В дверях Морозов оглянулся и добавил:

– Сделайте, пожалуйста, как я сказал. Это не мне надо. Вам.

Они ушли. Виктор задумчиво смотрел в окно. «Что это было?» – думал он.

За окном все звенело и пело. Еще лежал снег, еще деревья стояли черные, почки на них еще не тронулись в рост. Зима еще несколько раз попробует взять реванш, а все уже рады и счастливы. Птицы, растения, люди – все чувствуют запах весны в слабом, чуть прогретом солнцем ветерке. Виктор физически почувствовал, как хорошо за окном и как плохо в кабинете. Он подошел и открыл окно настежь. Холодный воздух рванул внутрь. «Надо найти Деда», – подумал он.

В кафе никого не было. Виктор нашел его в парке неподалеку одиноко сидевшим на скамейке. Он сел рядом и сказал:

– Меня отправляют в командировку на Новую Землю, непонятно на какой срок.

– Я знаю,– сказал Дед. – Ты согласился?

– Похоже, у меня нет выбора, они лишат меня работы.

– Без работы люди тоже живут.

– Да бросьте вы эти разговоры! Я сам сто раз говорил это другим. Это не для меня, понимаете?

На улице потемнело, и пошел дождь. Сначала падал редкими, крупными каплями, потом начал набирать скорость, где-то вдалеке глухо прогремел гром. Над скамейкой раскрылся тент. Все напряжение сегодняшнего дня вырвалось на свободу. Виктор встал, начал ходить из стороны в сторону, он говорил взволнованно и быстро.

– Что я буду делать без работы? Играть в компьютерные игры, как это делает одна половина человечества? Или спиваться? Может, медленно сходить с ума или превращаться во фрика, как это делает другая половина? Я не умею вышивать крестиком и не готов выращивать розы на подоконнике.

– Все? Выдохнул? А теперь послушай меня. Хватит себя жалеть. Это первое. Второе: ты уже принял решение ехать – зачем размахивать руками? Теперь конструктивно: чего они от тебя хотят?

Дождь стал мелким, повис ровной, монотонной стеной.

– Я должен восстановить работу роботов там.

– И это все?

– Все…. Хотя, постойте. Я должен взять с собой всю семью.

Виктор опять сел рядом, опустил голову и стал разглядывать свои руки.

– Вы что-то знаете про эту чертову планету?– он посмотрел на Деда.

– Что-то знаю…. Слушай, был у меня такой случай. Не помню, рассказывал тебе или нет, но где-то с год назад на Новую Землю отправился один мой университетский приятель. И он оказался одним из тех, кто сумел там адаптироваться. Совсем недавно он приезжал сюда на месяц, чтобы закрыть все дела, и заезжал ко мне на поговорить. Мы посидели, выпили и повспоминали. Вот смотри. Сначала появляется эта планета изниоткуда, причем на той же орбите, что и Земля. И ты, и я прекрасно понимаем, что все официальные объяснения этого феномена яйца выеденного не стоят. Они либо не говорят, либо, что хуже, сами не знают. Потом выясняется, что там такая же атмосфера и климат, что и у нас. Дальше больше: у физиков – исследователей происходит прорыв в технологии получения углеродных нанотрубок и сплетения их в кабель. И тут же они добиваются чрезвычайно большой прочности на разрыв в сочетании с низкой плотностью, то есть конструкция, которую предсказывал еще Циолковский, основанная на применении троса, протянутого от поверхности планеты к орбитальной станции, становится решаемой инженерной задачей. Космический лифт для безракетного запуска грузов в космос построен в рекордные сроки. У человечества – зеленая улица для освоения нового пространства. И тут начинаются сложности. Желающих уехать туда много, но остаются единицы. Все вернувшиеся говорят о плохом самочувствии. У кого-то головная боль непонятной этиологии или аллергия, которая не снимается никакими антигистаминными, у кого-то вообще непроходящие чувство паники или страха, причем не сразу по приезде, а месяц-два спустя. При возвращении на Землю все симптомы проходят. Опять же, с детьми ничего подобного не случается. Ну, это все более или менее известные факты, а вот, что рассказал мне мой приятель. Он говорит, что освоение идет очень медленно, потому что существует проблема с техникой. И дело не в доставке. Отправить туда можно все что угодно. Дело в том, что роботы с искусственным интеллектом, на которых была надежда, не работают там. Ну, то есть работают в среднем около 70 часов, потом останавливаются и все. Куча специалистов приезжала – все разводят руками, несколько штук вернули на Землю и отправили на центральную аналитическую платформу. И что ты думаешь? Они оказались полностью в рабочем состоянии.

