– Все, хватит, накручивать себя! – прикрикнула я своему отражению в черном пластике выключенного телевизора и уже тише добавила: – Здесь не Лорэн, а я. И это значит, что ситуацию еще можно выправить. В конце концов, мои новые правки должны показать, что на первое место ставится работа, а вызывающее поведение – просто особенность характера.
Перед выходом из номера я еще раз поправила неброский макияж, взяла кожаную папку с проектом и планшетом, на котором собиралась демонстрировать изменения, и вышла в коридор, где меня ждал Робиус с предвкушающей улыбочкой.
– Плохо спали, мисс Вронски? – столько заботы в голосе я не слышала даже от мамы. Актер! Какой же этот демон актер!
– Вашими заботами спала я прекрасно, Робиус, – не менее ласково ответила я. – К работе готова приступить хоть сейчас. Кстати, подскажите, пожалуйста, когда господин дей Сатт сможет встретиться со мной для обсуждения правок?
Добродушность враз улетучилась с лица демона.
– Он занят до третьего дня, мисс Вронски. Так что ковыряться в своих цветочках вам придется самой.
Я досчитала до десяти и уже спокойным голосом произнесла:
– Робиус, ковыряться в цветах я буду само собой самостоятельно, но согласовать правки я обязана с заказчиком. Известите, пожалуйста, господина дей Сатта, что он должен хотя бы на них взглянуть. А потом и еще раз – на конечный проект, который я сделаю после осмотра вживую место засадки. Или мое пребывание здесь затянется…
Я отчетливо слышала скрип зубов изворотливого демона. Намек на то, что я могу тут работать долго и медленно, явно взбесил его куда больше, чем быстрая встреча с его хозяином.
– Я посмотрю, что смогу сделать, мисс Вронски.
– Спасибо.
Завтрак я проводила в одиночестве, наслаждаясь видами из окна и тишиной. Робиус, видимо, побежал устраивать нашу встречу с верховным, оставив меня на попечение вчерашнего официанта. Он принес мой скромный заказ: кашу, кофе и вареное яйцо, но молчал как рыба и в разговор не вступал. Все-таки обиделся. Ладно, эту неприятность мы переживем.
На самом деле мне уже нестерпимо хотелось приступить к работе. Заняться тем, что я любила и в чем понимала, куда больше, чем во всех этих демонических интригах.
От размышлений меня отвлек приятный мужской голос:
– Так это вы, та садовница?
Я подняла глаза и увидела высокого и молодого мужчину с такими же золотыми глазами, как и у дей Сатта.
– Ох, – спохватился красавец. – Я не представился. Данталиан дей Сатт. Сын нашего Алого Кардинала Ахерона дей Сатта.
Он протянул мне свою холеную руку, а второй откинул длинную светлую челку с глаз. Если бы я не знала, где нахожусь, то прямо сейчас поверила бы в существование ангелов – красота Данталиана слепила. Именно до рези в глазах. Он был будто ненастоящим, точнее, его облик был похож на иллюзию.
Я протянула руку, которую тут же аккуратно взяли за пальчики и поцеловали.
– Лорэн Вронски, господин…
– Можно просто Лиан, – лучезарно улыбнулся мужчина, а мне, как никогда, захотелось выдернуть свои пальцы из его руки. Холодный липкий страх стек по позвоночнику. Тому не было причин, Лиан вел себя галантно, но мне стало страшно.
На какую-то долю секунды нечто темное промелькнуло в его глазах, когда он понял причину моего почти окоченевшего от страха тела.
– Мой сейд, вы уже пришли, – за спиной послышался вкрадчивый голос Робиуса, и демон сразу же отошел от меня, напуская на лицо спокойную расслабленность. Сейчас я была рада этому худому проныре с маленькими рожками, который появился в самый нужный момент. – Не стоило вставать в такую рань, мой сейд.
– Я хотел увидеть сей дивный цветок, – сухо ответил Данталиан и улыбнулся мне. Я сразу же опустила глаза. Не хватало, чтобы Робиус принялся мне вставлять палки в колеса с утроенным энтузиазмом, подозревая меня в попытках соблазнить еще и сына своего заказчика. Все-таки мои подозрения подтвердились – Ахерон дей Сатт носил какой-то важный духовный чин.
– О, мой сейд, она не стоит вашего внимания. Это же обычная человечка. Маленькая и страшная. Не портите себе аппетит.
