– Конечно не помогает! Смешать бруснику с сабельником болотным сложная задача, – возмущенно парировала профессору, – где вы в этих дарховых скалах профессионального зельевара найдете?

Дед скептически хмыкнул и притащил все необходимые ингредиенты. И это радовало. Значит, можно будет отвлечь его завтра, чтобы завершить противоядие. Для этого нужно наложить плетение – по времени меньше минуты. А сегодня я честно и задумчиво стояла над анализами, пытаясь разгадать, чем же опоили несчастного разведчика. В какой-то момент, кажется, старик и вовсе поверил в мою невиновность. И когда я вслух решила сделать пробу на банальное слабительное, даже разочаровался. Но ровно до тех пор, пока она не оказалась положительной. Лицо алхимика нужно было видеть. Две снежные шапки, которые почему-то были на месте бровей профессора, взлетели вверх. Он все бегал вокруг пробирки, окрасившейся в ярко-алый цвет, и никак не находил слов.

– Неужели, просто послабляющее средство? – наконец, возмутился дед.

– Ну, не совсем, – улыбнулась в ответ, – вероятно, измененное. Добавили длительность и скрыли возможность обнаружения. То есть, если не знать, что именно ищешь, то не найдешь.

– А антидот? Нужно же знать, какие компоненты добавляли, чтобы их разрушить!

– Думаю, с этим мы будем разбираться завтра, – кивнула в сторону входа в лабораторию, который практически весь перекрыл огромный амбал.

Похоже, это обещанный проводник и очередная гадость от ректора. Мужик, облаченный в форменную ливрею, был из оборотней. До сих пор затрудняюсь определиться, кого я ненавидела больше: высокорослых или блохастых. Но даже для представителя последних, пришедший был нереально огромен, а уродливый шрам, четырьмя полосками пересекающий лицо, лишь добавлял ему суровости. Что ж, главное держать дистанцию и не позволять ему приближаться слишком близко.

– Госпожа Сатор, уполномочен вас сопроводить, – пробасил амбал.

– “Уполномочены”? – хмыкнула в ответ, – весьма казенный словарный запас для лакея. Служивый, давно ли оборотни устраиваются двери открывать?

Профессор Агна побледнел, а будущий проводник без всякого стеснения зарычал в ответ, показывая увеличивающиеся на глазах клыки. Разве что слюной не забрызгал. И сразу же очень спокойно сказал:

– Раз такая умная, идешь за мной и имеешь ввиду – у меня приказ на ликвидацию “в случае чего”, – мрачно сообщил оборотень, вкладывая в каждое слово угрозу и пренебрежение.

Было понятно, что за серьезного противника амбал девчонку, что дышит ему в пупок, не считает. Более того, меня весьма устраивало предложение “идти за”, что я с готовностью и продемонстрировала, бодро затрусив к выходу. Оборотень, удостоверившись в добровольном сотрудничестве объекта, не без труда развернулся в туннеле и размеренно начал подниматься наверх.

– До завтра, профессор Агна, – весело махнула все еще бледному старику на прощание.

Была уверена: алхимика на ужине не будет. Такие, как он, предпочитают прочитать парочку талмудов, закусывая бутербродами, нежели чинно сидеть за столом пару часов в ожидании смены блюд и предаваться душным светским беседам. А вот его перепуганный вид заставил задуматься. Видимо, мой провожатый, спина которого маячила перед носом, все же был важной шишкой. Общая сдержанность, прямота и отсутствие типичного для оборотней прыгающего шага, выдавали в нем командира какого-нибудь отряда быстрого реагирования. Вполне человечная походка – результат многочасовых отработок строевой на плацу. Приказной тон и мгновенно принятое решение не играть роль слуги – показатель высокого звания. Ну и, если оборотень не ударился в поток сквернословия и угроз после попрания его чести, то это очень хладнокровный представитель своей горячей расы. А блохастые ни при каких обстоятельствах не шли работать прислугой. В личную охрану, в стражи, в гвардию – это пожалуйста. Но двери открывать или тарелки носить – с их точки зрения, лучше с голоду сдохнуть.

Некстати пришли мысли о грядущем ужине, и стало тревожно. Вспомнился уют и ухоженность замка, за которой явно следила рачительная хозяйка. Женат ли ректор? И если да, будет ли рада супруга видеть за столом потенциальную убийцу своего мужа? Конечно, нет! Хотя, вспоминая капитана, может она мне “спасибо” скажет и дотравить попросит.

