Ускоренным маршем к Волге был отправлен 650-й полк майора Ф. И. Печенюка, вместе с которым ушел заместитель Людникова полковник И. И. Куров. На следующий день 138-я дивизия в полном составе вышла к переправе 62-й армии и на бронекатерах и моторных паромах 44-й Волжской флотилии переправилась на правый берег. Новый приказ командарма Чуйкова ставил перед 138-й дивизией задачу: «к 4.00 17.10.42 г. занять и прочно оборонять рубеж южная окраина Деревенек, Скульптурный. Не допустить выхода противника в район проспекта Ленина и завода «Баррикады».
Высадка дивизии Людникова произошла неподалеку от КП 62-й армии, куда он и отправился сразу же, как только ступил на сталинградский берег. В это время на КП находились все члены Военного совета армии, а также командующий Сталинградским фронтом генерал-полковник А. И. Еременко и его заместитель генерал-лейтенант М. М. Попов. После доклада Людникова командующему фронтом, Еременко сказал: «Знаю вашу дивизию, и все же считаю нужным напомнить, что противник будет стремиться сбросить ее в Волгу. Силы против вас будут действовать большие, с потерями гитлеровцы сейчас не считаются. Нужно держаться во что бы то ни стало. Город мы не сдадим. Ясно? Вот так. Конкретно задачу поставит вам Василий Иванович Чуйков. Желаю боевой удачи».
На рассвете 17 октября, всего через несколько часов после окончания переправы дивизии в Сталинград и занятия подразделениями 650-го и 768-го полков обороны на указанных командармом Чуйковым рубежах, гитлеровцы нанесли по ним сильнейший удар. Как и предполагалось командованием армии, противник стремился выбить наши войска с территории завода «Баррикады». Чтобы отвести угрозу своему левому флангу, Людников приказал командиру 344-го полка Д. А. Реутскому нанести контрудар при поддержке дивизионной артиллерии и «Катюш».
Свой первый боевой экзамен в непривычных стесненных условиях, в незнакомом городе, среди разрушенных домов и заводских цехов подчиненные Людникова выдержали и отбросили врага, уничтожив несколько сотен немецких солдат, прорвавшихся на территорию завода, и почти все танки. Однако и дивизия понесла чувствительные потери. А в самом начале сражения снаряд разорвался рядом с наблюдательным пунктом Реутского, который получил тяжелое ранение и лишился зрения.
Узнав о ранении Реутского, Людников пришел в перевязочный пункт, чтобы попрощаться с ним перед эвакуацией. Он хорошо помнил первую встречу с полковником Реутским, который прибыл в дивизию, чтобы заменить выбывшего командира 344-го полка. Это произошло менее месяца тому назад в районе Бекетовки. В его послужном списке значились участие в Гражданской войне, высшее военное образование и служба преподавателем на курсах «Выстрел». Любой комдив был бы не против иметь у себя офицера с таким опытом. Смущало другое — Реутский был полковником, а в дивизии полками командовали майоры. Но, переговорив с ним, Людников выяснил, что тот уже давно просил направить его в действующую армию, должности комполка соответствует, и лично просил в кадрах не назначать его на более высокое командное место, как не имеющего боевого опыта в нынешней войне.
Услышав голос комдива, Реутский первым делом спросил его о том, выполнил ли полк поставленную задачу, и успокоился, услышав, что его бойцы во многом способствовали успеху прошедшего дня. Людников остро переживал потерю мужественного и грамотного офицера, человека рассудительного и многоопытного, которого впереди ожидали тяжелые испытания. Через 20 лет после этих событий, с большим волнением и гордостью за своего боевого товарища, Людников прочел в «Литературной газете» очерк об участнике Сталинградской битвы слепом полковнике в отставке Дмитрии Александровиче Реутском, который жил и работал в Киеве и был одним из лучших партийных пропагандистов.