Робиус подхватил под локоть мужчину и форменно поволок его из ресторана, продолжая что-то приговаривать. А я наконец-то смогла нормально вдохнуть. Но не успела я сделать глоток вкусного кофе, как напротив меня сел сам Алый Кардинал и подозвал официанта. На меня он не бросил даже косого взгляда.
Я решила не играть в молчанку, а сразу обозначить нужные мне вопросы. Когда еще я смогу переговорить с демоном, который столь явно меня игнорирует?!
– Господин дей Сатт, простите, что отвлекаю, но мне очень важно, чтобы вы согласовали первичные изменения в плане оформления. Я бы хотела начать уже сегодня.
Демон поднял на меня свои глаза и оглядел с головы до ног, а затем недобро улыбнулся.
– Вы считаете, что вам это поможет здесь? – Взгляд Ахерона замер на моих ключицах, и я машинально дотронулась до этого места рукой. Под пальцами захолодело от металла.
– Крестик дорог мне как память, я всегда его ношу. Это оскорбляет ваш взор?
Впервые Ахерон рассмеялся, показывая выступающие резцы, но с этой хищной улыбкой он выглядел еще притягательнее и еще опаснее.
– С нашей первой встречи меня не покидает чувство, что Лорэн Вронски – не умелая соблазнительница, а невинная монашка. Или это ваш умелый ход, чтобы соблазнить меня быстрее?
Я побелела. Нужно было срочно менять тему.
– Для меня работа на первом месте, господин дей Сатт. Ни в коем разе не хотела вводить вас в заблуждение.
Он вдруг приподнялся и потянул носом, сощурив свои неимоверные желтые глаза. Признаться честно, его красота была настоящей, в отличие от сына. Только сейчас я поняла, что Данталиан копировал стиль отца: челка белых волос, падающая на яркие желтые глаза, небольшая небритость, ухмылка вместо улыбки. Настоящий охотник, расставивший силки.
– Не понимаю, Лорэн, от вас явственно идет аромат невинности. И как такое может быть? Вы же не девственница?
Я скосила глаза на чашку с кофе, лихорадочно пытаясь придумать какую-то «съедобную» отговорку. И тут меня осенило!
– Возможно, это из-за того, господин дей Сатт… как духовному лицу я смогу вам сказать… У меня давно не было секса, а я его, признаться честно, люблю, – тут я сделала театральный выдох, – но сейчас все мои мысли сосредоточены на работе, поэтому очень прошу вас посмотреть изменения.
Крылья породистого носа Ахерона дернулись, втягивая еще одну порцию моего телесного аромата, и он вернулся на свое место. Сразу же подошел официант и расставил посуду с ароматной едой на столе. Вместо кофе ему принесли заварник с красным чаем, из которого он сразу же налил себе порцию.
– Что ж, ваши слова похожи на правду, мисс Вронски. И надеюсь, ваш настрой на работу сохраниться до конца рабочего контракта. Мне не хотелось бы воспитывать потом еще одного несчастного ребенка, что стал плодом обычной похоти.
Я настороженно посмотрела на Ахерона. Его намек мне был кристально понятен, но я впервые слышала, что у демона и земной женщины возможен ребенок. Наоборот, это считалось невозможным.
– Вы не знали? – с удивленной улыбкой спросил Ахерон. – Такое бывает. Тому пример мой Робиус. Его матушка была земной женщиной, выходившей одного из наших. Правда было это лет четыреста назад и за такое у вас жгли на кострах, – как-то буднично подвел итог Ахерон и с наслаждением выпил свой чай.
Возможно, когда живешь тысячу лет, то все земные треволнения кажутся муравьиными разборками, но задело меня совсем иное – Робиус ненавидел женщин, ненавидел землянок, хотя у самого по венам текла кровь похожая на мою. В этом мире явно силой вытравливали любую слабость.
– Я запомню ваши слова, господин дей Сатт. Здесь я по работе и очень хочу к ней приступить.
– Как и я хочу наконец-то увидеть цветочное украшение.
Остаток завтрака мы наконец-то посвятили обсуждению проекта. Я показала все изменения, пояснила, почему так лучше сделать, уточнила верхний финансовый – порог заказа и с затаенной радостью приняла несколько комплиментов от Ахерона моей работе. От проекта Лорэн почти ничего не осталось: исчезли массивные конструкции, и буйство цветов, которые сильно диссонировали с общим обликом отеля. Добавились мох и элементы винтажных вазонов. Белые дорогие розы и, конечно, воздушный мускатный шалфей. Все складывалось в волшебную легкую музыку цветов, при взгляде на которую на душе становилось легко, как падающему перышку.
