Немаловажное значение имели в то время направлявшиеся в тыл, так сказать, «бесхозные» автомашины, да ещё с зенитными установками или ценным военным имуществом, которые мы брали в свой отряд. Отряд рабочих и солдат, подчинённый горкому партии, был оснащён зенитными средствами в два-три раза выше любой нормы.

Одной из важнейших обязанностей начальника тыла армии в то время была эвакуация промышленного оборудования на восток. Нельзя было упустить ни одного дня навигации по ещё не скованной льдом Оке. Ранние морозы угрожали ледоставом. День и ночь загружались баржи и отправлялись в сторону Горького. Какое только имущество не проследовало в этом направлении! В те дни прибыл в Серпухов один из заместителей наркома лёгкой промышленности. Его задачей было ускорить эвакуацию текстильных предприятий, сырья и др. Он видел, как много непосредственно военных дел у начальника тыла армии, когда обстановка на фронте так тревожна. И всё-таки он неотступно нажимал на меня, иногда припугивая, а иногда патетически заверяя меня в глубочайшем ко мне уважении, и обещал, что «наркомат и вся Москва никогда не забудут вас, вашу помощь и отблагодарят, как только кончится война».

Тыловики 49-й армии делали всё, чтобы спасти, что можно. Но главное сделали наши доблестные воины, которые не отдали Серпухов на поругание и разграбление врагу».

Как видно из этой обширной цитаты, обязанности у заместителя командующего армией по тылу были неограниченными. Кроме всего прочего, тыловики всегда работали под прицелом своих. К примеру, Антипенко головой отвечал за железнодорожный мост через Оку у Серпухова. В октябре, когда обстановка в зоне ответственности 49-й армии была особенно тяжёлой, когда в её составе после губительного вяземского маневра не осталось ни одного полноценного соединения, а давление противника не ослабевало, генерал Захаркин рассматривал в числе прочих и вариант оставления Серпухова. Вот тогда-то он и поручил своему надёжному и исполнительному заместителю по тылу мост через Оку. При этом предупредил, что взорвать его нужно в последний момент, когда свои войска пройдут и когда станет очевидным приближение противника. Напомнил командарм ему и майору Прохоренко, как бы между прочим, и Алексинский мост. Майора всё ещё таскали в Особый отдел и только крайняя нужда в специалистах и заступничество командарма спасали его от ареста.

Н. А. Антипенко: «Несколько раз вместе с майором Прохоренко из службы сообщений армии мы выезжали на мост, проверяли надёжность приготовлений к взрыву. К каждой балке были подвешены гирлянды шашек. Во всех опорах были вырыты метровые ниши, и в них заложена взрывчатка. Вся эта сложная схема была соединена проводами, и стоило лишь повернуть ручку прибора на несколько градусов, чтобы весь мост превратился в бесформенную груду металла. В километре от моста в специальном укрытии находился сержант с «машинкой». От движения руки этого сержанта зависела судьба столь любимого нами сооружения. Навещая сапёров-мостовиков, я видел по лицу сержанта, что он понимает трагизм возложенной на него задачи.

Противник в течение нескольких недель вёл методический обстрел этого моста дальнобойными орудиями, и лёд был испещрён множеством лунок от снарядов, пролетавших сквозь мостовые фермы, однако не было случая, чтобы снаряд попал в балку или в опору.

Наши войска, отстоявшие подмосковные рубежи, спасли мост не только от артиллерии врага, но и от наших разрушительных намерений. Проезжая по этому мосту в послевоенные годы, я всякий раз живо вспоминал то трудное время».

В октябре 1941 года противник правым крылом 4-й полевой армии упёрся в Серпуховской рубеж обороны 49-й армии. Возникла некоторая пауза. Немцы проводили перегруппировку и готовились к новому удару, чтобы овладеть районом Серпухова, городом, железнодорожной станцией и шоссе Симферополь — Москва. Если бы оборона 49-й армии в районе Серпухова рухнула, ударные части 4-й полевой армии ворвались бы в Москву через Лопасню и Подольск, и для этого им потребовалось бы не больше суток, потому что войск за спиной 49-й армии в октябре ещё не было. С падением Серпухова оказалась бы отрезанной и Тула, которая продолжала мужественно держаться. Сталин приказал генералу Захаркину: «При любых условиях Серпухов врагу не сдавать!» Захаркин со своим штабом выполнил приказ Верховного. Но всё же «гирлянды шашек» к мостовым узлам были подвешены…

