– Чай или кофе? – спросила она, словно других вариантов и не существовало.

Тихомиров сорвал пробку с бутылки, начал пить так жадно, что вода проливалась на свитер, текла за ворот рубашки, оставляя неровные пятна. Он действительно очень переживал и волновался. Пожалуй, таким Влада заместителя главного врача областной больницы по хозяйственным вопросам никогда не видела.

– Кофе, – снова не сказал, а скорее каркнул он. – Свари кофе, если можно.

Сдерживая внутреннее ликование, Влада метнулась к кофемашине, поколдовала над кнопками, сварила две чашки эспрессо, одну поставила перед Тихомировым, вторую на маленький приставной столик, с удобством уселась и полезла в интернет. За три минуты она успела не только выпить свой кофе, но и узнать о случившемся в больнице убийстве. Олег был прав, в нынешнем цифровом мире сплетни распространялись мгновенно, поэтому в одном из городских пабликов уже вовсю обсуждалась странная гибель 83-летней старушки, задушенной в больничной палате при помощи подушки.

Основные комментарии проходили по линии «врачи-убийцы», но эта глупая версия Владу не интересовала. В силу специфики работы у нее было много знакомых врачей, и все они, профессиональные и не очень, умные и дураки, душевные и циничные, все-таки стремились спасать, а не убивать. Тем не менее у любого убийства обязательно была если не причина, то повод. «Кто шляпку спер, тот и бабку пришил», – вспомнилась ей вдруг строка из пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион». Не удержавшись, Влада даже пробормотала ее вслух.

– Что ты хочешь этим сказать? – взвился вдруг Тихомиров, так и не притронувшийся к своему кофе. – Ты на что намекаешь?

– Олег, тебе нервы подлечить надо, – сказала Влада, вставая. Орать на себя она не позволяла никогда и никому. – Ты сегодня так странно на все реагируешь, что я уже не знаю, что и думать. Я тебя очень прошу, в манию преследования не впадай. Никто не хочет тебе никаких неприятностей. Поэтому успокойся, пожалуйста. На сегодня я прощаюсь, вернусь, когда тут у вас обстановка будет менее нервной.

Он вяло кивнул и снова закрыл лицо руками.

Уехав из больницы, Влада отправилась на работу. За повседневными делами она и не заметила, как покатился своей чередой, а потом и закатился день. Постепенно опустел офис, закончившие свою работу сотрудники разошлись по домам, стихло гудение принтеров, легкое жужжание ламп дневного света под потолком, клацанье компьютерных клавиатур, гомон голосов, телефонные звонки, шум шагов. Повисла та самая тишина, которую Влада так сильно любила, потому что в ней ей особенно хорошо думалось и работалось. Вздохнув, она открыла бухгалтерскую программу, чтобы посмотреть проведенные за день платежи, поступления и баланс.

Негромко брякнул телефон, сообщая, что в WhatsApp пришло сообщение. Влада взяла его в руки и обомлела. «Радецкий Владимир Николаевич» было написано на экране. А, ну да. Она же сама просила дать ей предложения по гибридной операционной сегодня. Конечно, с учетом приключившегося в больнице ЧП она вошла бы в положение и не стала сильно гнуть пальцы, но то, что даже в сложившихся обстоятельствах главврач областной больницы помнил о своих обязательствах, вызывало уважение.

Она открыла сообщение. «Владислава Игоревна, необходимые дополнения с заведующими отделениями обсужу завтра в первой половине дня. Обещаю, что к концу завтрашнего дня документ со всеми предложениями будет у вас. Простите, но сегодня было не до тюнинга. Поэтому несколько дней придется поработать в ограниченном функционале. Исправимся, не переживайте», – было написано там.

«Раз вы не переживаете, то и мы не будем», – ответила она.

«И правильно. И без этого есть из-за чего переживать», – сообщил телефон и тут же звякнул снова, выдав картинку, на которой забавный пес обнимал кота.

«Если нервничаете, возьмите себя в руки или отдайте в хорошие», – гласила подпись к картинке. Влада оторопело смотрела на экран, пытаясь понять, что все это значит. Меньше всего на свете она была готова к тому, что Владимир Николаевич Радецкий начнет с ней флиртовать. Или она все неправильно поняла?

