Несмотря на ранение, Чуйков продолжал командовать полком. В тяжелом бою на реке Березине рядом с ним разорвался снаряд. Под ним убило коня, а сам он получил сильную контузию. Бойцы, нашедшие его, — с окровавленной головой, в бессознательном состоянии, подумали, что он убит. Но когда принесли к повозке, он стал выкрикивать слова, не приходя в сознание. Выходили своего командира дедовским способом солдаты-сибиряки: они топили баню выше всякой человеческой возможности и хлестали Василия веником почти до потери сознания. Через неделю он начал ходить, а еще через несколько дней вернулся в полк.

В августе 1920 года полякам, имевшим большое превосходство в силах, удалось несколько раз окружить части Красной армии, в том числе и полк Чуйкова. Когда это случилось впервые, лишь благодаря его находчивости и разработанному им за ночь плану, казавшемуся подчиненным невыполнимым и даже фантастическим, ему удалось вывести своих людей и при этом разбить врага. Он спланировал и разыграл сцену сдачи полка в плен. Риск был огромный, а шансов на успех было ничтожно мало. Многое зависело от того, как поведут себя его бойцы. Чуйков выехал с двумя ординарцами к полякам, якобы для проведения переговоров о сдаче. За ним без строя, толпой двигались его солдаты, держа винтовки стволами вниз. Подъехав к вышедшим навстречу польским офицерам, Чуйков бросил на землю пистолет и на вопрос о том, кто он и какая это часть, назвал себя и правильный номер полка. Говорить неправду в этой ситуации было опасно, поляки могли знать, какое соединение перед ними. Пока продолжался разговор, подчиненные Чуйкова подошли уже совсем близко, и едва поляки заподозрили неладное, он подал условный сигнал. Его бойцы рванулись вперед, противник был смят. Это было невероятно, но план сработал! Они вырвались из кольца.

Стремление Чуйкова лично участвовать в разработанных им операциях, неуемный молодой задор, безрассудная отвага не могли бесконечно оставаться без последствий. Спустя несколько дней Чуйков повел на прорыв сразу два полка своей дивизии, вновь попавшие в окружение — свой и соседний. Увлекшись боем, он вырвался вперед и оказался в одиночестве около поселка, занятого поляками. Поняв, что попал в засаду, он во весь опор поскакал назад, надеясь, что ему снова повезет. Но на этот раз все закончилось драматично. Ему вослед застучали пулеметные и ружейные выстрелы. Чуйков почувствовал сильный удар в руку и в ту же секунду его конь, которого тоже достали вражеские пули, сбившись с бега, упал на полном скаку. Поднявшись с земли, Василий увидел, что левая рука безжизненно повисла. Когда его подобрали свои, выяснилось, что ни врачей, ни санитаров при них нет. Рана оказалась очень большой, из нее торчали осколки плечевой кости. Во время перевязки, сделанной не очень умело с помощью индивидуальных пакетов, он, чтобы стерпеть боль, правой рукой вцепился себе в волосы, почувствовав, как ему казалось, облегчение. Весь дальнейший путь на повозке, которую бросало на бездорожье из стороны в сторону, он запомнил, как нескончаемую муку и боль, временами впадая в забытье. Лишь к концу следующего дня они вышли к своим, где в бригадном лазарете ему наконец обработали руку по всем правилам. К счастью, в витебском госпитале, куда переправили Чуйкова, оказался опытный хирург, благодаря советам которого раненый начал быстро восстанавливаться. Выздоровев, он получил отпуск и, навестив свой полк, уехал на родину.

Радость встречи с родными, которых Василий не видел около трех лет, была особенно волнующей еще и потому, что он узнал новости о братьях, а самое главное — все были живы! Шестеро из них служили в Красной армии и на флоте. Василий, хотя и был пятым по старшинству братом, но по должности оказался выше всех. Большая семья Чуйковых жила бедно, 1921 год был неурожайным, голод был повсеместным. В эти дни в родном селе на спектакле самодеятельного кружка у Василия произошла встреча с девушкой Валентиной — он впервые увидел свою будущую супругу. Валентина Петровна, став женой Василия Ивановича, всегда была рядом с мужем на всем протяжении его жизненного пути.

