Я безумно этого хотела. И собиралась оставшиеся два месяца провести так, чтобы не навредить малышке.

Меня разбудили негромкие шаги. Я открыла глаза и испуганно огляделась, наткнувшись на улыбчивую рыжеволосую медсетстру.

– Доброе утро. Пора делать укол. Как Вы себя чувствуете?

– Нормально, – пожала плечами.

– Неправильный ответ. Надо говорить «отлично». Чуть повернитесь на бок. Вот так.

Укола я почти не почувствовала.

– У вас легкая рука, – мне захотелось сделать женщине приятное. Она только рассмеялась в ответ. – Кстати, там Ваш муж под дверью сидит. Сказать, что Вы проснулись?

– Муж? – удивилась я. – Давно он приехал?

– Говорят, ночью. Чуть полбольницы не разнес, пытаясь к Вам пробиться. Так что ему сказать?

А я не имела ни малейшего понятия, поэтому ответила:

– Скажите, пусть едет домой.

– Поругались, что ли? Бывает. Ничего, перемелется. Скажу, чтоб зашел попозже. Вам нужно отдыхать. Попозже принесу капельницу.

Я ничего не ответила, глядя, как разделяет небо на две части белый шлейф самолета.

Одна пробыла недолго. Игорь так и не зашел. Было обидно, но я запретила себе расстраиваться. Мне нужны были только положительные эмоции.

– Лер, привет! Не разбудила? – набрала подругу.

– Да нет, Пашка не дал поспать. Ты как?

– Сносно. Слушай, тут такая скука. Привези мне что-нибудь почитать.

– О, идешь на поправку. Отлично. Что-нибудь из плаксиво-розового?

– Только без особых соплей, – скривилась я.

– Понял, привезу тебе детективов.

– Пойдет, – я немного помолчала.

– Хочешь что-нибудь из еды? Фруктов, может, каких?

– Нет, ничего не хочу, – аппетита не было.

– Тебе нужно есть. Что врачи говорят?

– Лежать и не переживать.

– Главное, чтобы с ребенком все было хорошо. Ой, Пашка опять капризничает. Что-то колики нас не отпускают. Прости, заеду чуть позже.

– Хорошо, иди успокаивай своего мужчину, – улыбнулась я.

– Да моего мужчину-то успокоить проще, чем ребенка, – вздохнула Лера. – Ладно, побежала я в детскую.

– Давай.

Принесли завтрак. Есть я почти не стала. Мне нужно было решить, что делать со своей жизнью дальше. Развестись? Терпеть похождения Игоря ради дочери? Или поверить ему? Кажется, я повторяла мамину судьбу.

Дверь распахнулась и в палате сначала появился большой букет розовых пионов. За ним вплыла давешняя медсестра. Я узнала, звали ее Надежда. Да, именно этого мне сейчас и не хватало – надежды на светлое будущее.

– Видали, какая красота! – показывала она мне цветы со всех сторон.

Мне даже не надо было спрашивать, от кого они.

– Там внутри карточка есть. Будете читать?

Нет, но вслух:

– Давайте ее сюда.

Наверняка, очередные извинения от Игоря. Как будто это могло что-то изменить.

Я без особого энтузиазма распечатала небольшой белоснежный конверт. Надя крутилась рядом, делая вид, что пристраивает вазу с цветами.

«Давай назовем нашу дочь Вероникой?»

В горле застрял ком. Я готова была увидеть что-то в роде «Прости, я так больше не буду», но эта простая просьба… Мне стало трудно дышать.

– С Вами все в порядке? – напряглась медсестра.

– Да, – кивнула, поспешно пряча карточку обратно в конверт. Глаза защипало от слез. – Все хорошо.

– Точно? Плохие новости?

Я смогла только качнуть головой.

– Надя, я хочу немного отдохнуть.

– Поняла, ухожу.

На пороге она еще раз оглянулась на меня и вышла. Я протянула руку к айфону, собираясь набрать Игоря. Но пальцы его так и не коснулись.

После обеда заглянула мама с огромной корзиной фруктов.

– О Боже, мне столько не съесть, – рассмеялась я.

– А это не тебе, это моей внучке. О, от кого цветы?

– От Игоря, – буркнула недовольно.

– М, миленько, – съязвила мама.

– Зачем отец ему позвонил?

