не плачь, пожалуйста, – произнёс отец, целуя волосы. – Марго, я теперь всегда буду рядом, поддержу и уберегу, чтобы не случилось…

И он сдержал своё обещание. Поначалу отец сам не хотел афишировать, что у него есть дочь. Сначала надо было уладить какие-то дела. Я не вникала в ту сторону жизни отца, мне было достаточно, что он рядом. А когда всё утихло, и он сам был готов рассказать о своём счастье, уже я заартачилась. Не любила быть в центре внимания, в своей деревне мне его хватило. Да и страшно было. А если опять нападение? Раньше давить на мэра было нечем, но когда узнают, что у него появилась внебрачная дочь, что будет тогда?

Поэтому сначала я была приехавшей из-за границы племянницей Константина. Это объясняло, почему он всегда рядом. А потом я стала "поваром" в доме мэра, по блату, так сказать. Мол, сидеть на шее дядюшки взрослой девахе не по душе, она хочет зарабатывать сама. А это объясняло, почему к нам приходил шеф-повар готовить лишь на праздники и званые вечера. В такие дни я наряжалась в униформу поварёшки, цепляла на голову парик с колпаком, на грудь бейдж и крутилась на кухне, нервируя Марка Борисовича.

Ох, и любил он поворчать:

– …вредная девчонка. Нет бы, красоваться в нарядных платьях, да задом крутить перед носами женихов… пфф, ей лучше с дядькой дряхлым на кухне торчать и мешаться под ногами…

Я в долгу не оставалась и, стаскивая с очередной тарелочки какой-нибудь суперважный для композиции его шедевра ингредиент, отшучивалась:

– Ой, Марк Борисович, вы вовсе не старый. А что касается женихов, не нашёлся ещё тот, которого мой зад, спасибо вашим пирожным, не задавит.

Отцу не нравилось, что я прячусь на кухне, а я не хотела вливаться в его общество и он уступал. Всё делал для меня и моего спокойствия. Любовь его не была удушающей, и он был в меру строгим. Между нами не было отчуждённости, с первого дня я стала звать его отцом, а он меня дочкой. Нам было легко вместе, словно и не было тех лет разлуки.

ГЛАВА 4 Михаил

– Твою ж… – мой рык напугал очередную мадам на сносях.

Она шарахнулась и едва не врезалась животом прямо в дверь. Вот дурёха, сиганула от меня как от прокажённого, едва успел поймать.

– Аккуратнее, – выдавил улыбку, придерживая за плечи и направляя на нужный курс.

Кажется, обаяние моё дало сбой, девчонка даже спасибо не сказала, а припустила, как и Кубышка, что недавно врезалась в меня.

Чёртова рыжая ведьма! Приворожила что ли? Почему, вместо того, чтобы идти по своим делам, я смотрю ей вслед, сжимаю кулаки, чтобы не сорваться и не оторвать одному хмырю руки, которыми он обнимает девчонку!

Ведьма!

Вылетела из-за угла, едва грудь мне не проломила своей рыжей головой. Кругленькая, щёки красные, взгляд – горящий, буквально обжигающий и это несмотря на голубой оттенок. А я как идиот последний, поймал, и отпускать не хотел. Такая аппетитная, и пахнет клубникой. Да только как увидел испуг в её глазах, так досадно стало, что руки опустились.

Страшный такой?

Напротив, глаза мои всем женщинам вплоть до шестидесяти лет, покоя не дают. Мало того, что густые чёрные ресницы, так и цвет необычный – изумрудный. Единственное из хорошего, что досталось от отца. В совокупности с добродушной улыбкой – а актёр я хороший – в руках появлялся ключ к любым дверям.

А эта пухлая, словно приведение увидела, бежала от меня только пятки и сверкали. Разве это нормально? Нет! Вот я и завёлся. Догнать. Узнать причину! И заставить на коленях вымаливать один лишь мой мимолётный взгляд. Но найти не смог, все этажи обошёл. А когда злость сошла, осознал, что я идиот! Зачем мне сдалась эта толстушка, когда под рукой есть податливая и стройная Жанна?

И стоило отпустить мысль, как в толпе кругленьких дам увидел знакомую макушку. Шла себе спокойненько, в шубке дешёвенькой, рыженой своей отсвечивала. А я, словно хищник, пленённый запахом своей жертвы, сменил курс и двинулся за ней как привязанный. Плавно перемещался, словно боялся спугнуть, но она и так меня не замечала. Плыла как королева, походка её буквально кричала о прекрасном настроении. Да здесь в принципе не бывает несчастных женщин. Центр планирования семьи под начальством Ковалёва Ивана Дмитриевича один из лучших в близлежащих городах. Уж я-то знаю, все объездил.

Почувствовав вибрацию телефона в кармане, поморщился и, не доставая, сбросил вызов. Сейчас меня могла потревожить только Жанна. Наверняка уже извелась, ожидая в кабинете Ковалёва. Ну ничего, вот только скроется из вида эта паршивка, и я успокоюсь, остыну. А пока буду страдать мазохизмом, стоя в дверях клиники, и смотря, как другой обнимает и помогает ей сесть в машину. Наверняка счастливый папаша, вон как заботливо за ручку держит. А во мне злость закипает, что не я на его месте. Что в ней такого, что настолько зацепила меня.

Или это всё из-за той девчонки, что засела занозой в сердце? Столько лет прошло, но одна мимолётная встреча отложила нестираемый отпечаток в моей душе. И в каждой женщине я неосознанно ищу ту манящую лёгкость и сверкающий взгляд. Девочка из прошлого тоже была рыжей, пухленькой и улыбка её лучилась нескончаемым теплом. Я помнил до сих пор то ощущение окрылённости, когда она открыто смотрела в мои глаза и не скрывала восхищения.

Из-за неё я долгое время не мог найти себе девушку, стал менять их, в каждой искал хоть искорку тепла отдалённо напоминающего тепло девочки из прошлого. Но столько лет, а я ни к одной не привязался, максимум на что меня хватало так это месяц прожить вместе и от меня бежали сами. Не выдерживали, хотя я молчал, подарки дарил, старался время проводить вместе. Но что-то их отпугивало. Возможно мой тяжёлый взгляд? Разве можно жить спокойно с кем-то, когда тебя вечно сравнивают, пусть молча, но взгляд говорит о многом.

"Я устала, Миша. Ты не видишь меня, ты ищешь во мне другую. Я так больше не могу."