В любом случае, стоит быть начеку.

На этих мыслях мы завернули в очередной коридор и сразу же наткнулись на поджидающего нас Табурета. Мужчина был одет в строгий черный костюм и резко контрастировал на фоне моего провожатого. Форма, создающая антураж старинного особняка, выглядела все же нелепо, особенно на громадном оборотне.

– Объект доставлен… – тут амбал закашлялся, встретившись взглядом с ректором, – капитан.

– Викраш? – вкладывая что-то одной мне не понятное, но проявив явное недовольство, уточнил Табурет.

– Она моментально определила, что я оборотень и явно не слуга. Эти танцы не для меня, – опять сделал паузу мой провожатый, перед тем как добавить в конце “капитан”.

Ректор перевел на меня ну очень подозрительный взгляд и не постеснялся спросить:

– Как вы догадались о расе командира Калири?

– У него блохи и из пасти воняет, капитан Мурес, – с самым невинным видом сообщила в ответ.

Табурет среагировал куда как быстрее чем я, едва успев вклиниться плечом между мной и набросившимся на меня амбалом. Последний успел частично перекинуться и теперь яростно пророкотал куда-то мне в ухо:

– Сопля! Я приду смотреть на твои пытки, как только мы добьемся признания! Думаешь, умная?! Так мозги у всех одинаково по стене разлетаются!

– Угомонись, Викраш, – не менее грозно рыкнул дарх, заставляя блохастого взять себя в руки.

Оборотень мгновенно отодвинулся от ректора и, злобно сверкая глазами, стремительно покинул коридор. Капитан же повернулся ко мне и прожег ненавидящим взглядом:

– Уберите плетение, госпожа Сатор. Вы живы лишь потому, что вам действительно хватило мозгов его не использовать.

– Жаль, Вам озвученного органа не хватает, – парировала, нервно сбрасывая плетение, – иначе не стали бы спрашивать “почему оборотень с меткой изгнанника – оборотень?”.

Спесь с мужчины сошла быстро, он даже как-то умерил градус ненависти, поняв свою собственную ошибку.

– Откуда вам это известно? Они тщательно скрывают смысл таких шрамов. Это всегда принимают за след от нападения виверны…

– Только идиоты, – перебила ректора, который явно скатывался к мыслям о допросе с пристрастием, – эта летающая ящерица никогда не бьет лапой снизу-вверх. Аспирантура по зельеварению, капитан, аспирантура по зельеварению.

Последнее проговорила с особенным ядом, получив максимум удовольствия, вернув сарказм по поводу моего образования его автору. Смотреть в глаза дарху прямо, уверенно, с вызовом и не отворачиваться было неимоверно тяжело. Руки в кулаки даже сжались от внутреннего напряжения, но я смотрела. Интуитивно понимала, что это бой, и важно выдержать эту, ставшую уже глухой, ненависть ко мне. Мужчина безжалостно давил одним только взглядом, там было столько власти, столько жажды подчинения, что можно было захлебнуться. И это было ново для моей психики, в отличие от желания придушить. В какой-то момент дарх шумно выдохнул, подхватил меня под локоток и деловым тоном сообщил:

– Мы идем на ужин с моими родителями. Они не знают, что я отравлен. И если ты ляпнешь хоть одно острое слово – отправишься на тет-а-тет с командиром Калири. В остальном: цель прибытия – помощь мне по одному делу, связанному с зельями. Вы совместно с профессором Агна проводите необходимые исследования. Поняла?

– Да, капитан, – саркастично хмыкнула в ответ, за что получила еще один испепеляющий взгляд, для коллекции, так сказать.

– И хорошо, что ты не сказала про метку изгнанника, для него это очень больная тема, – добавил дарх, нажимая на ручку двери, – он бы задался целью тебя ликвидировать.

Это я знала на собственном опыте. Задетый за живое оборотень будет кусать тебя всю его жизнь, ну или твою. Это, пожалуй, зависит от глубины обиды и степени мелочности оппонента. При сравнивании с собаками из себя их выходили практически все, но, учитывая распространенность подобных заблуждений – дальше мордобоя дело обычно не заходило. А вот укажи я на метку, вполне могла попрощаться с жизнью прямо в этом коридоре.