Дядя Джон укладывал Эйса спасть слишком долго, что казалось девушке странным. Что можно говорить двенадцатилетнему племяннику, потерявшему интерес к сказкам на ночь, целый час? Неужели дядя Джон рассказывает Эйсу обо всём, что видел на работе за последние месяцы? Как-то дядя Джон, когда Пайпер было тринадцать, присматривал за племянниками, поддался на уговоры Лео и поведал им некоторые подробности, касающееся его работы. В тот вечер Пайпер решила, что не хочет быть судмедэкспертом. Лео же, наоборот, пришёл в восторг. Пайпер была уверена, что дай брату волю – и он пойдёт изучать прохожих на улице.

Впрочем, вряд ли Эйса так заинтересовала судебно-медицинская экспертиза. В противовес Лео и Пайпер Эйс был достаточно скромным и очень редко лез на рожон. Если Пайпер в шестом классе, подравшейся с двумя своими одноклассницами, пришлось сменить школу, то Эйс, вступивший в конфликт на одном из уроков, смог профессионально разрешить проблему в считанные мгновения. Он совершенно точно не стал бы упрашивать дядю Джона поведать о каком-нибудь ужасе, произошедшем на улицах Портленда. Или Пайпер недостаточно хорошо его знает? Нет, она хорошо знает обоих братьев. Один без ума от фильмов ужасов, другой жалуется, что в двенадцать лет его всё ещё отправляют спать так рано.

Пайпер редко снились красочные сны, а если они и были, то девушка их почти не запоминала. В этот раз особых изменений не было – лишь обрывки никак не связанных воспоминаний, часть из которых сразу же забылась, стоило Пайпер открыть глаза.

Пайпер хорошо различала обстановку, что было странно – в гостиной стоял мрак. Она не чувствовала под своими ногами колени Лео, вообще не ощущала его присутствия. Плед, которым она укрывалась, исчез. На невысоком столике рядом с диваном не было пустых коробок из-под пиццы. Пайпер осторожно села и огляделась – она была в комнате одна.

«Могли хотя бы плед оставить», – обиженно подумала она, поднимаясь с дивана.

В гостиной было холодно. Пайпер инстинктивно бросила взгляд на окно, но оно было закрыто. Холодом не веяло со стороны входной двери или со второго этажа – холод словно жил здесь, наполняя собой всё, до чего мог добраться. Пайпер знала, что это глупо. Вероятнее всего, это лишь сон. Да, это сон – пусть уж слишком реалистичный, но всё же сон. После пробуждения она забудет о нём, как и обо всех остальных. Волноваться не о чем.

Однако нервы внутри неё натянулись до предела. Пайпер не была уверена, что во сне можно так хорошо управлять собственным телом и различными событиями, но почему-то ей казалось, что в этот раз она справится в разы лучше. Она хорошо чувствовала своё тело, кожей ощущала холод, улавливала различные запахи – воска, цветов и снега. В доме дяди Джона никогда ещё так не пахло.

Пайпер оставила гостиную и направилась на кухню. Там почти ничего не изменилось, за исключением содержимого холодильника – на его полках было великолепное ничего, тонущее во мраке. Записки на холодильнике, оказывающиеся там чаще всего по инициативе Эйса, состояли из каких-то непонятных закорючек. Пайпер несколько раз пыталась прочитать хотя бы одно слово, но без толку. Символы сливались во что-то, чего девушка решительно не понимала. Впрочем, вряд ли это было так важно. «Это сон», – напомнила себе Пайпер, выйдя с кухни.

– Дядя Джон! – испуганный и дрожащий голос Эйса ударил по ушам, стоило Пайпер начать подниматься по лестнице. – Дядя Джон!

Пайпер сорвалась с места. Она взбежала по лестнице, повернула налево, случайно пролетела мимо нужной ей комнаты, но успела быстро вернуться. Эйс сидел на кровати, вцепившись в одеяло, и во все глаза пялился на женщину у окна. Свет прикроватной лампы казался слишком ярким.

– Почему вой стих? – спросил Эйс, продолжая смотреть на женщину. – Что вообще… – он медленно повернул голову к двери, словно только сейчас заметил замершую Пайпер, и облегчённо воскликнул: – Пайпс!

– Эйс, – выдохнула Пайпер, подбежав к нему. Эйс не любил, когда кто-то слишком долго обнимал его, но сделал исключение для сестры. Или, может быть, ему приснился кошмар, и он хотел, чтобы его кто-то успокоил. В любом случае, Пайпер была рядом. Она была готова помочь брату, остаться с ним и поговорить, если он захочет.

