— Не подходи ко мне, — нервно бросила Гермиона, стараясь не смотреть в его глубокие как Чёрное озеро глаза. Она хотела отстраниться рукой, но на мгновение потеряла бдительность от пьянящего аромата мужчины, и он ловко поймал её за запястье свободной рукой. От испуга она машинально вскинула и вторую руку, но Сириус в два счёта поймал и её и, приложив обе ладони Гермионы к своей груди, заключил её в свои объятия.
Она не сразу поняла, что с ней произошло, почувствовав только, что была обездвижена и очарована уверенным, ритмичным танцем, который отбивало на её ладонях сердце Сириуса. Теплом, что исходило от его крепкого и нерушимого тела, и ещё более насыщенным, столь приятным и родным ароматом его кожи и волос. Собственный испуг от такой реакции на своего «обидчика» сиюминутно заставил её очнуться.
— Пусти! — завопила Гермиона, извиваясь в его руках, но все её попытки вырваться оказались безуспешными.
— Не пущу, — добродушно сказал Сириус и не сдвинулся с места.
— Ты!.. — гневно бросила Гермиона и толкнула его в грудь кулачком.
«Подлец, негодяй, псих… Скажи же что-нибудь!». Но вместо этого она лишь осознала, что полностью утратила контроль, сама не понимая, что делала. Она то ли сердилась на него, то ли обожала; то ли боялась, то ли таяла в его руках, то ли готова была сокрушить своими кулачками от переполняющего её возмущения. А Сириус ничего не отвечал и даже не шелохнулся. Он просто наблюдал за Гермионой, нежно улыбаясь и ожидая продолжения спектакля.
Теперь Гермиона забарабанила по его груди что было мочи, по крайней мере именно так ей это и казалось. Но испуг со смятением разобрали себе последние остатки её силы, превратив все попытки разворошить крепкого Блэка в полнейший провал. Он продолжал любоваться ею, стоял так ровно и покорно, что Гермионе начало казаться, что он готов был подставить свою грудь под её кулак даже, если она промахнётся.
Ещё один хлопок по груди, второй, третий… Наконец, Сириус снова поймал руки Гермионы, несколькими ловкими движениями обвил их вокруг своего тела и схватил её за лицо. И именно в этот миг давно сговорившаяся против неё пара смятения с испугом бесцеремонно лишила её последнего союзника — дыхания.
— Достаточно? Теперь ты довольна? — прошептал Сириус Гермионе на ушко. — Чего ж ты брыкаешься?
Из глупой вредности? От страха? Или просто, чтобы найти причину прикасаться к Сириусу снова и снова? Чтоб он почувствовал ту же бурю, что разрывала её изнутри? Если бы она сама знала, чего брыкалась.
— Чего ты хочешь, Блэк?
— Тебя, — словно одержимый, ответил он, и дикий трепет бестактно толкнул девушку под дых. — И мне кажется, ты и сама давно это знаешь.
Гермиона уставилась на Сириуса характерным ей диким взглядом, что требовал объяснений, но он был явно готов к этому.
— Я всё здесь приготовил, чтобы мы могли спокойно поговорить. У нас никогда не было более пяти минут на двоих. На этот раз я хочу, чтобы нам больше никто не мешал, — решительно сказал он. Вновь уловив испуг, который сейчас Гермионе было просто не по силам сдерживать, он тихо добавил: — Я хочу, чтобы мы наконец просто были собой и ничего не скрывали друг от друга.
— Нам и так нечего скрывать друг от друга, — отмахнулась мисс Грейнджер с насмешкой и вывернулась из рук Сириуса, обходя его стороной.
Её сарказм прозвучал не очень убедительно, а скорее нервно. Может, она и была самой умной ведьмой и героем своего времени, но кого пыталась сейчас обмануть? Сириуса, который щёлкал таких наивных девчушек, как семечки на завтрак, обед, ужин и между делом, и видел её насквозь? Или всё же она обманывала себя и просто боялась признать, наконец, правду — их правду?
— Мне кажется, ты давно поняла, что я отвечаю тебе взаимностью.
От этих слов Гермиона залилась краской как морозное небо, глаза её стыдливо заблестели, а Сириус расплылся в нежнейшей из улыбок. Он осмелился воспользоваться моментом и, снова приблизившись, осторожно взял ладони Гермионы в свои. Она невольно дёрнулась от испуга, но из-за накатившего волнения так ослабла, что даже если и хотела, не смогла бы выхватить свои ладони из его рук.