В ноябре западнее Серпухова и в районе Высокиничей Ставка провела пробное наступление. В нём участвовали кавалерийский корпус, танковая дивизия, полки двух стрелковых дивизий и части усиления. Ноябрьское наступление Западного фронта удачи не принесло. Стороны разошлись на исходные позиции после нескольких суток кровавой бойни, в которой израсходовали свои скудные ресурсы и последние резервы.

Началось накопление сил перед новым ударом. В первую очередь нужно было обеспечить основную пробивную мощь — артиллерию. Но, как отмечал в своих воспоминаниях генерал Н. А. Антипенко, «основным способом накопления снарядов тогда была экономия их». Действовал приказ генерала Захаркина, разосланный во все батареи, о строжайшем запрещении вести огонь по малозначимым и плохо разведанным целям. Выстрелы огневым взводам и расчётам выдавались поштучно — по два-три на одно орудие в сутки.

Немцы это вскоре поняли и начали открыто и безнаказанно маневрировать перед фронтом наших дивизий.

«Однажды мне случилось быть в деревне, одну половину которой занимали немцы, а другую — наши, — вспоминал Н. А. Антипенко. — На краю деревни стояла полковая батарея. Её командир отдал мне рапорт и доложил о наблюдаемом передвижении противника группами на противоположном конце улицы. Я спросил, почему они не накроют их огнём?

— К сожалению, не имею права, — огорчённо доложил он. — Суточную норму мы уже израсходовали.

Я пообещал ему в виде исключения пополнить запасы снарядов (и даже с лихвой), если он не упустит благоприятного момента.

После нескольких метких выстрелов по видимой цели передвижение людей на стороне противника прекратилось, и воцарилась длительная тишина. Наши артиллеристы отвели душу.

В результате ежедневного подвоза боеприпасов с фронтовых складов и жёсткой экономии в расходовании их к 5 декабря 1941 г. армия накопила не менее двух боевых комплектов, т. е. по 160–200 снарядов на орудие. Этого было достаточно для артиллерийского обеспечения прорыва немецкой обороны».

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок 13 декабря, когда подмосковный фронт немцев уже трещал и расходился по швам, получил приказ: «Группа армий «Центр» должна, мобилизовав все доступные резервы, закрыть бреши к северу от Ливен и к западу от Тулы и держать линию Ливны — Дубна — Алексин.

4-я армия ни на шаг не отступает».

Заклинания Берлина на немецкую армию не подействовали.

Шестнадцатого декабря вслед за армиями правого крыла атаковала 49-я армия. Сапёры наморозили переправу через Оку в том месте, где противник не ожидал удара, в первый же день успешно перескочили на северо-западный берег и углубились в немецкую оборону, сбивая по пути гарнизоны опорных пунктов. Одновременно последовал удар из района Алексина и на Высокиничи. Генерал Захаркин атаковал сложно, одновременно с нескольких направлений.

«Трудно было тыловикам в осеннюю пору, когда казалось, что весь транспорт безвозвратно засел в грязи. Но не легче стало и зимой. Боец с личным и групповым стрелковым вооружением кое-как мог продвигаться вперёд, преследуя противника. Но как быть с крупной боевой техникой, с автотранспортом? Нельзя сказать, что те армии, которые имели в полосе своего наступления шоссейные дороги, находились в лучших условиях, нежели мы, наступавшие в менее благоприятной полосе. Всем было трудно. Везде надо было расчищать снег, прокладывать дороги по целине. Именно в это время мы научились строить дороги, напоминавшие снежные коридоры, протяжением до 100–150 км.

Для дорожников то было время суровых испытаний. Как показал опыт, им меньше всего приходилось считаться с ранее существовавшими дорогами; крайне разбитые в период осенней распутицы, они не вполне отвечали требованиям, предъявляемым к «снежной дороге». Удобнее были открытые поля, пусть даже перепаханные. На них свободнее можно было выбрать кратчайшее направление, легче применить дорожную технику».