О первых годах своей армейской службы отец в воспоминаниях писал: «В армии передо мной раскрылись возможности учебы. Я с жадностью набросился на книги, отдавая им каждую свободную минуту, пристрастился к газетам, увлекся географией и авиацией, стал мечтать о парашютном спорте… Два года действительной службы в армии стали для меня доподлинным и разносторонним курсом житейского университета… В армии я вступил в комсомол… Эти два года не прошли для меня даром: я нашел свое призвание, свой путь в жизни. Теперь я не мыслил себя вне рядов Красной Армии, с которой сроднился навсегда».

По окончании действительной службы Родимцев держал экзамены в Московскую объединенную высшую военную школу имени ВЦИК (сегодня — Московское высшее военное командное училище). Поступление далось отцу с большим трудом. Конные испытания и военные дисциплины он выдержал на «отлично», но проблемы возникли с общеобразовательными науками. Ему, крестьянскому парню, с большими перерывами посещавшему сельскую школу, пришлось не спать ночами, чтобы не провалиться на экзаменах по математике и русскому языку.

Когда перед строем будущих курсантов объявили, что из-за низких оценок по общеобразовательным дисциплинам Родимцев не может быть зачислен в училище, отец готов был провалиться сквозь землю. Но неожиданно из строя вышел командир отделения Дмитрий Цюрупа и, обращаясь к начальнику школы, сказал: «Товарищ командир, у Родимцева отличные оценки по военным дисциплинам. А в остальном мы ему поможем, он обязательно наверстает». Сказал свое слово в поддержку Александра и командир эскадрона Шаймурадов. На вопрос начальника школы, обращенный к Родимцеву — «Справитесь?», он ответил: «Справлюсь. Одно прошу — зачислите, не подведу». Так исполнилась мечта отца — он курсант кавалерийского отделения! Впоследствии мой отец и Дмитрий, сын известного революционера, первого наркома продовольствия А. Д. Цюрупы, стали друзьями.

Училище располагалось на территории Московского Кремля, и его слушателей называли «кремлевскими курсантами». Отец учился с увлечением, дополнительно занимался с преподавателями по русскому языку и математике. Но, к своему удивлению, ему пришлось переучиваться и в кавалерийском мастерстве, хотя он изначально был одним из лучших среди поступавших и сам считал себя отличным наездником. Однако посмотрев на его манеру верховой езды, командир назвал ее «веселым кустарничеством». Надо было освоить джигитовку, вольтижировку, рубку и многие другие приемы, в которых он быстро достиг отличных результатов.

С неменьшим интересом изучал он современную технику и проявил особый интерес к пулеметам, хорошо изучил это оружие отечественных и зарубежных систем. Его успехи не остались незамеченными, и его перевели в пулеметный взвод. И здесь случилось неожиданное — в нем открылись необыкновенные способности к стрельбе из этого вида оружия. За короткий срок Александр стал настоящим асом-пулеметчиком. А вскоре произошел случай, который едва не стоил отцу отчисления из училища, но в итоге еще больше укрепил его авторитет среди курсантов и командиров как лучшего пулеметчика.

Сдавая зачеты по стрельбе, отец, подначиваемый товарищами, на спор выбил на мишени из пулемета свое имя. За самовольную стрельбу командир пригрозил ему отчислением, но, осмотрев пробоины на мишени и глядя на стоявшего с опущенной головой Александра и его притихших однокурсников, объявил курсанту Родимцеву наряд вне очереди, а затем с удовлетворением произнес: «А стрелять вы все-таки хорошо научились».

Пройдет совсем немного лет, и известность пулеметчика лейтенанта Александра Родимцева шагнет далеко за пределы подмосковного стрельбища и даже обрастет преувеличениями, как любое незаурядное проявление мастерства. Его профессионализм в этой области будет высоко оценен бойцами республиканских войск и интернациональных бригад во время гражданской войны в Испании. Еще большую известность Родимцев-пулеметчик приобретет после того, как М. А. Шолохов, с которым мой отец познакомился во время Великой Отечественной войны, в романе «Они сражались за Родину» так расскажет об этом словами одного из своих героев: «Родимцев, будучи командиром взвода, выбивал на мишени из пулемета свое имя и фамилию. Не хотел бы я побывать под огнем пулемета, за которым прилег Родимцев… А посмотреть — муху не обидит, милый, скромный парень, каких много на родной Руси».