– Мистика……Вы в это верите? – Виктор покачал головой. – Хорошо, а как работают роботы без искусственного интеллекта?

– Лучше, но тоже со сложностями. Полуавтономные, которые контролируются человеком, работают нормально, автономные через раз. Специалистов там нет. Надо выяснять.

Дождь, выплакав все до капли, закончился. На небе остались облака, но весеннее солнце все равно настойчиво пыталось пробиться сквозь них своим теплом.

– Почему они считают, что я могу что-то с этим сделать? Это какая-то системная ошибка. Это вообще не мой профиль.

– Системная ошибка говоришь? Может быть…. Например, существует кто-то, кто намеренно выводит их из строя,– предположил Дед.

– Намеренно? Как луддиты в Англии? В 1800 годах? А смысл? Скорее все-таки не кто-то, а что-то.

Виктор почувствовал, что он устал: «Я подумаю об этом после, один».

– Дмитрий Егорович, спасибо Вам за информацию. Хоть что-то в голове выстроилось. Вернемся?

Они поднялись.

– Ты знаешь, Витя, а я рад, что Оля едет вместе с тобой. Она тебе поможет и мне старику спокойнее будет. Как у нее дела, кстати?

– Не очень. Ей заказали курс лекций по литературе, а потом завернули.

– Чем аргументируют?

– Говорят, что её лекции вызывают у студентов в большей степени вопросы, чем ответы.

Дед покачал головой.

– Привет ей передавай.

Когда Виктор вернулся в отдел, никого уже не было. Часы на стене показывали двадцать минут второго, рабочий день кончился, вокруг разобранного робота крутился робот-уборщик. «Пора и мне домой». Он не стал брать аэротакси, а решил пройтись пешком, надо было многое обдумать. Виктор шел по весеннему городу. Он пересекал Площадь Восстания, когда из центрального входа университета высыпала шумная и разноцветная толпа студентов. Одни расселись на скамейках стайками, как воробьи на ветках, болтали, смеялись, щурились, глядя на весеннее солнце, кто-то направлялся к соседним кафешкам. Другие, уже выходя из здания, неотрывно смотрели в телефон, ничего не видя вокруг. Один такой долговязый парень шел быстрым шагом прямо на Виктора. Виктор хотел посторониться, чтобы не столкнуться с ним, но в этот момент парень дал вправо, обогнул его и пошел дальше, не поднимая головы и не меняя скорости. «Как они это делают?», – подумал Виктор и почему-то вспомнил, как зло писал Набоков о Чернышевском, как о слепце, который, не видя ничего вокруг себя, проехал через всю Россию, ни разу не взглянув в окно. Мир вокруг не интересовал Чернышевского. Он был занят тем, что создавал новые правила, голые схемы, чтобы загрузить их в этот несовершенный мир и изменить его. Что получилось в результате? Нынешнее поколение тоже отказывается видеть мир вокруг себя, но идет другим путем, решая не менять его, а создать параллельный виртуальный по своим правилам. Время покажет, какой будет результат. А что же я сам? Я не революционер, это точно, уходить в виртуальное пространство мне уже поздно. Осталось поддерживать баллы социального рейтинга и стоять в сторонке со скучающим видом. Он остановился, разглядывая цветочную витрину. Чем дольше он стоял, тем сложнее становилось сделать выбор, и тут он догадался, что сам придумывает себе задачки, чтобы не думать о главном. Он купил первый попавшийся букет. «Будем решать вопросы по мере поступления. Сейчас надо обдумать, что сказать Оле, а о чем промолчать».

Жена была дома, она взяла букет. Розы были темно-красного цвета, высокие, с толстым негнущимся стеблем, обёрнутым блестящей бумагой. На секунду ему показалось, что в ее глазах промелькнула горечь, потом она кивнула, улыбнулась и чмокнула его в щеку.