Получатель – я. Отправитель – Одинцова Католина Ивановна – моя бабушка. Внутри я нашла небольшое письмо и ещё один конверт, разрисованный разноцветными ручками. Сердечки, цветочки, чьи-то росписи. Конверт хоть и был запечатан, но видно, что хранили его давно. Бумага слегка испортилась от времени, а краски потухли.

Прочитав письмо бабушки, где было и от дедушки пару строк, я не смогла сдержать слёз. Они извинялись, что раньше не осмелилась отдать мамино письмо. Боялись, точнее, знали, что там будет мамина история и имя моего отца. А если я узнаю имя, то непременно захочу найти, хоть я и говорила часто обратное. Зачем мне чужой мужчина, когда самые дорогие и любимые люди рядом? Мои любимые боялись, что я уйду от них к отцу…. Только я уже не узнаю, как поступила бы раньше, но когда письмо от мамы было в моих руках, они дрожали.

Я рыдала, читая ровные строчки, каждое слово было пропитано любовью и сожалением, что не смогла стать смелее ради меня. Что не нашла в себе силы признаться отцу в том, что носит его ребёнка. Ведь всё могло сложиться иначе. Он очень влиятелен, смог бы найти врачей, способных спасти нас обоих. Но после одной провальной попытки, когда её прогнал лучший друг отца, мама не стала пытаться, думала, сможет…. Но не смогла.

Письмо она писала в роддоме за несколько дней до моего рождения. Она решила перестраховаться и рассказать если не отцу о моём существовании, то хотя бы мне о нём. Мама писала, как была счастлива с ним. Как он любил её, бескорыстно, несмотря на все "но". А их между деревенской девочкой и будущим политиком было бесконечное множество. Их роман длился полгода, даже разговоры заходили о свадьбе, но судьба решила иначе. Отца отправили на практику в другой город, а мама осталась дожидаться его. В день его приезда она уже знала о беременности и спешила поделиться радостной новостью, сомнений не было, он был бы счастлив ребёнку. Только вот вместо отца её встретил друг семьи. Встретил и прогнал. Мама не вдавалась в подробности и не писала имён. Но вскоре письмо закончилось, и пришёл черёд фотографий.

ГЛАВА 3

Машина ехала плавно, не мешая мне смаковать приятные воспоминания. Почему-то сегодня, когда я увидела первый раз своего малыша, мне хотелось вспомнить в красках, как я обрела отца.

До сих пор вспоминаю те чувства, когда дрожащими руками открывала тоненький фотоальбом. Первым снимком было моё узи. Следом фото мамы. Молодая девушка с рыжей толстой косой, перекинутой через плечо поверх лёгкой курточки. В карих глазах сияли отблески солнечных лучей. Она стояла под жёлтым листопадом и придерживала выглядывающий из куртки животик. Красивая, очень красивая. И действительно, я сильно была похожа на неё, особенно когда подросла. Черты лица, улыбка, разрез глаз, круглые щёки. Разве только я была крупнее, в отца пошла.

В тот день на мне была похожая курточка, совсем не по сезону и белая. Стремясь, стать ближе к маме, я заплела косу и перекинула на плечо. Только потом перелистнула страницу.

Мама стояла не одна, она держала под руку мужчину. Выше её на целую голову и крупнее раза в два. На этом фото лицо сложно было рассмотреть, только профиль. Мама с отцом смотрели друг на друга. А вот на следующем, я впилась в мужское лицо, стараясь вспомнить, где я могла видеть его. Ведь видела точно!

Я не злилась на отца, знала, что вины его нет. Я не испытывала ничего, да и откуда появиться чувствам? Мы чужие люди, но зато теперь я знаю, что он действительно любил мою мать. И за это я была благодарна. Ещё одно фото, они сидят в парке на лавочке, мама смеётся и смотрит в камеру, а отец не отводит влюблённого взгляда от неё. В нём столько нежности и обожания сколько и в мамином письме, в тех строчках о нём.

Помню, как взгляд зацепился за задний фон на фото. Я тогда с недоверием оглянулась и поняла, что сижу на той же лавочке, что и мама с отцом много лет назад. Административное здание, только фасад в моём времени посовременнее.

