Все персонажи книги являются вымышленными, совпадения с реальными людьми случайны. Автор не ставил целью задеть чьи-либо мировоззренческие чувства.

Посвящаю книгу своему другу

Сергею Овсянникову.

У каждого своя тропа

в Вещий Лес!

Зачин

– Зябко! – Кутаясь в тяжелый меховой плащ, словно желая зарыться поглубже в уютное тепло накидки, высокий статный мужчина вглядывался в даль сквозь узкую прорезь окна. Легкий ветерок, лаская, трепал его седую бороду. Собранные в тугой хвост, пепельные волосы, лежали неподвижно. – Тучны нынче стада. – Он прищурился, с удовольствием рассматривая с верхнего этажа башни выстроившиеся, аки на торжественный смотр, шеренги облаков и грозных туч.

– Урожайная пора, – подал голос один из соратников, стоявших за спиной седеющего, но еще пышущего силой князя. Говоривший был коренаст, шире в плечах, чем его предводитель, и очень молод, хотя шрамы на лице свидетельствовали о недюжинном боевом опыте. Он широко улыбался, сверкая белоснежными зубами, искренне радуясь происходящему за окном. – Славно потрудились. – В голубых глазах мужчины играла буря; если присмотреться пристальнее, чудилось, что вот-вот раздадутся раскаты грома.

– Холодает… – Пронзая взглядом стройные ряды облаков и туч, князь хмурился все сильнее, словно не слыша старшего сына: он зрил гораздо дальше, чем позволяли очи обычного смертного.

Неожиданно за его спиной в окно, больше походившее на бойницу, клубком влетел поток воздуха, следом – второй. Закружившись, под потолком, они угомонились только под гневным, угрожающим вот-вот вспыхнуть яростью взором старшего сына князя. Сам князь, будто не замечая происходящей кутерьмы, брезгливо буравил взглядом горизонт.

– Полудник, Полуночник! Угомонитесь! – четко произнося каждое слово, коренастый просверлил младших братьев взглядом.

Те, не обратив внимания на повисшее в воздухе напряжение, улюлюкая и смеясь, попытались приблизиться к нему и похлопать по плечу говорившего.

– Полно тебе, Посвист!

– Чего сердитый такой? Айда с нами тучи гонять!

Но, наткнувшись на свирепый взор, тотчас замолкли, зная характер скорого на расправу старшего брата.

В башню ударила волна, вторая, третья – как огромный таран, стремившийся нанести урон этой несокрушимой твердыне. Наконец напор стих, и через то же окно, в которые влетели братья-весельчаки, ворвался, неся морозную свежесть, ослабевающий с каждым мигом смерч.

Близнецы и братья, молча стоявшие позади Посвиста, разом вздрогнули. Их отец повернулся с тревожным любопытством. В тот же миг раздался душераздирающий крик, от которого вздрогнули камни крепости. Голосил молодой мужчина, лежа навзничь на месте развеявшегося смерча. Его тело было изодрано. Из множества ран, нарывающихся черным гноем, струились небольшие завихрения.

– Сиверко! – один из братьев попытались приблизиться к раненому.

Но их опередил князь, моментально оказавшись подле лежащего.

– Говори! – повелел он раненому гулким голосом.

– Вра… вра… – у того не хватило сил ответить более внятно, но, видя недоумение и тревогу в глазах отца, он все же сумел податься всем телом вперед и выдохнул: «Враги!», затем уронил голову на руки родителя.

Из Крепости Тысячи Ветров, застывшей в небесной тверди и высившейся шпилями над облаками, с диким ревом и звонким посвистом из всех окон, бойниц и щелей вылетали дети Стрибога. Следуя наказу «Смотреть и докладывать немедля!», они устремились каждый в свой удел. Князь, оставшись в одиночестве, теребил потертый хлыст, которым обычно погонял облака, и, не отрывая взора от заветной дали и всё сильнее хмурясь, гадал: что же затаилось на севере, там, за окоёмом?

Вещие сны

Пограничье Нави

– Окружай!

