— Моргни два раза, если обещаешь больше не дерзить. Но если обманешь… В следующий раз ствол пистолета увидит свет с другой стороны твоей пустой головы. Поверь, я не промахнусь и не пожалею тебя.
Глаза послушно прикрылись нужное количество раз и из освободившегося рта вывалились слова:
— Кто ты вообще такая?
— Унтерштурмфюрер Хельга Тауберт. Странно слышать этот вопрос. Разве ты меня не узнал? Ты же орал: «фашистская гадина».
— Ты такая же Хельга, как я Ленин.
То, что это не немка из поместья Вольфганга, я понял с первых минут нашего общения.
— Здравствуйте, вечно живой вождь мирового пролетариата. Мы вас заждались, Владимир Ильич.
— Прекрати нести чушь! Ты наглым образом врешь. Вы похожи лишь внешне. Причем идеально похожи. Но Хельга — истинная арийка. Она никогда бы не заговорила со мной на отвратительном ей до глубины души языке. Она ненавидит русских и все, что с ними связано всем сердцем. А ты ничего, без стеснения… На чистейшем русском говоришь…
— А ты поумнел, время явно идет тебе на пользу.
— Не рассматривала вариант, что это ты поглупела? Я всегда таким был.
— Хам…
— Лучше быть хамом, чем тварью.
— Ветров, ты немного не в том положении, чтобы дерзить. Я ведь и по-другому могу… К примеру, язык твой поганый живьем вырвать.
— О, тогда извини! Уточню… Бездушная тварь.
— С…
На этот раз я не разобрал, что сказала «псевдо Хельга». Сокрушительный удар открытой ладонью оглушил меня раньше. Арийка еще долго шевелила губами, но понять, о чем именно она говорила, я так и не смог. Лишь смотрел на ее рот замутненным взором. Но это было и неважно. Судя по мимике, ничего для меня полезного не прозвучало.
— Проглотил язык, Ветров? — наконец, проникли звуки через барьер ушных отверстий.
— Нет, такой радости я тебе, сука, не доставлю! — сплевывая кровь на пол, прорычал я в ответ.
— Я тебе в последний раз советую не искушать судьбу. Мое терпение тоже не безгранично, — спокойно сказала она.
— Кто ты?
— А кого ты хочешь видеть?
Ее тело и волосы засветились ярким голубым свечением. К земле потекли искорки неугомонного электричества. Это напоминало полупрозрачную трехмерную голограмму, но вполне живую и осязаемую. С каждой последующей волной миниатюрных молний ее волосы меняли цвет, длину, прическу. Лицо трансформировалось во все новые свои проявления, словно пластилин в руках творца.
Шарлотта, Настя, Ребекка… Безостановочно мелькали все новые лица… Надежда, Эрнста…
— Скажешь, когда остановить. Или могу сразу что-нибудь приятное подобрать. Леночка подойдет? — подмигнув, спросила виртуальная проекция.
— По мне, хоть обезьяну с гранатой, сущность не спрячешь за маской.
— Опять дерзишь… Ладно, если нет особых предпочтений, то останусь Хельгой. Приглянулась она мне.
Свечение исчезло, и передо мной вновь появилась белокурая арийка.
— Не скажешь, кто ты?
— Нет, еще не время… Сам все узнаешь… Хотя это можно ускорить. Определился c выбором? Ты заодно со мной, или?..
Стерва… Она предлагает мне стать убийцей всего человечества? Мне нужно теперь выбирать: тварь я дрожащая или право имею? Бредятина полная… Причем не у меня, а у нее в голове…
— Однозначно или… В смысле: не с тобой…
— Что ж, это твой выбор. Но тогда его нет и у меня, — с нотками сожаления пропела Хельга. Она откинула барабан револьвера и проверила патроны. — Все… Ветров, мы поиграем с тобой в одну игру. Тебе же знакома русская рулетка? Знакома… Вот только правила немного другие. Патронов в револьвере будет сегодня шесть. Эту необычную игру придумал… э-э… потрясающий человек. Не пытайся сжечь меня взглядом — это не я. Формально, когда-то ты с ним был даже знаком. Друганы были… водой не разольешь. Когда-то давно… Очень давно…
— Ты дура, что ли? Как можно играть в рулетку с полной обоймой патронов?