Вскочила как ошпаренная, обернулась и уставилась на большой рекламный стенд. Мужчина с плаката обещал новые дороги и прочее, что любят обещать политики. Я, тогда как заворожённая пошла через парк к тому стенду. Хотела рассмотреть отца поближе, просто увидеть каким он стал. Выйдя из парка, прошла остановку, где только отъехал автобус, оставляя после себя лишь двоих мужчин. Не обратила внимания на их окрик, что-то о том, что мне следует идти в другую сторону. Я уже переходила пешеходный переход. Остановившись около рекламного стенда, задрала голову.

На маминых фото отец был счастливее, и улыбка не сходила с губ. А с плаката смотрел суровый мужчина. Чёрные жгучие волосы без намёка седины, ни тени улыбки, зато взгляд такой, что нет сомнений – обещания, что напечатаны рядом, он обязательно исполнит. Я ни капли не была на него похожа, только цвет глаз.

Я всё смотрела и смотрела, прислушивалась к себе и понимала, что тоскую по человеку, которого не знала. Отчего-то захотелось познакомиться с ним, услышать голос своего отца. Почувствовала, как слеза скатилась по щеке и в этот момент двери администрации открылись. Сначала вышли мужчины из охраны, человек пять. Я даже не задумалась, почему вокруг так тихо и почему так много охраны. Сурово оглянувшись по сторонам, один из них увидел меня и, нахмурившись, пошёл в мою сторону. Испугавшись, отступила на шаг. Рядом была остановка, и, если бы не следующий кто появился из-за дверей, я бы не раздумывая, побежала к ней. Но я приросла к месту, наблюдая, как выходит мужчина с плаката.

Он шёл уверенной походкой, улыбаясь, отмахивался от своей охраны. Помню его слова, когда первый раз услышала голос отца. Он говорил, что нечего переживать, что всё это пустые угрозы. Мне бы задуматься, да бежать. Но как? Когда его взгляд остановился на мне. И в нём я увидела узнавание. Снова испуг и шаг назад, оступилась – бордюр закончился, и я оказалась на дороге. Ох, как и испугалась я тогда, только чего?

Рассыпала свой драгоценный букет жёлтых листьев и письма с фото. А мужчина – мой отец, посмотрел на землю. Он был шагах в пяти, и не было трудно рассмотреть запечатлевшее на века мгновенье, где весёлая девчонка обнимает влюблённого мужчину.

До сих пор помню его взгляд и задрожавшие руки. Может именно щемящая нежность, скользящая в расширившихся глазах, не дала потерять надежду, что я не одна. С того момента этого человека в мыслях я всегда звала отцом. Он часто задышал, бросая взгляды то на меня, то на фото. Не было сомнений, что он сразу понял кто я. Ведь первый раз в жизни я увидела слёзы на глазах отца.

– Моя… – сорвалось с его губ, а следом прозвучал оглушающий звук выстрела.

Я инстинктивно рухнула на землю и прикрылась дрожащими руками. Я очень боялась, но знать, что с отцом было жизненно необходимо. Выглянула, обмирая от страха. Он даже не дёрнулся, хотя пуля оставила след на рукаве его пиджака. Только глаза полыхали уже безумным страхом, медленно сменившимся дикой яростью. Отец с трудом оторвал от меня взгляд и посмотрел в сторону стрелявших. Его тут же обступила охрана. Никто не суетился, словно какое-то глупое представление разворачивалось.

Поняв, что никто меня не будет убивать, я поднялась на колени и стала судорожно собирать свои сокровища. Думала, скроюсь, уползу. Рекламный стенд стоял на краю дороги рядом с остановкой. Мне надо было сделать несколько шагов и вот оно спасение. Только меня заметили.

– Сказали же, иди в другую сторону, – раздался позади меня ворчливый мужской голос.

Охранник, что так и не дошёл до меня, поднял руки вверх, чтобы не спровоцировать мужчину. Обмирая всеми частями тела, поднялась на ноги и обернулась, прижимая к себе сокровища. Ростом мужчина был ниже, но это не уменьшало моего страха перед бандитом. Взгляд цепкий, скользящий по моим рукам. К счастью фотки были закрыты букетом.

Он демонстративно расстегнул свою куртку и откинул полы, показывая мне кобуру с пистолетом.

– Девчонку не трогайте. Она мимо шла, – это сказал отец.