Еще секунду назад лес, умиротворенный увядающим спокойствием золотой осени, взорвался ворохом разлетающихся в разные стороны желтых листьев, закружился хороводом мелькающих теней и содрогнулся от топота множества ног.

– Ар-рх!

– Живее! – голос загонщика ревел. Чувствовалось, что ему трудно дается речь: окрики, больше похожие на рычание, разносились далеко по всей округе. – Хватайте её живой! – Слово «живой» было произнесено с особым смаком, так бывает у сладкоежки, лелеющей глазами очередную вкусность, прежде чем её слопать.

Стая ответила дружным воем.

Сегодня поистине славный день: многодневная слежка и неожиданно изнурительная погоня обещали закончиться большой удачей. Вожак, перебирая огромными лапами, несся во всю прыть, отчего листья взмывали высоко вверх и, не решаясь опуститься на землю, замирали в воздухе. Обходя добычу слева, хищник решил одним прыжком покончить с растянувшейся на несколько дней охотой. Отмечая для себя на будущее ошибки молодняка, которые, конечно, не могли стоить потери трофея, но все же нервировали опытного волколака, он слегка ускорился, не упуская из виду петлявшую меж деревьев жертву. Час триумфа близился. Хотя оборотень понимал, что стая зашла слишком далеко в порубежье, но отступать было поздно.

– Окружай же! – вновь прорычал Волк, недовольный медлительностью своры, и сквозь зубы добавил: – Вот я вам, когда вернемся в логово… – Он отлично знал, что его услышат. Но договорить, а точнее, дорычать, оборотень не успел.

Совсем неожиданно цель, так манящая теплом и запахом человека, приближающаяся с каждым рывком тяжелых лап, вдруг куда-то запропастилась, словно растворилась в воздухе. В этот же момент вдали показались волки, которые должны были замкнуть круг. Что они и сделали, предательски опоздав. Не сумев остановиться, оборотень споткнулся и покатился кубарем, но тут же вскочил, озираясь по сторонам и пытаясь увидеть, посмел ли кто-то из своры посмеяться над его нелепым падением. Убедившись, что его авторитет не пострадал, Волк начал обнюхивать воздух, горя желанием поскорее найти беглеца.

– Аа′у! – с другой стороны перелеска взвизгнул, заскулив, волк.

Затем ещё один и ещё.

Навострив уши, вожак не верил своему чутью: за деревьями гибла его стая. Быстро и неумолимо. Не отдавая команды – все почувствовали то же, что и вожак, – ярящийся волколак, оскалившись, рыча и брызгая слюной, ринулся к месту бойни: брать живьем – отменялось.

В голове оборотня загнанным зверем метался вопрос: «Кто посмел? А главное, кто смог так легко, словно ссохшуюся траву, выкосить бойцов моей своры?» Ведь на охоту вышел не только молодняк, но и зрелые, опытные оборотни. Они-то и находились с той стороны перелеска, где кипел бой.

Прорываясь сквозь кусты, огибая стоящие на пути деревья, волколак нутром чуял, что опоздал и многие его собратья развоплощены и Сила их вот-вот развеется в этом злоклятом месте. То же самое чувствовали и те, кто плечом к плечу несся рядом с вожаком. В стае царил ужас, к горлу подкатывала паника, лишь железная воля предводителя гнала зверей вперед.

С каждым прыжком всё отчетливее слышались крики и рычания, раздававшиеся из-за высоких кустов шиповника, которые не позволяли на расстоянии узреть, что же там творится.

– Р-р-рах-арх! – хрипели оборотни, успевшие вступить в бой. И умолкали, сраженные неведомым противником.

– Да сколько же вас навалило на мою голову?! – послышался звонкий девичий голос.

Совсем не воинственный. Той, что таким голосом обладает на вечерках петь да молодцев смущать, а не истреблять волчью стаю, которая гнала добычу столь долго и самозабвенно. И в итоге нагнала на самом рубеже пограничной земли, простирающейся сразу за рекой Смородиной, перед началом Яви.

– Зарекаю именем… – Дальше услышать не удалось. Девушка встречала все новых и новых противников отпором.