В числе лучших курсантов отцу было доверено стоять на «посту № 1» — у Мавзолея Ленина. Во время учебы он был принят в ряды В КП (б). В свободное от учебы время отец, вместе с Цюрупой, гуляли по городу, старались посмотреть интересные фильмы, спектакли, выставки. Отец отмечал, что пребывание в Москве сыграло огромную роль в расширении его кругозора и интересов.

С особым теплом и легкой грустью вспоминал он годы, проведенные в училище: «Курсантские годы! Ох, как дороги и трудны были они. Но зато сейчас я всегда с гордостью вспоминаю это время…» После окончания с отличием училища в 1932 году отец был направлен командиром пулеметного взвода в 61-й кавалерийский полк в Москве, а позже был назначен инструктором в полковую школу.

Вскоре в Москве у отца состоялась встреча, которая стала одним из главных событий в его жизни. Во время редких выездов в город отец старался повидаться с другом детства из родного Шарлыка — Володей, который работал в Москве. И однажды, придя к нему домой, он встретил там его младшую сестру Катю — ту самую, которую он когда-то спас на речке Шарлычке! Катя окончила железнодорожный техникум, получила назначение на работу на Савеловский вокзал Москвы. Молодые люди стали встречаться, их взаимная симпатия росла, и через некоторое время они стали мужем и женой. Александр привел молодую жену в военный городок полка. В помещении, где уже жила одна семья, фанерой отгородили часть комнаты. Это место и стало первым домом Родимцевых. Жили очень скромно, но дружно и весело.

За четыре года службы в полку Александр добился больших успехов в кавалерийской и пулеметной подготовке. Он досконально изучил не только устройство всех марок пулеметов в Красной армии, но и тактические особенности их применения, хорошо разбирался в оружии иностранного производства. Учения, походы, ночные марши, стрельбы, занятия в классе. Родимцев и его подчиненные в числе лучших, и вот уже его портрет на Доске почета 61-го кав-полка.

Об этом периоде своей службы отец писал: «Всю свою энергию и способности я старался отдать бойцам своего подразделения… Я понимал, как важно постоянно вникать в каждую мелочь жизни и быта солдата, беречь его и заботиться о нем, чтобы воин видел в своем командире не только строгого, требовательного руководителя, но и чуткого, отзывчивого товарища». Несмотря на занятость, Родимцев продолжал учиться в общеобразовательной школе командного состава. Он словно спешил утолить неудовлетворенную в юности жажду знаний, чувствуя, что время, отпущенное для учебы, скоро закончится. Для старшего лейтенанта Александра Родимцева новое время наступило летом 1936 года, вместе с первыми газетными сообщениями о военном мятеже в далекой Испании. Этот год круто изменил судьбу моего отца.

В июле 1936 года в Испании военные во главе с генералами Ф. Франко и Э. Молой открыто выступили против республиканского правительства. Вооруженные столкновения республиканцев и франкистов, которым вскоре стали оказывать реальную помощь фашистские режимы Германии и Италии, становились все ожесточеннее. Страна была охвачена гражданской войной. Республиканцы обратились к СССР с просьбой прислать им военных советников. Драматические события в Испании стремительно выходили за национальные рамки. В ответ на двусмысленную позицию правительств европейских держав на сторону Испанской республики встали левые движения всего мира.

Интербригады! Это слово и крылатая фраза «Но пасаран!»[78] мгновенно стали символом борьбы с фашизмом. Тысячи людей из многих стран отправились в Испанию защищать республику. Стали прибывать в Испанию и первые добровольцы из числа бойцов Красной армии — летчики, танкисты, военные советники. Александр Родимцев также подал рапорт с просьбой послать его в Испанию. Жене Кате он не обмолвился ни словом.