В январе 1921 года Чуйков вернулся в свой родной 43-й полк, который теперь был отправлен на охрану государственной границы — особых пограничных частей в Советской России еще не существовало. С наступлением лета полку пришлось очищать белорусские леса от банд, грабивших села, нападавших на продотряды и убивавших заготовителей продовольствия, уничтожавших склады.

Служба в полку продолжалась до весны 1922 года, когда Чуйкову предложили отправиться на учебу на Высшие стрелковые курсы в Москву. Он и сам давно хотел продолжить свое обучение, поскольку понимал, что четыре класса сельской школы и краткосрочные курсы — это не тот багаж, с которым можно стать настоящим командиром. Но решил, что будет поступать сразу в Военную академию, на подготовительные курсы. Однако неожиданно возникла серьезная проблема, из-за которой учеба в академии едва на закончилась для него, не успев начаться. Раненая рука начала опухать, покраснела. Каким-то образом Чуйкову удалось уговорить врачей выдать нужные справки без осмотра! Его мечта осуществилась — он был зачислен слушателем подготовительных курсов Военной академии им. М. В. Фрунзе. На этом для Чуйкова закончилась Гражданская война, отнявшая у него лучшие годы молодости, но выковавшая из него бесстрашного, самобытного командира.

После окончания Военной академии в 1925 году Чуйков получил неожиданное предложение продолжать учебу на китайском отделении Восточного факультета в том же учебном заведении. Он с головой ушел в новую для него область знаний, все вызывало у него огромный интерес — китайские иероглифы, история Китая, национальные традиции, политическая обстановка в стране. В 1926 году Чуйков в составе группы слушателей факультета побывал в Китае на практике.

Осенью 1927 года, после окончания Восточного факультета, Чуйков выехал на работу в Китай в должности военного советника при войсках, находящихся под влиянием китайских коммунистов. По роду своей службы он побывал во многих районах, научился хорошо говорить по-китайски и не думал тогда, что это очень поможет ему, когда он вновь приедет работать в эту страну через несколько лет с миссией, гораздо более трудной и ответственной.

Летом 1929 года на советско-китайской границе, а также на Китайско-Восточной железной дороге стало неспокойно. Направляемые Чан Кайши, начавшим вооруженную борьбу против коммунистов, китайские войска систематически обстреливали нашу территорию. В сложившейся обстановке Чуйков и другие военспецы вынуждены были кружным путем, через Японию, вернуться на родину. Вскоре он вместе с прибывшими из Китая товарищами выехал в Хабаровск, где формировалась Особая Дальневосточная армия, во главе которой стоял легендарный герой Гражданской войны В. А. Блюхер. Как считало командование, руками китайцев проводился зондаж военных возможностей Красной армии на Дальнем Востоке. Части Особой Дальневосточной армии в середине ноября перешли в наступление, в котором была задействована авиация и танки МС-1. Это был легкий танк с экипажем из двух человек: не только китайцы, но и многие наши командиры, включая Чуйкова, впервые видели их в бою. Впоследствии Чуйков вспоминал трагикомическую картину, которую они наблюдали: пораженные появлением невиданных стальных «драконов», извергающих огонь, китайские солдаты и офицеры, высунувшись из окопов, взирали на них, парализованные страхом настолько, что были даже не в силах бежать прочь. Но и наши бойцы с удивлением глядели на новую для них технику, забывая наступать за танками. Большинство красноармейцев еще совсем недавно были крестьянскими парнями, которые до того времени не то что танков, но и тракторов-то у себя в деревнях ни разу не видели. В результате проведенной в кратчайшие сроки военной операции угроза нашим границам была ликвидирована.

Вернувшись в Москву, Чуйков занимается обучением командных кадров, а затем вновь учится сам — на академических курсах при Военной академии механизации и моторизации РККА им. И. В. Сталина. Его боевой опыт и разносторонняя подготовка позволили ему прекрасно проявить себя на различных командных должностях — он успел побывать командиром бригады, стрелкового корпуса, Бобруйской армейской группы. В сентябре 1939 года он был назначен командующим 4-й армией, с которой принял участие в освободительном походе в Западную Белоруссию. В самый разгар советско-финляндской войны, в декабре 1939 года, Чуйков сменил не слишком удачно действовавшего М. П. Духанова на посту командующего 9-й армией, сражавшейся в Северной Карелии.