— Я ведь давно заметил как ты на меня смотришь.
— Как?.. — растерялась Гермиона.
— Как самая очаровательная и нежная из вейл, которой я безоговорочно готов отдать всего себя без остатка и за которой я бы следовал повсюду, забыв даже мир вокруг, — тепло ответил Сириус. — Я без ума от того, как ты мило смущаешься, как твои нежные щёчки пылко румянятся, а глазки ярко загораются каждый раз, когда я вхожу в комнату и обращаю внимание на тебя. Я изумлён тем, как потом ты гордо задираешь свой маленький милый носик и изо всех сил стараешься скрыть свои чувства ото всех. Как ты искусно притворяешься, будто тебе всё равно и будто такой правильной и воспитанной девушке, как ты, даже не о чем говорить с таким пройдохой, как я.
Сириус умилённо засмеялся, а Гермиона стыдливо опустила глаза и, кратко улыбнувшись, разрумянилась ещё больше и точно по его описанию.
— Я же не слепой и всё прекрасно вижу. Я устал скрывать всё это от тебя и устал притворяться, будто мне безразлично. И я хочу, чтобы ты знала, что я… — на мгновение Сириус замолчал, подбирая слова, но вдруг несдержанно прорычал: — Да Моргана меня побери! Я же так восхищён тобой, что больше не представляю своей жизни без тебя!
Гермиона быстро выхватила свои руки.
— Я не могу во всё это поверить…
Она растерянно прошлась вдоль гостиной, но не могла устоять под потоком обрушившихся на неё сомнений и нашла опору у кухонной тумбы, облокотившись на ту руками. Она хотела бы предаться радостным мыслям о сбывшейся мечте, представить себе наивные романтические прогулки по парку за ручку с Сириусом или девичьи посиделки с Джинни, на которых она взахлёб скандировала бы подруге о том, какой же у неё классный новый парень. Но ведь Сириус был кем угодно, но только не обычным встречным парнем — далеко не парнем, и ой каким необычным, — и Гермиона даже представить себе не могла, что ей теперь делать.
Сам Сириус лишь отдалённо догадывался о том, какие сумрачные мысли могли сейчас витать в её голове, но точно знал, что в его планы не входило дать им прочно осесть. Он подошёл к Гермионе сзади, приблизился к ней на расстояние всего нескольких сантиметров, не издавая ни звука, чтобы не спугнуть её, словно маленькую птичку. Она не могла игнорировать его присутствие дольше: несравнимый для неё ни с чем аромат слегка древесной, весенней свежести снова подкрадывался к её носу, будоражил кровь, заставляя сердце биться чаще. Мягкое, щекочущее прикосновение его глубокого дыхания скользнуло по её волосам. Она испугалась, напряжённо сжала ладони на столе в кулачки, но Сириус осторожно накрыл её кулак своей тёплой ладонью и плавно провёл большим пальцем по её нежной коже. Намереваясь успокоить её, он лишь вновь заставил её задрожать. Он любовно наблюдал, как плечи её содрогались от участившегося дыхания. С неизъяснимой нежностью он пророкотал:
— Маленькая моя, ну чего ты боишься?
Как в прекрасном танце, Сириус бережно прокрутил Гермиону на месте за руку и повернул лицом к себе. Она не могла смотреть на него, напрасно пытаясь спрятать блестящие слёзки, которые уже успели проступить на её растерянных глазах.
— Это просто безумие. Разве ты не понимаешь? — Проникновенно, даже как-то обречённо, девушка наконец взглянула Блэку в глаза, и ему показалось, что его сердце вот-вот разорвётся в груди от переполняющих его чувств. — Вспомни о том, кто ты, и кто я.
— Что это значит? Что мы с тобой очень разные? Пф, я не имею ничего против. Наши с тобой различия меня нисколько не пугают, а даже наоборот…
— Не одни только различия стоят между нами, — резко перебила его Гермиона. — Это наша схожесть, Сириус. Это наша общая любовь к Гарри.
— Гарри? С ним нет никаких проблем, он всегда меня поддерживает.
— А ты подумал о том, как бы он отреагировал, узнай о наших… — Гермиона неловко запнулась, боясь произнести следующие слова. — Что мы… Что люди, которым он всегда доверял, совсем с ума сошли.