Уже первый день боев в Сталинграде оказался насыщенным многими событиями и выявил массу неотложных мер, которые необходимо было срочно предпринять для организации обороны. Характер небывалого для личного состава дивизии городского сражения, о котором Людников и другие командиры, казалось бы, уже знали всё из бесед с участниками этих боев еще до переправы, а также появившиеся личные впечатления однозначно свидетельствовали — воевать здесь придется по особым законам и готовиться к этому нужно основательно и в кратчайшие сроки, чтобы не быть сброшенными в Волгу уже в ближайшее время.
Анализ боевой обстановки в полосе 138-й дивизии, особенностей территории и состояния находящихся на ней строений, а точнее — того, что от них осталось, позволил Людникову сформулировать основные задачи, реализация которых позволит удержаться против превосходящих сил противника. Комдив приказал: немедленно начать инженерную подготовку оборонительных рубежей — рыть окопы до полного профиля; все строения, пригодные для организации обороны, обустроить с учетом длительного нахождения в них людей; оборудовать огневые точки, опорные и хорошо укрытые командные пункты; создавать укрепления и минировать наиболее опасные направления.
С этой же целью Людников распорядился переправить всех командиров батарей в Сталинград для их тесного взаимодействия с командным составом батальонов и рот и большей самостоятельности в выборе целей для дивизионной артиллерии, оставшейся на левом берегу. В дополнение к этим мерам комдив приказал обеспечить ведение постоянной разведки, без чего в быстро меняющейся обстановке городских боев невозможно контролировать действия противника на передовой и предотвращать его попытки проникновения в наш тыл. Он поручил привлекать для этого жителей города, прежде всего рабочих «Баррикад», хорошо знающих расположение заводских построек, подземных помещений, ходов, убежищ, которые можно использовать для целей активной обороны. По докладам подчиненных об итогах самого первого дня боев, Людников сделал еще один вывод — о создании в каждой роте и в батальонах небольших резервов для борьбы с мелкими группами противника, которые просачивались в ходе атак на наши позиции между опорными пунктами. Время показало своевременность и эффективность этой меры.
Все последующие дни вплоть до 3 ноября были похожи один на другой. Если позволяла погода, с раннего утра люфтваффе принималось обрабатывать передний край дивизии. Затем подключалась артиллерия, после чего пехота и танки атаковали наши позиции. Почти нигде, кроме незначительных участков, немцам не удалось потеснить полки Людникова, несмотря на огромное превосходство в живой силе и технике.
Но за внешней схожестью фронтовых будней комдиву были ясно видны перемены в поведении своих бойцов и командиров и в способности дивизии к сопротивлению. Часто бывая на переднем крае, Людников отмечал, как с каждым днем все надежнее и неприступнее для противника становится оборона. В окнах домов, заваленных всем, чем только можно, проделывались бойницы, причем по несколько на каждого стрелка, чтобы маневрировать огнем и вести наблюдение за своими соседями и противником, создавая у немцев видимость многочисленности обороняющихся. Некоторые дома были превращены в настоящие крепости с запасными ходами с этажа на этаж для быстрой переброски людей в случае захвата неприятелем лестниц. С тыльной стороны делались проходы в стенах для вкатывания орудий, подвалы оборудовались для отдыха и укрытия от обстрелов. Между зданиями рылись окопы и ходы сообщения, подходы минировались.
Эффективность и живучесть маневренной, насыщенной огневыми точками обороны 138-й дивизии гитлеровцы прочувствовали сполна. Накопленный нашими бойцами и командирами опыт городских боев явился не только основой удержания своих позиций, но и позволял наносить противнику настолько жестокий урон, что порой немцы в течение несколько дней не могли возобновить наступление с прежней силой.
Вспоминая эти бои, Людников подчеркивал, что основной целью врага было перенести боевые действия за пределы завода «Баррикады», на открытые участки, где их авиация, танки и артиллерия получили бы свободу действий. Тогда, как задача обороняющихся состояла в том, чтобы не дать противнику создать разрыв между позициями наших и вражеских войск, втянуть немцев в теснину сталинградских развалин, свести тем самым к минимуму их перевес в технике и иметь возможность изматывать и уничтожать превосходящие силы фашистов.
