Этот клочок сталинградской земли размером 700 метров по фронту и 400 метров в глубину вскоре назовут «островом Людникова». На нем дивизия сражалась 40 дней. Острова с таким названием не существует в природе. Он появился благодаря несгибаемой силе духа и отчаянному мужеству бойцов и командиров 138-й дивизии, продолжавших драться с врагом на крохотном пятачке с такой же силой и умением, как и в цехах «Баррикад», и на руинах городских кварталов. На этот сухопутный остров так и не ступила нога захватчика.
А что касается вошедшего в историю Сталинградской битвы меткого названия этой кромки волжского берега, то возникло оно с легкой руки, а можно сказать «с легкого крыла», славного труженика войны — небесного тихохода По-2. Это случилось во время одного из первых вылетов этих самолетов в расположение 138-й дивизии, снабжение которой пытались организовать по воздуху, сбрасывая по ночам тюки с продуктами и боеприпасами. Чтобы груз попал по назначению, дивизия обозначала кострами передний край. Разгадав действия «людниковцев», немцы тоже запалили костры, сбив с толку наших летчиков. Тогда командир воздушного звена пролетел с выключенным мотором так низко над берегом, что на земле услышали его крик: «Эй, остров Людникова! Туши костры!» Сигнальные костры дивизии были быстро погашены, и пилоты ясно увидели темное пятно в кольце огней, успев сбросить припасы точно в цель до того, как спохватились фашисты. Но не все рейсы заканчивались удачно. Нередко груз попадал к противнику или в Волгу, а иногда от удара о землю боеприпасы приходили в негодность. Несмотря на храбрость летчиков и острую необходимость в снабжении, от доставки по воздуху пришлось отказаться.
Самой тяжелой на «острове» стала первая неделя. Людников, обсудив ситуацию со своим штабом, пришел к выводу, что, изолировав ценой больших потерь его дивизию, немцы на этом не остановятся и будут атаковать снова и снова, пытаясь окружить их ударом вдоль берега или сбросить в Волгу фронтальным наступлением. Командование 62-й армии не имело возможности помочь Людникову восстановить связь с соседями, но Чуйков по радио обещал поддержать огнем армейской артиллерии и сделать все возможное для организации снабжения.
В решительный штурм 13 ноября немецкое командование бросило пехотную дивизию и два полка, а также пять саперных батальонов. Как и следовало ожидать, немцы, поддерживаемые сильным огнем артиллерии, пытались прорваться на небольшом участке. Направление удара было выбрано ими не случайно, так как в случае успеха они выходили в тыл вблизи дивизионного КП. Когда вскоре после возобновления наступления около 70 немецких автоматчиков появились рядом с КП дивизии, они, возможно, уже решили, что цель близка, поскольку боевых подразделений и опорных пунктов на их пути не было. Но комдив Людников лично повел в контратаку небольшой отряд, составленный из офицеров штаба, связистов и бойцов комендантской роты. Просочившиеся в тыл дивизии немцы были уничтожены, а спустя час удалось восстановить положение на левом фланге, где врагу поначалу удалось потеснить оборонявшихся.
Однако в этот день полыхали не только фланги, а весь передний край дивизии. Более десяти часов немцы пытались захватить так называемый П-образный дом, занимавший важное место в системе обороны. Немецкие танки били по нему прямой наводкой, снеся верхний этаж, после чего пехота ворвалась в дом. Его защитники укрылись в подвале и вызвали огонь артиллерии на себя. Все штурмовавшие здание захватчики нашли свою смерть под его обломками, а наши воины благополучно ушли по запасному ходу.
Впереди были новые испытания, но Людников, ни на минуту не терявший управление боем, видевший, как бьются его бойцы, чутьем бывалого командира ощущал, что они могут выстоять, если будут сражаться так, как в этот день. Это была еще одна, пусть и небольшая, победа «людниковцев» — над врагом, над трагическими обстоятельствами, над своими сомнениями, если они у кого-то и возникали, в успешном исходе противостояния с идущими напролом нескончаемыми цепями немцев.