– Ты её видишь? – мягко отстранившись, спросил Эйс. Он кивнул в сторону окна, и Пайпер, инстинктивно закрыв собой брата, посмотрела на женщину.

Эйс казался вполне себе реальным, а вот женщина у окна – нет. У неё была аспидно-синяя полупрозрачная кожа, длинные волосы того же оттенка, по которым расплывались спиральные галактики, и длинное тёмное платье, украшенное цветными кругами, очень похожими на нефтяные. Её тёмно-фиолетовые глаза будто бы стали ярче, стоило ей посмотреть на Пайпер; едва различимые на фоне кожи губы расплылись в победной улыбке.

– Ты добралась, – сказала женщина, продолжая улыбаться.

– Погоди-ка, – удивился Эйс, – ты можешь говорить?

– Что? – не поняла Пайпер, бросив быстрый взгляд на брата.

В голове мелькнула мысль: «Слишком сумасшедший сон».

– Теперь – могу, – улыбнувшись ещё шире, сказала женщина. – Проблема была не в тебе, мой маленький герой.

– Не называй меня так, – пробормотал Эйс.

– Но я благословляю тебя, – недоумённо сказала женщина. – Я дарую тебе уникальную возможность!

– Так, послушайте меня, дамочка, – Пайпер поднялась на ноги и, сделав несколько шагов вперёд (что, как она надеялась, выглядело устрашающе), встала перед женщиной, сжав кулаки. – Убирайся отсюда. В этой комнате есть пистолет, и поверь мне, я успею его достать, чтобы задержать тебя, если это потребуется.

Пайпер лгала. Она знала, что у дяди Джона есть пистолет, но понятия не имела, где он его держит. Да и сможет ли она им воспользоваться, если найдёт? Она в жизни не брала в руки оружия!

– Я пришла с миром, – женщина подняла руки, демонстрируя им белые узоры на ладонях – переплетения слов, полос и геометрических фигур. – И, отвечая на твой вопрос, – она сделала лёгкий кивок в сторону Эйса, – вы не в своём доме, поэтому больше не слышите вой тёмных созданий.

– Что? – одновременно спросили Пайпер и Эйс.

– Я не понимаю, – добавила Пайпер. – Если ты не скажешь, как ты попала сюда…

– Я пришла вместе с тобой, – ответила женщина, не дав Пайпер закончить. – Ох, где мои манеры? Меня зовут Лерайе, и я – твой сакрификиум.

Пайпер всё ждала, когда женщина продолжит свой удивительный и интересный (на самом деле, ни капли) рассказ, но та замолчала. Вместе со словами увяла и улыбка – теперь лицо женщины казалось непроницаемым и холодным. Пайпер стало не по себе.

– Мне жаль, – немного помолчав, сказала женщина, – что всё так вышло. Времени очень мало. После этого разговора я, скорее всего, ещё не скоро смогу явиться тебе или твоему брату.

– Оставь его в покое, – скороговоркой проговорила Пайпер. Она была уверена, что, угрожая полупрозрачным женщинам, стоит быть чуточку увереннее, но голос её подводил.

– Его время ещё придёт, – ничуть не смутившись, продолжила женщина. – Поговорим лучше о тебе. У тебя действительно мало Времени.

Она как-то по-особенному выделила последнее слово, будто подразумевала под ним нечто большее, чем ограниченность минут, выделенных на их разговор. Пайпер совершенно потеряла контроль над собственным сном (если это, конечно же, он и был), но не смогла не признаться себе, что заинтересована в происходящем. Такого грандиозного шоу её сознание ещё ни разу не выкидывало.

– Доверяй только себе и своим чувствам, – голос женщины неожиданно приобрёл сталь, из-за чего Эйс, начавший аккуратно вылезать из кровати, мигом вернулся на место. – Помни, ты – сильнее и умнее.

– О да, конечно, – фыркнула Пайпер, не сдержавшись.

– Они нуждаются в тебе, но не позволяй им манипулировать тобой. Йоннет… Йоннет поможет. Я уверена, что поможет. Найди кристаллы.

– Что? Так, леди, – Пайпер потянулась к ящику стола, расположенному у окна, надеясь, что собеседница поймёт её намёк. Может, там и не окажется спрятанного дядей Джоном пистолета, но уж что-то явно найдётся – что-то, что можно швырнуть в женщину и отвлечь её от Эйса. – Это последнее предупреждение.