«Второе вселяет больше надежд. А то все сама, все сама», – быстро отстучала она, отдавая себе отчет, что вступает в зыбкую трясину.

Ей не нужны были никакие сложности. На данном этапе своего жизненного пути у Влады Громовой было все, чтобы жить безбедно и спокойно: профессиональная репутация, успешный бизнес, обеспечивающий весьма приличный доход, прекрасная квартира, любимый взрослый сын, строящий свою, отдельную от материнской карьеру, а главное – полная свобода, в первую очередь эмоциональная, выстраданная в результате сложного развода.

Двадцать лет назад муж оставил ее лежать в руинах, которые погребли под собой самое важное – чувство самоуважения. Она восстанавливала его по камушку, по кирпичику, собирая остатки гордости. Ей пришлось выкупать у него собственную квартиру, которая была на ее деньги, но оформлена на свекровь. Ставить жесткий блок на попытке по-прежнему вмешиваться в их с сыном жизнь, приходить в ее дом, есть ее еду, приводить каких-то баб, чтобы уязвить ее самолюбие еще больше, заставить ревновать.

На то, чтобы собрать свое «я», ушло три года, немалые деньги были потрачены на психолога, но Влада справилась и вот уже довольно долго жила в полном ладу с собой и окружающим миром, выйдя из всех испытаний тем человеком, которым ее сегодня знали окружающие: сильным, жестким, с несгибаемой волей. Мужчин, способных пробиться сквозь ее броню, она избегала. Разумеется, романы у нее случались, но все они были необременительными, ничего не значащими, затрагивающими только тело, но никак не душу.

К примеру, сейчас где-то на заднем плане болтался Женюсик. Женечка, Евгеша, Жешенька, работающий торговым представителем в одной из фирм, с которыми сотрудничал «Мед-Систем». В ее город он приезжал по служебным делам два-три раза в месяц, и такая периодичность встреч, проходящих всегда по заранее известному сценарию, вполне Владу устраивала.

В день приезда Женюсика они сначала встречались в ресторане за обедом, где заодно обсуждали рабочие вопросы, а вечером, по дороге из офиса, Влада забирала его из гостиницы и привозила к себе домой, где готовила ужин, за которым следовал не очень разнообразный, но довольно добротный секс. Иногда любовник оставался ночевать, но чаще всего Влада вызывала ему такси и отправляла в гостиницу, испытывая при этом некоторое облегчение оттого, что можно наконец больше не держать спину и лицо, а стать собой.

Она любила ходить по квартире голая, а Евгеша ужасно стеснялся такого ее поведения, считая его проявлением порочности. Ей нравилось собрать волосы в хвостик, перевязав их резинкой для денег, а он предпочитал, чтобы ее прическа была тщательно уложена, и даже в постели следил за тем, чтобы ничего не помять и не испортить, видимо, был эстетом, в глазах которого женщина всегда должна выглядеть идеально. От попыток сохранять идеальность еще и в постели Влада очень уставала.

Телефон снова звякнул, сообщая, что пришло новое сообщение.

«Не надо прибедняться! Где-то на горизонте наверняка маячит сильное плечо», – прочитала Влада. Да что такое происходит-то?

«Владимир Николаевич, сильное плечо, несомненно, есть и не может не есть. И это, как мне кажется, несомненный плюс. Наличие любых жизненных якорей, как известно, не мешает путешествовать, но предохраняет от уноса в открытое море. Да, и пиратам, наверное, спокойнее. Кто знает, чего ждать от сирен без якоря», – написала она и поставила смайлик. Господи боже ты мой, зачем она это делает.

Открытая бухгалтерская программа светилась на компьютере немым укором. Тяжело вздохнув, Влада отложила телефон и усилием воли заставила себя погрузиться в мир цифр, от которых зависела стабильность компании и ее собственный доход. Это было важнее любого флирта. Но телефон снова звякнул, принеся очередное сообщение.

«Наличие якорей я всегда расцениваю положительно! Они хорошо характеризуют их владелицу! Должен же кто-то нести ответственность за все наши безобразия!» – было написано в нем. И тут же пришло следующее: «В жизни главное послевкусие», и за ним еще одно: «Я банален, к сожалению».