Назавтра бой разгорелся с новой силой. По всему чувствовалось, что противник решил во что бы то ни стало уничтожить дивизию, ставшую у него на пути, зная, что силы защитников на исходе. О сражении 14 ноября Людников вспоминал: «Временами казалось, что не остается уже никакой возможности выдержать натиск превосходящих сил гитлеровцев. Не считаясь с потерями, они вводили в бой все новые и новые силы, непрерывно наращивали огневую мощь. На участке полка капитана В. А. Коноваленко[94] пали два опорных пункта в домах после того, как гарнизоны, оборонявшие их, погибли до последнего бойца. Как и накануне, группа автоматчиков вновь прорвалась в район командного пункта дивизии. В бой с ними вступили все находившиеся в штабе и поблизости от него. Даже раненые ходили в контратаку».
Положив сотни своих солдат, немцы не смогли удержать занятый столь высокой ценой рубеж, и во второй половине дня дивизия вернулась на свои позиции, которые занимала до атаки. «Остров» устоял и даже не уменьшился в своих размерах. Однако затишье обещало быть коротким — из разных подразделений Людникову шли доклады о том, что противник готовит новый удар. Комдив, трезво оценивая способность дивизии к обороне, понимал, что его людям, измотанным непрерывными боями, нужна передышка. Наступление немцев необходимо было если не предотвратить, то хотя бы задержать, спутать им карты. Он приказал командующему артиллерией подполковнику С. Я. Тычинскому накрыть огнем изготовившегося врага. Неожиданно все батареи доложили о том, что у них «нули». Это означало, что стрелять нечем, остался только неприкосновенный запас снарядов для самообороны огневых позиций. И Людников приказывает стрелять «нулями». С левого берега донеслись раскаты всего нескольких залпов, но и этого хватило, чтобы лишить противника способности возобновить свой натиск. Он не только не смог организовать еще одно наступление в этот день, но и на следующий тоже. Более того, видимо, подсчитав свои потери, немецкое командование вообще отказалось от лобовых атак и стало действовать небольшими штурмовыми группами.
Вот ведь как все повернулось — немцы избрали тактику, которую применяли в 62-й армии! Но если в массированных атаках они порой имели успех, то в ближнем бою, с примерно равным соотношением сил на отдельных участках, шансов одолеть наших солдат у них не было вовсе. Однако у них имелось другое эффективное средство против осажденной 138-й дивизии — держать под обстрелом переправы, чтобы, лишенная продовольствия, боеприпасов и пополнения, она потеряла способность к сопротивлению.
Командование 62-й армии постоянно находилось на связи с Людниковым и делало все возможное для организации снабжения его дивизии. В своих воспоминаниях командарм В. И. Чуйков отмечал: «…Перед нами встала задача оказать помощь дивизии Людникова, оторванной от главных сил армии. Ее положение стало очень тяжелым: она была зажата противником с севера, с запада и с юга, а с востока отрезана Волгой, по которой шел сплошной лед. Подвоз боеприпасов, продовольствия, вывоз раненых производились с перебоями, с промежутками в двое-трое суток…»
По состоянию на 20 ноября численность 138-й дивизии составляла 1673 человека, включая тех, кто находился на левом берегу, а таких могло быть, судя по имеющимся данным по другим дивизиям, около трети всего личного состава. О том, что дивизия столь малой численности считалась на Сталинградском фронте небоеспособной, можно видеть на примере других соединений. Так, 37-я гвардейская стрелковая дивизия имела на ту же дату на 521 человека больше, чем у Людникова, а 308-я — на 54 человека больше, но обе они были в ноябре выведены на левый берег ввиду истощения сил. Возможно, при других обстоятельствах 138-я дивизия также подлежала бы выводу из города для отдыха и пополнения. Но сделать это в той ситуации, в которой она оказалась в середине ноября, было невозможно.
Шестнадцатого ноября Людников был вынужден ввести жесткие суточные нормы выдачи продовольствия, которые распространялись на каждого человека — от комдива и до солдата: сухарей — 25 граммов, крупы — 12, сахара — 5 граммов. Патронов полагалось по 20–30 штук. При таком рационе трудно не только воевать, но и просто выживать даже здоровым людям, а в дивизии находилось около четырехсот раненых — почти столько, сколько оставалось людей в строю (!), — и переправить их на левый берег не было возможности.