– О, это спрашивай у своего отца, – отмахнулась она и села на край постели. – Я была против этого звонка. Но твой отец был так зол. Я боялась, что он твоего Игоря просто расстреляет.

– Не надо было ему звонить, – я разглаживала несуществующие складки на покрывале.

– Может, оно и к лучшему? Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Схваток больше не было?

– Нет.

– А кровотечение?

– Почти нет. Врач говорит, это хорошо.

– Вот и отлично.

– Но мне придется пропустить папин день рождения, – расстроилась я.

– Не велика беда. Сейчас главное, сохранить беременность. Кстати, у твоего отца новая шикарная идея, – в голосе мамы слышался откровенный сарказм.

– Какой?

– Он собирается баллотироваться в мэры.

– Куда? – я не поверила собственным ушам.

– В мэры, Рита. У него совсем поехала крыша. Твой отец решил податься в политику.

– Откуда у него эта идея? – прыснула я от смеха.

– Не знаю. Я устала с ним ругаться. Я не собираюсь быть второй Меланией Трамп, – мама театрально закатила глаза.

– Мам, он же не в президенты метит.

– Только не подавай ему эту идею.

– Не буду.

Мне стало весело.

– Ты улыбаешься, это хорошо. С Игорем-то разговаривала?

Ну зачем она опять напомнила?

– Если это можно назвать разговором.

– Поругались?

– Он заявился посреди ночи. Клялся, что эта Жанна вовсе ему не любовница.

– А ты не веришь?

– Не знаю, мам. Скажи, как ты терпела измены отца? Как у тебя хватало на это сил?

– У меня была ты, – мама вздохнула. – Сначала я любила твоего отца, а потом… Потом мне стало все равно, где он, с кем он.

– Почему ты за него не боролась? – спросила я тихо.

– А что я могла сделать? Драться с каждой его любовницей? Он быстро нашел бы другую.

– Тебе было больно?

– Когда любила – да. А потом отпустило. Отец любил тебя, а для меня это было важнее.

– Я так не смогу. Я не смогу простить Игорю измены и терпеть, – от одной только мысли, что у Игоря есть другая женщина, внутренности скрутило узлом.

Мама молчала.

– Это очень больно, – мой голос дрогнул.

– Не стану говорить, что я тебя предупреждала, – она через покрывало погладила мою ногу. – Ты слишком упрямая. Вся в отца. Но, к сожалению, я знала, чем все закончится.

– Откуда? – удивилась я.

– Игорь всегда менял женщин, как перчатки. А женился на тебе, только потому что хотел сделать тебе приятное. Всем мужчинам льстит, когда их так любят. К тому же, сейчас модно, когда немолодой мужчина женится на молодой девушке.

– Мама, я не хочу в это верить, – отвернулась я.

– Не верь, если тебе от этого легче, – мама похлопала меня по ноге. – От боли можно и так спасаться. Грустный у нас вышел разговор.

– Да, есть такое, – из груди вырвался тяжелый вздох.

– Хочешь яблочко?

– Нет, не хочу, – покачала я головой.

– Банан?

– Нет, – улыбнулась.

– Ну вот, – раздался голос с порога. – Я бегу спасать подругу от хандры, а она тут веселится.

Лера ввалилась в палату, нагруженная пакетами.

– Что это? – продолжая улыбаться, ужаснулась я.

– Это книги. Это одежда. Шили специально для тебя. А тут… – она загодочно улыбалась, доставая ведерко с… мороженным. Я только сейчас поняла, как хотела именно его.

– О Боже, ты супер. Я тебя обожаю.

– Я знаю, – Лера была горда собой. – Здравствуйте, тетя Марина.

– Привет, Лера. Ну раз тебя можно оставить, я тогда пойду, а вы тут поболтайте. Только не о грустном.

Мама поцеловала меня в щеку, улыбнулась Лере и оставила нас одних.

– О чем это она? – подруга заняла мамино место.

– Да так, – отмахнулась я, плотоядно глядя на баночку с мороженым.

– На, лопай, – рассмеялась Лера. – Я просто с ума по нему сходила на последних сроках.

– Спасибо, Лерка.

– Да ладно! Я там привезла тебе пару детективов, какое-то фэнтези и любовный романчик. Думаю, на несколько дней тебе хватит.

– Угу, – ответила, не отвлекаясь от ледяного лакомства со вкусом клубники и банана.