— А вот сейчас и посмотрим, — бросила она, вталкивая в очередной раз в ротовую полость уже привычный револьвер. Вторично мои зубы стволу уже не мешали. — Ты же любишь баловство с фортуной. Опять молчишь… Значит, согласен… Поехали…
Цилиндр барабана сделал несколько оборотов. Курок под действием большого пальца взметнулся вверх в боевое положение. Указательный начал сжиматься на спусковом крючке. Время застыло. Мысли носились с сумасшедшей скоростью по черепной коробке.
Смерть неизбежна… Выхода нет… Ноль. Один. Один. Ноль. Ужас… Цифры мелькали перед глазами… Что за клозет в моей голове? Ноль. Один. Только кошмар и дурацкие цифры, больше ничего… Ноль. Ноль.
Щелчок по капсюлю… И тишина… Липкий пот хлынул градом, смывая запекшуюся кровь с лица. Тело залихорадило мелкой дрожью, и огрызки зубов ритмично застучали об ствол. Безумная радость не знала границ. Осечка… Какое божественное слово, от звука которого истерзанный рот еще больше разрывается улыбкой.
— Неоригинально, Ветров, но все равно зачет, — пробурчала раздосадованная арийка, меняя патрон в барабане. — Не будем тянуть, моя очередь.
Вначале я даже подумал, что она проделает этот трюк с собой… Но я ошибался…
Мгновение — и в моей голове разверзлась черная дыра. Она всасывала в себя гравитационным притяжением разум. Я даже не успел подумать о том, что нужно сопротивляться. Еще один миг — и перед глазами опять апокалипсис.
Странно… Это не мое тело… Взор скользнул по хрупкой женской ручке и уткнулся в револьвер. И рука не моя… Преодолев барьер, взгляд выхватил из пространства нашпиленный на оружие кусок окровавленного мяса.
Дьявол! Пазл сложился удачно… Это же я… Я смотрю на себя… Ошарашенный разум уже освоился в непривычном варианте тела и доложил обстановку. Боли нет. Это радует. Из неприятных ощущений — только голод. А мне здесь нравится! Одни плюсы…
— Ветров, не забывай, зачем пришел. Стреляй! — прохрипело мое тело, которым сейчас управлял разум Хельги.
— Как скажешь… — по-девичьи пискнул я, до рези в ушах, и нажал на спусковой крючок.
Выстрел… В ту же секунду в лицо ударил сноп обжигающих пороховых газов. Кожу пронзила нестерпимая боль. Не знаю, откуда именно, но я знал, что злосчастный барабан на этот раз не встал точно напротив ствола. Он не вошел в конус перед выстрелом, и газы прорвались наружу. Такое бывает. Конечно же, это не заводской дефект, но уж слишком это подозрительно.
Еще некоторое время и болевые пороги проверялись удвоенной порцией страданий. Моих и не совсем моих… Я снова в своем теле.
— Не будем терять время, — вставляя очередной патрон, выкрикнула разгоряченная в прямом и переносном смысле «псевдо Хельга». — Кстати, извини за мою боль. Я терпеть ненавижу мучения. Придется тебе нести этот крест за двоих.
Пистолет нарисовался в полутора метрах на линии глаз. Щелчок ударно-спускового механизма и сразу огненная вспышка… Пуля медленно приближалась ко мне, прячась в густом облаке пороховых газов. В уши вонзился звук оглушительного выстрела.
Ну, здравствуй смерть! Я так долго…
Мысль еще не сформировалась до конца, как вдруг весь мир завертелся. Пуля растворилась в неизвестности. Из саднящего горла вырвался булькающий смех, который я никак не мог остановить. Эта была истерика…
Потолок… Перед глазами идеально белый потолок. Только теперь я понял, что меня спасло от неминуемой смерти. Ножки треклятого стула, хоть и ненамного, но сломались под моим весом раньше. Так не бывает… Это нереально…
— Уже лучше, Ветров. Прогресс налицо, — приободрила меня почерневшая от злости немка. — Продолжим!
Еще две вырванные с корнем ножки отлетели в сторону. Теперь я сижу на стуле лишь формально. По факту — на полу, среди осколков стекла.
Свеженький патрон в барабане. Взвод бойка. Вновь смена плана. С той лишь разницей, что между Хельгой и мной теперь немного больше жизненного пространства. Хотя бы не придется стрелять в упор.
«Морда у меня действительно чересчур довольная. На такую грех не позлиться», — подумал я и радостно выкрикнул задорным голоском:
